"Режим внешнего управления".

("Городские новости", 24.07.03, Ольга Карлова)

Три года Красноярская краевая ассоциация по связям с общественностью проводит опрос экспертов о влиятельности политиков, администраторов, предпринимателей и руководителей региона. В июне 2003 годе был проведен очередной опрос, в котором участвовали ведущие эксперты региона - аналитики, журналисты, социологи, депутаты, государственные и муниципальные служащие. Недавно в Доме журналиста состоялся "круглый стол", фрагменты которого мы предлагаем вниманию наших читателей. Его участники обсуждали проблему "Региональная политическая и бизнес-элита: актуальное состояние и тенденции развития".

А. Копытов: Какая сегодня ситуация в Красноярском крае с элитой региона? Краевая PR-ассоциация проводила опрос экспертов год назад, и вот теперь спустя год мы провели новый опрос. У нас была гипотеза об изменениях элит, и вот что показали результаты. Предпринимательская часть региональной элиты сжимается, растворяется, уменьшается в размерах или исчезает из края. В то же время мы сейчас видим: в краевой администрации кадровый голод...

В связи с этим возникает вопрос, который как основной выносится на повестку дня: есть ли какие-то позитивные тенденции, можно ли на что-то надеяться, например, при сотрудничестве предпринимательской и политической элиты, при сотрудничестве элиты и власти, возможны ли при этом какие-то позитивные проекты для региона? Сейчас у федеральных аналитиков есть гипотеза о том, что после выборов президента элита региональная еще более сожмется в своих размерах и количестве.

А. Клешко: С моей точки зрения, это на самом деле российская тенденция. Попробуйте сегодня определить федеральную предпринимательскую элиту - список, очевидно, будет уже, чем, допустим, года три назад. Фактически это своеобразный местный "перевертыш" отгремевшей на федеральном уровне борьбы с олигархами. И в этом смысле принцип "не высовываться" предприниматели, как более чутко реагирующий на современность класс, усвоили. Расширение списка региональной политической элиты-это, мне кажется, просто следствие состоявшихся выборов, их эхо. Думаю, если оценивать ситуацию чуть более адекватно, то список политической элиты также "ужмется". И согласен с оценкой, что он и дальше будет сужаться.

А. Чернявский: Я в основном работаю с политиками. В принципе, те, кто сегодня пожинает кадровый кризис, реально сами его и организовали.

О. Карлова: Как минимум они соучастники этого процесса. И еще одно уточнение о расширении списка политической элиты: правильно, это эхо выборов, но давайте не забывать - мы опять входим в выборную гонку. Сегодня - выборы в Государственную думу, завтра - президентские. Процесс это перманентный, и в этом смысле число политических лидеров региона, так или иначе будет удерживаться в необходимых пределах. Одни будут уходить с политической сцены, другие-на нее подниматься. Тот же лидер норильских профсоюзов Мельников, который сейчас попал в список влиятельных политиков региона, хотя еще год назад его там бы не было.

А. Чернявский: Не было. Это фигура абсолютно новая, у него личностный потенциал, политический...

С. Комарицын: Можно спорить вообще по принципу формирования рейтинга, потому что в этой логике, скажем, редактора "Красноярской газеты" и депутата Законодательного собрания края Пащенко в какой-то момент можно считать первым. Или еще один представитель элиты-депутат Красноярского горсовета лидер "Женщин родного Красноярья" Сафонова... Понятно, что есть фигуры, которые благодаря каким-то конкретным политическим предпочтениям попали в рейтинг. Что касается людей, которые реально влияют (а речь-то идет об оценке влиятельности, о тех процессах, которые влияют на всех жителей региона), по-моему, для анализа представлен достаточно адекватный список. Но, наверное, стоит разграничивать политиков с учетом именно того предвыборного периода, который сейчас ицет. А основная тенденция уже подмечена - "скукоживается" бизнес-элита. Хотя я хотел бы уточнить: что мы понимаем вообще под "региональной элитой"?

А. Копытов: Я могу предложить гипотезу: под элитой понимаются те люди, которые имеют доступ к основным ресурсам и при этом занимаются развитием региона. Или их деятельность является развивающей для региона, или они сами одной из своих задач ставят развитие региона.

О. Карлова: Сейчас идет интересный процесс регионального политического расслоения, его легко наблюдать по действиям одного из лидеров вашего списка -Анатолия Быкова. Известно, что он сейчас активно скупает активы в Назарове и Ачинске. И это не случайно. Совершенно очевидно, что часть политической элиты края в силу прессинга Москвы, общенациональных ФПГ и ряда других факторов уходит на собственно региональный уровень, чтобы "сесть", допустим, на группу районов, скупив там собственность и выступив соответствующим образом куратором территориальной политики.

По поводу списка: не совсем корректно, на мой взгляд, относить губернатора края Хлопонина к региональной элите. Он не региональный политик, так же, как и Александр Лебедь не был региональным политиком. Губернатор Лебедь своей политической фигурой, своим противостоянием с центром вывел край на российский политический уровень. На этот же уровень он вывел, в частности, и Анатолия Быкова. Но этот уровень оказался Быкову не по плечу. Процесс постепенно вновь спустили на региональное правовое поле. Казалось бы, все в Красноярске "за"-большой процент населения, уважающий народного олигарха, лояльные судьи, и вдруг-снова Назаровский район, Назарове, Ачинск... Да все потому, что политический уровень края-уже не столько региональный, сколько федеральный. И последние кадровые решения краевой администрации - тому свидетельство.

А. Клешко: В этом смысле первые лица края скорее фигуры федерального уровня.

