Латвия, 10 июля, 2010, 18:21 — ИА Регнум. 2010 год - юбилейный для Риги и Латвии. 300 лет назад русские войска овладели одним из крупнейших портов на Балтике, и хотя Северная война продолжалась, отбить шведам Ригу так и не удалось. 9 июля в Риге в Доме Европы прошел международный "круглый стол" на тему "Великая Северная война: исторические и культурологические аспекты в Балтийском регионе".

Это первый проект Института Балтийской цивилизации - международной неправительственной организации, созданной в сотрудничестве с Московским государственным университетом им. Ломоносова. Проект осуществляется при поддержке латвийского фонда Amber Bridge Baltic fonds и российского общественного фонда "Янтарный мост".

Янтарный мост

В дискуссии, которую вел член правления фонда Amber Bridge Baltic fonds Андрей Яковлев, участвовали ученые и эксперты из Латвии, Литвы, России и Швеции (*). Речь на конференции шла об исторических событиях, современном их толковании, а также о возможности или невозможности рассматривать исторические уроки вне политического контекста.

"Мы замыслили "Янтарный мост", который построен в России и в Латвии, чтобы продвигать те гуманитарные и социальные проекты, которые находились в замороженном состоянии. Мы поняли главное: эти 20 лет в определенном смысле свободной и независимой Латвии и демократической России были потеряны для нас только потому, что мы слишком мало уделяли внимания в том числе работе и контактам с титульной нацией. Мы вообще вопросам взаимоотношений с титульной нацией не придавали такого значения, как другим нерешенным политическим проблемам, в том числе и с негражданами Латвии. Наше желание сегодня - используя Институт Балтийской цивилизации, создать мощную площадку, при помощи которой можно было бы разводить многие остросюжетные темы, порождающие сегодня проблемы и конфликты. Мы хотим сделать их платформой для откровенного, но толерантного, вменяемого ответа по существу конфликтов, не прекращающихся по всей прибалтийской тематике", - рассказал автору президент фонда "Янтарный мост", академик МАИ ООН Юрий Сизов.

На вопрос: "Северная война - тема вашего круглого стола - тоже относится к числу остросюжетных проблем?", г-н Сизов ответил: "Нет таких тем, в обсуждении которых участвовали бы эксперты с различных сторон и не проявлялись бы политические пристрастия и интересы: от Гомера до Арагона, что называется. В любой части, в любом сегменте истории, чего бы мы не касались..."

"Поручик, морально нестойкий..."

Как это проявляется в случае с Северной войной?

В Северной войне мы видим примеры создания военных и политических коалиций, которые меняли свое лицо на протяжении одной четверти века. Война длилась с 1700 по 1721 год. За это время распадались одни коалиции, возникали другие, на смену им шли третьи...

Вчерашние союзники становились...

... врагами. Ганновер становился то по одну, то по другую сторону баррикад. Мы видим здесь появление Османской империи с ее интересами и амбициями. Мы видим, как на срединном этапе войны меняется отношение Порты к Карлу XII - из союзника и друга он превращается в обузу для Стамбула. А заканчивается война тем, что царь Петр превращается в императора Петра. Северная война - это аккорд, который делает Россию империей.

Ага. Непостоянная, меняющаяся конфигурация политических и военных союзов в условиях европейской многополярности, тяготеющей к однополярности, но разбивающейся о двуполярнось... В XIX, XX, наконец, в XXI веке мы являемся зрителями одной и той же драмы. Меняются декорации, поколения актеров сменяют друг друга, театр расстроился до глобальных масштабов, Европа вот-вот превратится в его задворки, а репертуар остается прежним. Европа остается Европой.

Общий исторический интеграл

"Тут много неоднозначных тем. Дело в нахождении общего исторического интеграла, который интересен обеим сторонам. Но что для меня и симптоматично, и приятно: тему Северной войны предложили нам латвийские историки. Она не навязана российской стороной. Россия отработала ее в прошлом году, когда отмечалось 300-летие Полтавской битвы. А 2010-й - год 300-летия сражений, проведенных Петром на территории бывшей Лифляндии и Эстляндии. Участие в конференции экспертов из разных стран - свидетельство общего интереса к большим историческим событиям", - подчеркивает Юрий Сизов.