О. Карлова: Да, и это, похоже, приобретает необратимый характер. Потому что с потерей нашей политической "девственности" региональность красноярских выборов (начиная с победы А. Лебедя в 1998 г.) исчезла.

В. Княгинин: Если мы посмотрим на персоналии элиты бизнеса, то не так уж много лиц из этого списка действительно определяют будущее края. С известными оговорками я могу сказать, что генеральный директор "Красноярских авиалиний" Б. Абрамович - представитель структуры, за которой возможен проект, имеющий отношение к будущему края. Может быть, еще руководитель "Красноярскэнерго" М. Кузичев (не в силу личностных качеств, а потому, что он связан с рынком, который в ближайшее время будет переживать структурную перестройку, и это окажет влияние на всю экономику края). Другие участники рейтинга фактически представляют ту экономику края, которая была сформирована в прошлом и с огромным трудом вписывается в сегодняшние реалии, не говоря уже о будущем. И то, что в экономическую элиту не попадают новые имена, для меня означает, что Красноярск не генерирует новые проекты определенного класса.

О. Карлова: И все-таки, о чем более целесообразно говорить: о дефиците таких людей в крае или о том, что существующие условия (в том числе политические) не позволяют им выявляться или их выявлять?

А. Клешко: Думается, наши представления об элите пока еще базируются на старом опыте. В представлении экспертов и отчасти населения это - номенклатурная элита. Заметьте, в список предпринимательской элиты попала президент АО "Пикра" Е. Кузнецова, но не попал директор этого предприятия по стратегиям Д. Бриман, который производит на заводе сегодня больше изменений. То есть Кузнецова осталась именем завода, а реально там работает уже другой возрастной срез менеджеров. И, кстати говоря, им, этому новому поколению, места сегодня в элите реально нет.

О. Карлова: Значит, мы возвращаемся к вопросу о том, что есть элита. Очевидно, что это те люди, за которыми кто-то признает лидерство - экономическое или политическое.

А. Клешко: Элита - это те, кто себя позиционирует в отношении будущего: не только личного будущего, но и будущего региона. И поскольку представители нового поколения не видят своего места в элите и возможности в нее попасть, то они перестают думать о будущем региона и о своем месте с ним. Поэтому в результате и не попадают в элиту.

А. Смирнов: В итоге специализируются профессионально, а не общественно-политически.

С. Комарицын: Элита в науке рассматривается с точки зрения противопоставления "элита-массы". И элита - это вовсе не тот слой, который богаче, активнее. Основные инструментальные функции элиты-транслировать для масс некие коды, образцы поведения и прочие стереотипы. Именно в этом случае эти люди, эти группы являются элитой. Если этого нет... Вспомните в 1990 году ЦК КПСС: у них была власть, у них были рычаги управления, а само управление страной вышло из-под контроля. Это и был кризис прежних советских злит, который выражался в том, что они не могли транслировать для масс поведенческие коды, и следовательно, они перестали быть элитой.

Что касается нашей красноярской деловой и политической элиты... Во-первых, есть очень распространенный миф о влиятельности и силе региональных элит. Этот миф получил "прописку" в общественном мнении давно - в 1993 г., с федеративного договора, с новой российской Конституции, когда был достигнут некий компромисс между ельцинским федеральным центром и регионами. Известный афоризм с тех времен: "Берите суверенитета, сколько хотите". Но к настоящему моменту ситуация резко изменилась, и опыт Красноярского края как раз это показывает. Потому что в 1998-м сюда пришел А. Лебедь, и выяснилось, что нет никакого влияния у региональной элиты - отодвинули мгновенно от принятия всех решений, каких только можно. Потом отодвинули от собственности, что еще важнее. По поводу последних выборов в Законодательное собрание края все общероссийские СМИ писали, что это был бунт региональных элит (имея в виду блок "Наши!"). Не было бунта, на мой взгляд, были антилебедевские общественные настроения, и это показали выборы в ЗС. А после смерти А. Лебедя региональная элита не смогла выдвинутъ своего единого кандидата. Потому что тот кандидат, который победил, то есть Хлопонин, не был кандидатом региональной элиты.

А. Смирнов: В общем, более 50 процентов избирателей, принявших участие в голосовании, проголосовало за приезжих. Хлопонин, Глазьев, Тарасов, Стерлигов... Это и есть нынешнее состояние общественного сознания в Красноярском крае. То есть кризис элиты именно в том и состоит, что она не способна объединиться... Есть некие группы, достаточно влиятельные, обладающие экономическими и прочими рычагами, но элиты нет.

В. Княгинин: Они гуманитарно не оснащены.

О. Карлова: У них отсутствует идеология.

А. Клешко: Они вообще не стратегичны.

В. Княгинин: Нет, они могут быть стратегичны в отдельных кусочках бизнеса. Но абсолютно гуманитарно, идеологически не оснащены. Это как бы индустриальная элита. Причем индустрия уже уходит в прошлое, на дворе постиндустриальная эпоха. И представьте, что им делать?

А. Копытов:

А может, у них появится возможность перемен?

В. Княгинин: В бизнесе сегодня лидирует торговля. Но никакой торговой политики в регионе нет. То есть, по большому счету, самый большой технологический рост сейчас идет по России в целом за счет стимулов, которые возникли в торговле, а это и производительность труда, и объемы производства, и технология.

А. Клешко: Мы проанализировали президентскую программу подготовки руководящих кадров, она основана на заявительном принципе. 20 процентов обучившихся затри года-это представители торговли и сферы закупок. А представителей тех отраслей, которыми еще пытается "рулить" власть (ЖКХ, сельское хозяйство) - "целых" 0,7 процента.

В. Княгинин: Возьмите Красноярск. Это что, промышленный город? Тогда давайте посмотрим структуру занятости, а потом рассмотрим валовый региональный продукт. Да какой он промышленный город? Вычленим КрАЗ - и никакой промышленности практически не останется.

А. Чернявский: Мне кажется, что ключевое слово нашего обсуждения-группа влияния. Когда мы говорим "элита", нужно подразумевать, что это какой-то монолит. А на самом деле сейчас в крае есть абсолютно разные группы влияния, у которых нет объединяющей идеологии. Только когда бывают какие-то ситуативные моменты (вроде выборов прошлого года), появляется краткосрочный отклик в элите. Если просто посмотреть на тех людей, которые вообще заявили о себе как об элите, то обнаружится, что в наших рейтингах очень много людей, которые появились в элите во времена В. Зубова. Почему? Потому что Зубов пошел по нормальному западному пути - "подтаскивал" во власть людей, которых он знал и которые были близки ему по духу. Многие люди, которые заявились, сделали шаг в элиту именно при нем. Не факт, что Зубов им помогал, но его время помогло им проявиться - он либо создал такую ситуацию, либо просто не мешал.

С. Комарицын: На самом деле это идеализация.

В. Княгинин: Конечно. Эта краевая элита теперь постоянно терпит поражения и проигрывает сражение за будущее. А ведь она, элита, в принципе должна быть сильна тем, что "держит" будущее.

А. Смирнов: Причем разбегаются, переходят из группы в группу, "дружат друг против друга"...

А. Чернявский: Я не говорю только об их эффективности, я задаю более общий вопрос - откуда они появляются, те, кто составляет элиту? Есть западная практика, там существуют Итоны, Кембриджи, элитные учебные заведения, где целенаправленно формируется управленческая ветка, откуда люди идут конкретно во власть. У нас с натяжкой можно сказать в этом ключе про Красноярский государственный университет, но по большому счету это, конечно, не так.

А. Клешко: То есть объективно места подготовки нет, нет и никакого общего места "тусовки"... Во французской модели есть национальная кадровая академия, выпускники которой и формируют управленческую элиту. Американская модель сложнее-помимо университетов, элита формируется в партиях. Но у партии есть институты, где они "дотягивают" эти самые элиты до определенного интеллектуального качества. Think tanks, эти модные сейчас во всем мире "фабрики мысли", имеют партийное происхождение. И то, что сегодня в нашей стране создают подобные интеллект-институты (центры стратегического развития, центры стратегического проектирования) - это же полный блеф. Потому что когда в Европе и США партии (и непосредственно партийные деятели) создавали think tanks -туда рекрутировались люди, специалисты, был понятен заказ. Кстати, первые think tanks рождала оппозиция. Для чего? Для того чтобы разработать себе стратегии на будущее, пока другие были у власти.

Возвращаясь к нашей ситуации, еще раз акцентирую внимание: мест подготовки элиты нет, мест регулярного общения элиты тоже нет. А "зоны информации" у всех разные (помимо области слухов). Даже если взять этот список (рейтинг), то его можно разбить достаточно определенно на как минимум три группы, которые обладают разной, часто противоречивой информацией о ситуации в крае. Так что одна из главных проблем нашей элиты в том, что она институционально не оформлена.

В. Княгинин: И очень важное дополнение - наша элита подчеркнуто антиинтеллектуальна. Она воинственно антиинтеллектуапьна.

А. Копытов: Важно, что отсутствует сцена общественная.

С. Комарицын: Мне кажется, это всеобщее заблуждение (и оно подтверждено различными исследованиями и в советские времена, и в постсоветские)-о существовании неких элитных школ, элитных вузов... Есть эмпирические исследования по количеству выпускников и по их представленности в каждой группе элиты - они там не доминируют. Никакие МГИМО и прочие "элитные" вузы. Они давали хорошее, отличное, замечательное образование, но это никак не связано с дальнейшей социальной карьерой. В советские времена появлялись совершенно другие люди - выпускник какого-нибудь ставропольского сельскохозяйственного института занимал нужную должность, а выпускник МГИМО всю свою жизнь сидел третьим секретарем.

А. Чернявский: Есть миф - университет является кузницей управленческих кадров.

В. Княгинин: Особенно забавно, что когда губернатором был Зубов, одно из обвинений против него было - когда идешь по коридору администрации, там один университет. Клешко прав, когда госуниверситет был один - он и был кузницей кадров, когда университетов стало много, функция подготовки элиты "растворилась".

А. Смирнов: Мне кажется, нужно всерьез отнестись к тезису о том, что элиту нельзя вырастить, это должен быть естественный процесс. Причем если в бизнесе возможно опираться в качестве доверенных лиц-соратников на небольшую группу людей (например, сокурсников по вузу), то на уровне государственного управления так уже не получается.

О. Карлова: Это политический принцип. Тем не менее в управленческую элиту и в центре, и на местах руководители подтягивают "своих", тех, кого принято называть командой, хотя группа подчиненных при том или ином губернаторе вовсе не всегда соответствует этому названию.

А. Чернявский: Например, "Норильский никель" получил политическую власть в Красноярском крае. Выяснилось, что у них нет такого количества людей, которые необходимы для управления ситуацией.

А. Копытов: Жуткий кадровый голод.

А. Смирнов: Посмотрите на ситуацию с другой стороны:

справляются ли со своими функциями "пересаженные" из бизнеса в государственное управление?