К сожалению, мне не довелось послушать всех докладов. По моим впечатлениям и отзывам коллег, уровень не всех из них оказался одинаково высоким. Приятно удивило обилие иллюстративного материала, поданного средствами современной техники. Использование исторического наследия 300-летней давности (только в фондах Музея истории Риги и мореходства хранится около 100 единиц хранения - а предметов еще больше - связанных с событиями Северной войны) в средних и высших учебных заведениях способно повисить эффективность преподавания истории и смежных дисциплин.

Интерес вызвало выступление доктора исторических наук, профессора Института Всеобщей истории РАН Вадима Рогинского, предложившего смотреть на Северную войну, как на охвативший Восточную, часть Северной, Центральной и Южной Европы ограниченный мировой конфликт. Итогами этой войны явилось создание Российской империи на берегах Балтийского моря, основание на оккупированных у Швеции территории Санкт-Петербурга, - впоследствии крупнейшего города региона.

Более того, Северная война положила начало новому этапу перестройки и перекройки политической карты Европы. С нее началось разрушение таких полиэтнических миниимперий, как Швеция и Дания, из тенет которых со временем вышли такие современные национальные государства, как Финляндия, Норвегия и Исландия, подчеркнул ученый. Но что еще более важно, Рогинский сфокусировал внимание аудитории на траектории движения этих стран к независимости.

Так, Финляндия пришла к самостоятельности через автономию в составе Российской империи, частью которой стала по итогам Русско-шведской войны 1808 - 1809 годов. При этом современная граница Финляндии определилась еще по результатам русско-шведских войн XVIII века, в том числе, по результатам Северной войны. Именно соперничество Швеции и России на Балтике позволило Финляндии вырваться из орбиты шведского влияния.

В свою очередь, соперничество Швеции и Дании позволило Норвегии выйти из под власти Копенгагена. Как и в случае с Финляндией, дорога Норвегии к самостоятельности оказалась длиною почти в столетие, и пролегла через унию с Швецией, в рамках которой Норвегия пользовалась (как и Финляндия в составе Россиийской империи) достаточно широкой автономией.

Почему-то в ходе своего выступления за круглым столом профессор Рогинский воздержался от развития этой линии на примере Прибалтики. А ведь в результате Северной войны в состав России вошла территория современной Эстонии (Эстляндия и северная Лифляндия), а также начался процесс инкорпорации в состав России современной Латвии (южная Лифляндия). Курляндия, формально оставаясь в составе Речи Посполитой, полностью подчинилась русскому влиянию и не выходила уже из орбиты российских интересов вплоть до своего присоединения к Российской империи в 1795 году. Так началось собирание населенных эстонцами, латышами и литовцами земель под властью российской короны, что создавало предпосылки для формирования на этих землях эстонской, латышской и литовской наций, а значит, впоследствии, и самостоятельных Эстонии, Латвии и Литвы. Как и Финляндия с Норвегией, эти страны шли к своей независимости долгим путем, который лежал через отторжение их Россией у прежних хозяев - Швеции и Польши. Независимость Латвии, Литвы и Эстонии вызревала во чреве Российской империи.

Историческая боль и коррупция

Трагические события середины ХХ века в Прибалтике следует рассматривать именно под этим углом. Углом колебания гигантского геополитического маятника, который начал раскачиваться еще в XII - XIII веках, когда подвергшимся нападению Золотой орды русским княжествам пришлось уступить земли в бассейне Даугавы немецким рыцарям и клирикам. И можем ли мы утверждать, что движения этого маятника прекратилось? Кто может заглянуть в будущее дальше ближайших парламентских выборов? Историки, пожалуй, могут.

Историческая боль, которой живут (в буквальном и переносном смысле), правда, по иному поводу, элиты в странах Прибалтики, шведское научное и политическое сообщество не корежит, поделился в разговоре с автором проф. Рогинский: "Шведы к истории относятся спокойно. К Карлу XII они относятся крайне негативно. В начале ХХ века из него пытались сделать "воителя против русского варварства". Эту тему подхватили в Германии, нацистские историки много писали об этом. Но в Швеции даже консервативное крыло не оценило такого подхода, отвергнув его напроч. Для них Карл XII - истребитель шведской молодежи".

"Исторические" страсти кипели в Швеции на протяжении XVIII века. После (как, впрочем, и до) гибели (от неизвестно кем выпущенной пули) в 1718 году Карла XII Россия всячески пыталась принудить Швецию к миру, а потом и союзу. Так, Петр I готов был купить территориальные уступки Швеции на Балтике в пользу России ценой уступки ей Норвегии, принадлежавшей союзнице Петра (NB!) Дании. "Такие закулисные переговоры были совершенно в порядке вещей в то время", - пояснил историк.

Другим общепринятым в XVIII веке способом воздействия на политику дальних и близких соседей был более или менее откровенный подкуп влиятельных лиц. Внешней политикой Швеции после гибели Карла ведал тайный комитет сословно-представительного Рикстага. И вот, в карманы его членов утекло немало русского золота, продолжил Рогинский.

По его словам, в Риксдаге образовались две партии - "колпаков" и "шляп": "шляпы" - реваншистски по отношению к России настроенные молодые дворяне, а "колпаки" отличались пацифизмом, - "благонамеренные патриоты", по терминологии российской дипломатической переписки того времени. Россия материально поддерживала "благонамеренных патриотов", а Франция подкармливала реваншистов (в XVIII веке Россия враждовала с Францией). Сегодня шведы относятся к этому с юмором, как к инвестициям в народное хозяйство страны. Тем более, что, получая деньги, ни те, ни другие не изменяли своим убеждениям. Почему бы, к примеру не брать золото, поддерживая доброе дело - мир с Россией?

Правда, у этой "производственной" практики обнаружилось одно побочное явление: возведенная в ранг института коррупция, пронизавшая шведское общество. Борьбу с ней повел Густав III, который в 1772 году на (NB!) французские деньги (он заручился ежегодной финансовой поддержкой Франции в размере 1,5 млн. ливров) произвел государственный переворот, положил конец борьбе и существованию партий, а вместе с тем и парламентаризма.

Слушая профессора и вспоминая давно когда-то читанное в книгах, я не мог отделаться от ощущения, что все это далекое для кого-то прошлое является настоящим для жителей современной Латвии. Две (не считая более тонких различий) противоборствующие партии: реваншистов и "благонамеренных патриотов". Участливое внимание России к успехам "благонамеренных", которое несомненно подкрепляется материально, пусть и не в такой явной форме, как в Швеции XVIII века. Да и за реваншистов есть, кому порадеть. Всепроникающая коррупция, процветающая, в том числе и в силу такого заинтересованного участия ближних и дальних соседей. Наконец, растущая в массах потребность в твердой руке "на французские деньги", которая положит предел беспределу...

И снова о русском факторе

Еще два события хотелось бы здесь упомянуть. 1 июля автору довелось пообщаться с участниками акции возложения цветов к памятнику Свободы в честь 69-летия вступления в Ригу войск гитлеровской Германии (в 1941 году геополитический маятник сделал очередную попытку резко отклониться вправо). Один из них - пожилой латыш - показывая мне обеими руками на бульвар Райниса и его застройку, крикнул: "Все это построили немцы, а что построили здесь русские?". Как водится, он попал пальцем в небо, поскольку добрую половину зданий Рижского бульварного кольца создал первый профессиональный латышский архитектор Янис Бауманис, окончивший в 1865 Академию художеств в Санкт-Петербурге. Всего по проектам Бауманиса в Риге построено около девяти десятков многоэтажных каменных строений.