О. Карлова: Серьезный вопрос. Но он относится не только к представителям бизнеса. Кто попал в наш рейтинг влиятельности, кого назвали эксперты? Тех, кто на слуху, на виду. Но соответствуют ли эти люди самому определению элиты, ее роли законодателя мод, транслятора образцов? Давайте проанализируем на примере наших рейтингов, действительно ли те, кого мы называем региональной элитой, популярны в массах, действительно ли у них есть последователи.

А. Копытов: На мой взгляд, первая десятка уж точно этому определению соответствует. Но есть один персональный вопрос. Здесь уже говорилось, что Лебедь пришел, смел всех... А можем ли мы сказать, что А. Быков устоял как элемент региональной элиты?

С. Комарицын: Нельзя однозначно ответить, потому что Быков катастрофически проиграл, его империя рухнула. А ведь на момент прихода к власти Лебедя в 1998 году Быков контролировал практически весь энергометаллургический комплекс края, ну, кроме Севера, естественно. Теперь этого нет. Проиграл он в этом смысле? Конечно, проиграл. Однако психологически Быков периода 2000- 2001 годов выиграл, стал одной из самых популярных фигур, получил мощную народную поддержку. А вот будущее его как лидера сомнительно.

А. Смирнов: Что касается кадровой политики, то у КПСС существовала очень стройная система замещения кадров, резерв кадров-это было обязательное условие, и это было очень рациональное явление. Не будем обсуждать, каких людей "ставили" на те или иные должности, но сама система существовала. Сегодня этой системы нет. Но я опять хочу подчеркнуть, что мы сейчас говорим только о построении управленческой структуры, формировании управленческой элиты. А у нас тема значительно шире, мы хотим говорить об элите в широком смысле слова, как об элементе влияния, в том числе и вне государственных структур.

В. Княгинин: После этого второй вопрос вдогонку; а много ли среди региональной элиты людей-носителей образов будущего? Получается, либо этого будущего у нас нет в отдельно взятом регионе, либо есть будущее, но мы и общество его не видим. И это еще хуже. Это значит, что будущее в андеграунде.

А. Чернявский: Бывший представитель президента Ю. Москвич недавно сказал, что у нас политически депрессивный регион. Он при этом все "свалил" на Лебедя (известный тезис об уничтожении Лебедем местной элиты), но мне лично кажется, что Лебедь просто проявил у нас в крае реальное состояние -показал слабость нашей местной управленческой ветви, которая просто не в состоянии держать федеральный напор.

В. Княгинин: Когда к власти пришел Лебедь, я на одном из обсуждений говорил, что вообще наше будущее выглядит очень тревожно, потому что оказался полностью уничтожен и без того хрупкий слой красноярской элиты, и надежд на то, что после Лебедя появится кто-то наш, местный, уже маловато. Это был прогноз 1998 года. Сегодня эта проблема еще более обострилась. Пришла новая группа управленцев - они более адекватны, более "вменяемы", но это вновь "режим внешнего управления". В этом смысле еще как минимум четыре года никто в качестве альтернативы на горизонте не появится. Может, 3-4 человека, но не больше.

А. Копытов: Есть надежда, что к выборам этот список может обновиться, потому что ряд предпринимателей, причем молодых, рассчитывают на то, что они "выпрыгнут" в элиту- именно за счет будущего.

С. Комарицын: Исторически так сложилось в нашей стране со времен московской Руси, что главы регионов были всегда, но никаких региональных элит, которые бы как некий самодостаточный институт занимались какими-то интеллектуальными проектами, развитием самих регионов, не было. В Москве все решалось, присылались сюда люди, как при царе, так и при советской власти (все первые секретари крайкома были командированы сюда). Они выполняли общегосударственные задачи, но никак не региональные. До сих пор, за исключением, может быть, регионов национальных, где это связано с культурно-историческими традициями, есть специфика. Что касается чисто русских регионов, ничего подобного никогда не было и сейчас нет.

В. Княгинин: Ты говоришь: "Мы потерпели поражение и всегда терпели. И кто будет "выделываться" - еще по башке получит". Но при такой позиции ничего и не произойдет.

О. Карлова: Мы говорим об исторических фактах: известно, что было три этапа колонизации Сибири, исходя из определения, данного сибирскими областниками еще в позапрошлом веке. Третий этап колонизации не случайно назван культурным. Красноярск, Иркутск, другие города Сибири получили импульс культурного развития в связи с деятельностью декабристов, а потом и других ссыльных. Наряду со ссылками (в том числе и советского периода) в XX веке сюда ехали на "волне романтики преодоления" ударные строительные и целинные отряды. Так что подобные "прививки" - вещь для Сибири традиционная и исторически повторяющаяся.

В. Княгинин: Но почему современные "культурные колонизаторы" не инкапсулируются в красноярскую жизнь и не повышают общий уровень... Я же готов принять новых декабристов, давайте сошлем из Москвы все лучшие театры к нам сюда, всю лучшую профессуру...

О. Карлова:Уже ссылали во время войны, когда сюда были эвакуированы основные заводы, да не только техническую интеллигенцию. Миграционная волна советской интеллигенции тех лет, собственно, и создала здесь привычную для нас послевоенную культуру.

В. Княгинин: Америка поощряет миграцию, за счет этого живет. Если б мы смогли здесь соорганизоваться, приезжающие к нам работали бы на нас. Пока все устроено так, что приезжающие не приносят, а утаскивают.

О. Карлова: На самом деле выборы показали, что где-то население может идейно концентрироваться, а где-то нет. Например, город Красноярск смог сконцентрироваться - неважно, почему, - вокруг "Наших", и на этой территории победил их кандидат, а край в целом, в силу масштабов и численности населения, где на одного человека приходится по километру тайги, степи, тундры, - край не смог это сделать. Может вокруг идеи или персоналии концентрироваться Норильск в силу, правда, иных обстоятельств, как моногород. А что касается всей территории края, то ситуация у нас неоднородная, можно обсуждать, где она созрела, где нет, а где такое политическое созревание в принципе невозможно.

А. Смирнов: И все же я к приходу менеджеров в политику отношусь позитивно. Идет старение нынешней номенклатуры, фактически это в большинстве своем элита, доставшаяся от СССР, потому что другой управленческой элиты не было в стране.

С. Комарицын: То, что после 1991 года старая партийная номенклатура все командные высоты заняла, - было положительным фактором. За этим и стояла номенклатура, за всем процессом горбачевской перестройки. Поскольку не было другой управленческой элиты. Сейчас то, что люда из крупного бизнеса приходят в государственное управление, тоже положительный фактор, потому что других современных управленцев нет в стране.

А. Смирнов: Грубо говоря, эти люди доказали, не буду говорить свой ум, но свою силу. Ничего не остается, как меняться самим, адаптироваться, встраиваться в те их стандарты и схемы, с которыми они пришли сюда.

О. Карлова: И эти стандарты - московские, центральные, федеральные - сильнее, чем стандарты региональные.

А. Чернявский: Причем эти люди, менеджеры ФПГ, сейчас явно выходят на мировой рынок, они на самом деле уже несут какие-то мировые стандарты. А что касается элиты, давайте подстраиваться под тех, кто приходит, раз уж сами не смогли. На самом деле, я думаю, что и здесь есть возможности влияния на решения, которые принимаются командно.

А. Смирнов: На сегодняшний день нет у нас другой серьезной силы, сопоставимой с крупным бизнесом. Либо государство останется само по себе, то есть чиновничество. А власть чиновничества - это мы уже проходили, по крайней мере за последние пятнадцать лет.

"Дай миллион, дай миллион. Началось формирование территориальных бюджетов".

("Известия-Красноярск",24.07.03, Александр Брент)

Финансовая ситуация в казенной части Красноярского края сейчас чем-то напоминает "сухаревскую конвенцию" с участием Шуры Балаганова - претенденты на свою долю в государственном кошельке спорят, ругаются, пишут отчаянные слезницы, потому что средств, как всегда, в России на всех не хватает. 22 июля на денежном поле сошлись два главных региональных игрока: администрации города Красноярска и Красноярского края.

Чиновники финансового управления мэрии составили генеральную заявку на 2004 год. Они требуют от коллег краевого уровня вписать в проект общей казны 12 миллиардов рублей. Это на три с половиной миллиарда больше, чем расходная часть текущего бюджета почти миллионного города. Казалось бы, красноярские финансисты по-маниловски оторвались от реальности или же, по-ноздревски, совершенно обнаглели.

Но те, кто следил за государственными делами в кошельках края и города хотя бы последние три года, знают: речь идет скорее о невероятной скромности городских чиновников. Еще два года назад мэр Красноярска Петр Пимашков произнес историческую речь, подводя итоги наполнения муниципального бюджета. По его мнению, тогда городу требовалось как минимум 11 миллиардов. Но где их взять, было совсем непонятно. И пришлось принимать проект казны со скромнейшими запросами - примерно на 30 процентов ниже требуемого "минимума". Правда, и дефицит бюджета был исчезающе мал: 400 миллионов. В результате Красноярск влетел в чудовищные долги перед банками, страховыми компаниями и прочими финансовыми институтами, из которых не может выбраться и до сих пор. Например, структурам, подконтрольным "ЮКОСу" и "Норильскому никелю", краевой центр должен почти два миллиарда рублей. Это итог "партнерской работы" по размещению облигационных займов, кредитов работникам бюджетной сферы и других дружественных финансовых интервенций. Интересно, что казна города Норильска, в котором вместе с пригородами проживает чуть больше 200 тысяч человек, фактически превышает красноярскую. Северяне объясняют этот факт транспортными расходами, затратами на борьбу с полярным холодом и расходами на энергетику. Это действительно сомнению не подлежит, но все-таки в Норильске расположен Заполярный филиал ОАО "ГМК "Норникель", который своих обижает редко.

Исходя из этого - решительный шаг начальницы денежного департамента красноярской администрации Галины Фазлеевой можно считать патриотическим, направленным на повышение благосостояния города. Но как отреагируют краевые власти на запрос команды Петра Пимашкова, понятно уже сейчас. Вот уже месяца три Главное финансовое управление Красноярского края жалуется на острую нехватку средств (несмотря на странный секвестр казны текущего года по отношению к году предыдущему). Например, на днях вице-губернатор по финансам Александр Новак заявил, что к осени кошелек территории из-за проблем с некоторыми акцизными поступлениями может лишиться одного миллиарда рублей. На этом фоне вполне понятны победные реляции типа:

"Федерация перечислила 270 миллионов субвенций врачам, учителям, пенсионерам...".

Но никаких переводов из Москвы не понадобилось бы, если бы сибирские фискалы собирали с экономической паствы положенную государственную дань. К слову, с весны аудитория края получает информацию о поездах с ОЯТ - отработанными ядерными отходами, прибывающих с Украины на Железногорский горнохимический комбинат. Сначала тогдашний вице-губернатор Лев Кузнецов заявил, что братская республика готова наконец погасить многомиллиардные долги. (Красноярск и без того принимает атомные помои по льготной цене - 275 долларов за килограмм ОЯТ, в то время как расценки челябинского "Маяка" - 800, а в Болгарии -1000 долларов за килограмм). Но Киев не заплатил ничего. И сегодня общая сумма международной задолженности перед бюджетами всех уровней достигла 25 миллионов долларов.