А 2 июля в Риге прошел круглый стол, приуроченный к юбилею другого исторического события - 300-летию включения Риги и Лифляндии в состав России 4 июля (по ст. стилю) 1710 года. Рассуждая о последствиях взятия Риги войсками графа Шереметева, местный библиофил и собиратель Анатолий Ракитянский сказал: "Как забыть один из грандиозных результатов пребывания Риги в составе России - 800 домов рижского центра, многие из которых были построены буквально за 5-6 лет в начале XX века. Именно они делают Ригу европейским городом".

В свою очередь, исследователь Института философии и социологии Латвийского университета, доктор философии Светлана Ковальчук сослалась на авторитет такого независимого наблюдателя, как первый биограф рижского губернатора Беклешова Иоганн Кристофор Бротце, который "абсолютно разделял тезис: благодаря собиранию прибалтийских провинций в составе России мир и спокойствие воцарились здесь".

"Это величайшее событие, которое принесло Латвии неоценимую пользу. Последовавшее за "освобождением от шведской оккупации" развитие края под эгидой России вряд ли было возможно в составе другой страны. Можно только гадать, чтобы бы было, окажись населенные латышами территории в составе разных государств. В данном случае мы точно знаем, что именно в составе Российской империи произошло становление латышского языка, культуры и национального самосознания, появились латышские писатели, художники, композиторы, предприниматели и общественные деятели. В конечном счете именно собирание населенных латышами и латгальцами земель в составе одной страны сделало возможным провозглашение независимого латвийского государства на следующем историческом этапе", - согласился со своими русскими коллегами военный историк, преподаватель Латвийской морской академии Георг Куклис-Рошманис.

А ведь современники очень неоднозначно оценивали события 1710 и последующих годов вплоть до Ништадтского мирного трактата 1721 года, закрепившего приобретения Петра Великого на Балтике.

Как отметить?

И вот еще что. Летом 2009 года Финляндия отмечала 200-летие своего присоединения к России, в Хельсинки гостил президент РФ Дмитрий Медведев, и он услышал в адрес России много слов благодарности, напомнила Светлана Ковальчук. "Наступление юбилейного года Финляндия дальновидно, мудро использовала как повод заново изучить, переосмыслить это важнейшее событие в истории России и Финляндии. Упор был сделан на современные исследования с акцентом на позитивную роль для обеих стран события 200-летней давности. Финская и российская стороны сумели создать единый информационный ресурс по истории, социологии, экономике и культуре, охватывающий исторический период вокруг присоединения Финляндии к Российской Империи в 1809 году. А у нас что-то сделано на столь высоком государственном уровне? Увы! Латвия пока ни политически, ни психологически не может позволить себе подобное мероприятие, а тем более позитивно осмыслить хотя бы события до 1914 года", - констатировала она.

"Мы не опоздали - мы припозднились. Хотя наверху об этом событии забыли, общественная инициатива пошла снизу. И это ценно вдвойне: это народная инициатива, народное празднование. 2010 год - юбилейный на всем его протяжении. Стоит продумать, что еще можно успеть. Возможно стоит пригласить в Ригу официальных представителей России и Императорского дома Романовых. В итоге это только укрепит связи Латвии и России. И самым тщательным образом надо документировать все мероприятия этого года. И в историю войдет, что в год 300-летия проходили конференции, дискуссии, фестивали, были изданы книги, выпущены памятные знаки. Это и есть праздник", - возразил ей на это Георг Куклис-Рошманис.

Вот я и документирую.

(*) В частности, Марите Яковлева (Институт истории Латвии), доктор истории Чесловас Лауринавичус (Институт истории Литвы), доктор исторических наук Вадим Рогинский (Институт всеобщей истории РАН), рижский историк Олег Пухляк, доктор технических наук Александр Шаравин (Институт военного и политического анализа, Россия), доктор географии Инесе Стуре и доктор истории Мартиньш Минтаурс (Латвийский университет).