Кроме Красноярска, в регионе есть еще шесть городов, население которых или превышает, или приближается к стотысячной отметке. И везде, кроме Норильска, ситуация с казенными деньгами близка к критической. Взять город Канск - важный узел лесопиления, легкой промышленности и аграрной переработки. При размере собственных доходов в 334,6 миллиона рублей Красноярск покрывает дефицит 365 миллионами. Причем, как сказано в документах, безвозмездно. И это происходит в городе, ежегодно выпускающем четыре миллиарда штук сигарет и папирос! Более ликвидный товар в порочной России найти трудновато, расходится он с огоньком, но вот где вырученные средства?

...Позавчера губернатор Александр Хлопонин устроил разнос двум главам дотационных районов за то, что они при серьезном бюджетном дефиците подведомственных территорий вздумали уйти в отпуск. Кажется, подвижки льда начались.

"Зерно сомнения".

(Никита Медведев "Известия - Красноярск" 24.07.03)

КРАЕВАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ ПОМОЖЕТ КРЕСТЬЯНАМ НАЙТИ ДЕНЬГИ НА УБОРОЧНУЮ НА БИРЖЕ

30 июля в Красноярске на базе одного из красноярских банков откроется удаленная товарно-зерновая биржевая площадка Сибирской межбанковской валютной биржи (СМВБ) по торговле зерном. Через несколько дней после открытия здесь начнут проводить торги форвардными контрактами на поставку зерна урожая нынешнего года. Красноярская площадка СМВБ станет третьей в Сибири после таких же, созданных в Омске и Барнауле. Таким образом, СМВБ "закроет" все значимые зернопроизводящие сибирские регионы.

Первая удаленная товарно-зерновая площадка была организована СМВБ в марте этого года в Барнауле. По итогам государственных зерновых интервенций именно Алтайский край стал лидером по всем принципиальным позициям участия в торгах среди регионов Сибирского федерального округа. 46% зерна, проданного государству товаропроизводителями Сибири, пришлось на его долю. Однако уже после завершения уборочной камлании прошлого года в Новосибирске обратили внимание на то, что операторы зернового рынка из соседних регионов не слишком активно принимают участие в торгах. Поэтому было решено приблизить торговлю к местным производителям.

Большую помощь в организации местных площадок биржевикам оказали региональные власти. Заместитель губернатора Красноярского края Виктор Раздуев в интервью "Известиям-Красноярск" подтвердил, что переговоры об организации красноярской площадки начались еще весной. По словам Виктора Петровича, "...биржа раньше торговала только в Новосибирске. И мы посчитали неправильным, что наши производители не всегда имели возможность принимать участие в торгах". Теперь эта ошибка будет исправлена.

Правда, уточнить какие-то подробности о торгах в краевом управлении социально-экономического развития села администрации края наотрез отказались, заявив, что "еще совершенно неизвестно, что и по каким ценам будет торговаться". Но в то же время подтвердили, что желающие как с той, так и с другой стороны есть. Для того, чтобы познакомить их друг с другом, объяснить правила торгов и разработать основы взаимодействия, сегодня, 24 июля, состоится совещание, в котором примут участие как потенциальные продавцы, так и покупатели зерна. Одними из главных лиц совещания станут новосибирские биржевые трейдеры, которые будут в дальнейшем вести торги. Дело в том, что в крае соответствующих специалистов в спешке подготовить просто не успели.

Несмотря на нежелание краевых властей оглашать подробности планируемых торгов, "Известиям-Красноярск" все же удалось частично их узнать. Так, объектом форвардных сделок станет, скорее всего, зерно продовольственной пшеницы 3-го класса. Максимум цены - до 3 тысяч рублей за тонну. Хотя, скорее всего, она будет ниже. В отличие от других сибирских регионов, где торги уже проходили - Омска и Барнаула, - представители нашей краевой администрации не будут тем или иным способом влиять на "потолок" цены. Но свои интересы явно соблюдут.

Самое главное, что открываемые форвардные торги - это, по сути, дополнительная и очень весомая поддержка краевому бюджету. Два дня назад заместитель губернатора края Виктор Раздуев заявил, что на предстоящую уборочную не хватает около 175 миллионов рублей. Раньше эти средства всегда была вынуждена изыскивать именно краевая администрация. Теперь сельхозпроизводители сами смогут привлечь средства на проведение уборочной. Даже с учетом того, что, как правило, механизм расчетов по зерновым форвардным контрактам предполагает предоплату 30% суммы сделки в течение трех дней после ее заключения, еще 30% - в промежуточную дату исполнения контракта, а окончательные расчеты и поставку - в августе-октябре. Более того - если торги окажутся успешными для производителей, то это может послужить поводом для того, чтобы уменьшить бюджет будущего года в части финансирования аграрного комплекса.

Интересно, что в Красноярске, так же, как и в Омске, впервые за всю историю торговли СМВБ форвардными контрактами организаторами выступают не региональные администрации, а коммерческие банки. В Красноярске это "Кедр". Для самих банков торги, по сути, почти бесполезны. Хотя и не безынтересны. С одной стороны, банкиры утверждают, что намерены таким образом оказать помощь своим клиентам, поскольку на бирже зерно будет торговаться по более конкурентной цене. С другой - не отрицают, что это позволит расширить клиентскую базу и привлечь денежные потоки, так как расчеты за зерно будут идти через банк. При этом признавая, что на обилие таких потоков не рассчитывают.

Кроме того, банки возьмут на себя обязательства по выдаче гарантий исполнения биржевых сделок наиболее, по словам их представителей, надежным и интересным своим клиентам. Других участников торгов будут "вести" страховые компании. В этой связи краевая администрация обещала довести до сведения потенциальных продавцов, что, в частности, в Алтайском крае до трети форвардных контрактов не исполнены уже на втором этапе оплаты. Но, по мнению властей, подобный риск все-таки оправдан.

"Перспективы Диксона".

("Красноярский рабочий" 24.07.03)

В ходе рабочей поездки в Таймырский автономный округ полномочный представитель президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе побывал в поселке и на острове Диксон. Полпред посетил пограничную заставу и Диксонский морской порт, а также провел на борту атомного ледокола "Вайгач" совещание по вопросам развития Северного морского пути.

Диксон - единственный порт в Карском море. На острове и в поселке находятся аэропорт, авиапредприятие, управление гидрометеорологии, гидрографическая база, погранзастава, морской порт, больница, муниципальные организации. Производство в Диксоне отсутствует. В последние годы здесь закрылись полярная станция, подсобное хозяйство. Гидрографическая база постоянно недофинансируется. Практически во всех федеральных структурах, расположенных на Диксоне, остро стоит кадровая проблема, не хватает квалифицированных специалистов. В 80-х годах прошлого века здесь жило около 5000 человек. На начало 2003 года население Диксона составляло 1274 человека, в числе которых 91 пенсионер, 27 безработных, 224 ребенка.

Будущее Диксона связано в первую очередь с перспективой развития Северного морского пути и с разработкой угольных месторождений на Таймыре, а также месторождений углеводородов в шельфе Северного Ледовитого океана. Северный морской путь - транспортная магистраль из Европы в страны Тихоокеанского бассейна, которая вдвое короче используемого сейчас западными странами морского пути через Суэцкий канал и Индийский океан.

В ходе визита были проведены совещания по ряду важнейших для поселка и округа вопросов. Обсуждались перспективы развития региона и вопросы безопасности территории. Особое внимание было уделено развитию Северного морского пути, имеющего для России стратегическое значение. Говоря о перспективах развития Диксона, губернатор Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа Олег Бударгин подчеркнул, что "поселок должен участвовать в поисках работы и такая работа есть". Касаясь введения на территории вахтового метода, Леонид Драчевский отметил, что "часть функций на Диксоне отмирает в связи с отсутствием подготовленных кадров. Здесь можно смело переходить на вахтовый метод. Вместе с тем появляются другие функции, как, например, разработка углеводорода на шельфе". По его словам, в ближайшее время вопрос о дальнейшем развитии поселка Диксон будет вынесен на совет по проблемам Арктики и Крайнего Севера при правительстве России.

"Для нас неприкасаемых нет".

(Юрий Чувашев рабочий" 24.07.03)

Одна из основных тем, что сейчас на слуху в обществе, - это борьба с коррупцией. Тем более в канун парламентских и президентских выборов. Однако если отрешиться от митинговой суетности кандидатов в народные слуги, то России на ниве борьбы с мздоимством особо-то похвастать и нечем. Даже несмотря на то, что отечество наше недавно демонстративно вычеркнули из "черного" списка наиболее коррумпированных стран мира и пафосно приняли в FATF - международную организацию по противодействию отмыванию средств, полученных незаконным путем. И сегодня о сложностях борьбы с коррупцией рассказывает начальник управления по борьбе с экономической преступностью ГУВД края полковник милиции Юрий КОНЕВ.

- Юрий Александрович, почему, на ваш взгляд, в Госдуме вот уже который год мурыжится закон о коррупции? Юристов там много, а все никак принять не могут.

- Чтобы понять причину этого, достаточно, наверно, посмотреть наш новый Уголовно-процессуальный кодекс. Всюду в развитых странах УПК пишется в интересах потерпевших, а наш написан в интересах преступника. Например, в нашу службу поступает заявление с просьбой проверить информацию о неком преступлении. Так вот, законодатели отводят на проверку данных о любом, даже самом серьезном преступлении, 10 суток. Если же за это время информацию подтвердить мы не успеем, то выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Сколь бы ценным сигнал этот ни был. А если учесть, что серьезные хозяйственные преступления у нас расследуются месяцами и полгода считается нормальным сроком, то можно представить, как "стреножил" нас новый УПК.

И это только один аспект, тогда как весь кодекс пронизан такими несуразностями. Я не могу продлить сроки проверки - нет такого механизма. И если доказательства получены на одиннадцатый день, то доказательствами они уже не являются, так как наработаны за рамками установленного срока, а значит и закона. А на двенадцатый день уже и следователь не возьмет изучать дело, так как знает, что хороший адвокат его все равно "развалит" по формальным основаниям.

Поэтому мы на десятый день прекращаем проверку. И уже потом разными сложными путями добиваемся продления. Вот и получается, что УПК написан в интересах жуликов. А кто готовил этот кодекс? Да все те же, кто сейчас в Госдуме мусолит закон о коррупции.

- А в целом после реформы законодательства работать по экономическим преступлениям стало легче или нет?

- Уголовный кодекс, который вступил в действие с 1 января 1997 года, безусловно, предоставил нам больше возможностей, расширил много толкований, появилось много статей, которые действительно соответствуют периоду рыночной экономики. Например, в УК образца 1961 года понятие предпринимательской деятельности да и многие другие просто отсутствовали.

А вот Уголовно-процессуальный кодекс, вступивший в действие с 1 июля 2002 года, сильно усложнил нашу работу. Сейчас приходится вдвое больше бумаг изводить и вообще отрывать время от непосредственной работы по раскрытию преступлений. И все же пока что на наших конечных результатах это не слишком отражается.

- Многие руководители правоохранительных органов жалуются на то, что их сотрудникам трудно на равных иметь дело с "клиентами" из крупных банковских структур и мощных финансово-промышленных групп. Мол, те же ФПГ, имея неограниченные финансовые возможности, просто перекупают лучшие кадры. А потом бывшие сотрудники органов, досконально зная методику и секреты прежней работы, более чем успешно противодействуют своим недавним коллегам уже на новой, коммерческой службе. Вам знакома эта ситуация?

- Людей, конечно, переманивают. В серьезных компаниях достаточно много кадров, подготовленных в правоохранительных органах. Проблема есть. Если человек до перехода в бизнес проработал в органах 20 лет, то молодому лейтенанту, пришедшему с проверкой, дело с ним иметь трудновато. Тем не менее мы из года в год наращиваем результаты. Наступательность в нашей работе все равно явно выражена. Опера скрежещут зубами, но дело свое делают. Причем зачастую даже не за зарплату стараются (такие деньги называть зарплатой неловко), а на азарте работают, на состязательности - кто кого. По сути, за идею трудятся. Это на самом деле так.

- Есть ли в крае "священные коровы", неприкасаемые для вас? Те, кого нельзя или бессмысленно трогать?

- С неприкасаемыми мы не сталкивались. Это я как на духу говорю. И практика это подтверждает, конкретные примеры нашей работы. Если у нас есть зацепки к кому-нибудь, мы особо не оглядываемся на должности.

- А среди хозяйствующих субъектов неприкасаемые имеются?

- Таких, которыми мы не интересуемся, нет вообще. "Красноярскэнерго" регулярно проверяем, КрАЗ - тоже. Если "Красноярскуголь" взять, то Мисевра говорит, что его в крае, мол, проверками уже затиранили, ни в одном регионе России, где расположены его предприятия, такого больше нет.

- Часто ли приходится сталкиваться с надменным отношением со стороны проверяемых, дескать, все равно ничего не добьетесь, так как "весовые категории" слишком разные?

- Попадаются, конечно, порой строптивые господа. Но мы их поправляем. В конце концов, у нас есть для этого действенные меры. Когда наши требования строго соответствуют закону, но их не выполняют, мы подключаем и силовые методы воздействия. Хотя это бывает, конечно, достаточно редко. А потом молва об этом разносится, и умные руководители говорят: а мне это зачем?

- За последние годы в крае было немало громких и скандальных уголовных дел экономической направленности. Не будем в очередной раз перечислять всем хорошо известные фамилии. Суть в другом: интерес к этим делам с очевидной регулярностью то вообще сходил на нет, то вспыхивал с новой силой. Так вот, насколько все это связано с политикой? Можно ли сказать так: есть "сверху" команда - "трясем" кого-то, нет команды - не трогаем?

- Этот вопрос я должен переадресовать прессе. Именно она этот интерес к скандальным делам периодически возбуждает, так сказать, пускает "волну". Тогда как от нас ни одной такой "волны" не исходило, мы вообще в стороне от политики стоим и ни под кого не подстраиваемся. Хотя нужно сказать вот что: да, бывают ситуации, когда "волна" пошла и, к примеру, администрация края направляет нам официально документы или информацию для проверки. И тогда мы этими фактами занимаемся, но именно фактами, а не слухами. Мы вообще люди конкретные. Есть факты, откуда бы они ни поступили, - занимаемся, нет фактов - извините.

- Часто ли остается ощущение неудовлетворенности: работали-работали, а потом дело в суде развалилось, жулик ходит на свободе и улыбается?

- Бывает и такое.

- Какая это часть ваших дел, если прикинуть в процентах?

- В суд направляется 94,5 процента дел, возбужденных по материалам наших проверок. Наиболее важные, штучные дела отслеживаем, вплоть до того, что сами в суде присутствуем. Однако по большинству судебных решений выносятся едва ли не символические наказания. И еще одно. Для нас ведь не самоцель, чтобы человек сел, к примеру, на 12 лет. Важно доказать вину, добиться максимального возмещения ущерба, получить удовлетворение от того, что все сработано качественно и правильно.

- Говоря о взаимоотношениях контролирующих и правоохранительных органов с предпринимательским сословием, нельзя не отметить, что у проблемы есть и другая сторона. Бизнесмены - особенно мелкие и средние - в голос жалуются на то, что сейчас развелось очень много различных контролирующих организаций, проверки идут одна за другой, постоянный нажим, штрафы...

- Абсолютно согласен, это действительно так. Вот раньше мы были в одном лице - служба БХСС. Ее все знали, и она единственная осуществляла контроль во всех сферах экономической деятельности. А что сделали потом?

- Создали валютно-экспортный контроль, таможню, управление по борьбе с организованной преступностью. То есть кулак разжали, и общая эффективность усилий снизилась. И каждый из этого списка действительно идет к предпринимателям с проверкой по одним и тем же тропам с нами и стучится в одни и те же двери. Так что я вполне понимаю жалобы бизнесменов.

- Когда в стране создавался Комитет по финансовому мониторингу, иными словами - финансовая разведка, то обещаний звучало много. Сейчас вы как-то координируете свои усилия с этой службой?

- Во-первых, у нас в крае еще нет представительства Комитета по финансовому мониторингу, создано лишь окружное - в Новосибирске. А по Красноярску вопрос только решается. Но мы сейчас очень активно пытаемся наладить с ним взаимодействие, направили несколько десятков запросов и уже получаем содержательную информацию, приобщаем ее к материалам проверок и уголовным делам.