19 мая, 2010, 13:24 — ИА Регнум.

Завещание Владимира Мономаха детям, 1125 год. Литография по рисунку художника Бориса Чорикова. 1836 год

1125 год. 19 мая скончался великий князь Владимир Мономах

«Княжив в столице 13 лет, Владимир Мономах скончался [19 Маия 1125 г.] на 73 году от рождения, славный победами за Русскую землю и благими нравами, как говорят древние летописцы. Уже в слабости и недуге он поехал на место, орошенное святою кровию Бориса, и там, у церкви, им созданной, на берегу Альты, предал дух свой Богу в живейших чувствованиях утешительной Веры. Горестные дети и Вельможи привезли его тело в Киев и совершили обряд погребения в Софийском храме. Набожность была тогда весьма обыкновенною добродетелию; но Владимир отличался Христианским сердечным умилением: слезы обыкновенно текли из глаз его, когда он в храмах молился Вседержителю за отечество и народ, ему любезный. Не менее хвалят Летописцы нежную его привязанность к отцу (которого сей редкий сын никогда и ни в чем не ослушался), снисхождение к слабому человечеству, милосердие, щедрость, незлобие: ибо он, по их словам, творил добро врагам своим и любил отпускать их с дарами. Но всего яснее и лучше изображает его душу поучение, им самим написанное для сыновей. К счастию, сей остаток древности сохранился в одной харатейной летописи и достоин занять место в Истории. Великий Князь говорит вначале, что дед его, Ярослав, дал ему Русское имя Владимира и Христианское Василия, а отец и мать прозвание Мономаха, или Единоборца: для того ли, что Владимир действительно был по матери внук Греческого Царя Константина Мономаха, или в самой первой юности изъявлял особенную воинскую доблесть? - "Приближаясь ко гробу, - пишет он, - благодарю Всевышнего за умножение дней моих: рука его довела меня до старости маститой. А вы, дети любезные, и всякий, кто будет читать сие писание, наблюдайте правила, в оном изображенные. Когда же сердце ваше не одобрит их, не осуждайте моего намерения; но скажите только: он говорит несправедливо!»

Цитируется по: Карамзин Н.М. История государства Российского. М.: Эксмо, 2006. с.134-135

История в лицах

Лаврентьевская летопись:

В лѣт̑ ҂s҃ . х҃ . л҃г . [6633 (1125)] индикта третьӕго лѣт̑ . Престависѧ бл҃говѣрнъıи и великъıи кнѧзь Русскъıи Володимеръ. сн҃ъ Ж бл҃говѣрна ѡц҃а Всево[ло]да. оукрашенъıи добръıми нравъı . прослувъıи в побѣдах̑ . ѥго имене трепетаху всѧ странъı З. и по всѣм̑ землѧм̑ изиде слух̑ ѥго . понеже оубо ѡнъ всею | дшею възлюби Ба҃ . но и мъı мним̑сѧ Ба҃ любѧще. но аще потщим̑сѧ заповѣди ѥго схранити . тогда ӕвим̑сѧ Ба҃ любѧще . любѧи бо мѧ реч̑ заповѣди ѥго хранить . се же чюднъıи кнѧзь Володимеръ . потщасѧ Бь҃ӕ хранити заповѣди . и Бь҃и страхъ прис̑[но] имѣӕ в срд̑ци . поминаӕ слово Гс̑не . иже реч̑ ѡ семь познають въı вси члв҃ци . ӕко мои оуч҃нци єсте . аще любите другъ друга . и любите врагъı ваша . и добро творите ненавидѧщим̑ вас̑ . всѧ бо зломъıслы ѥго вда Бъ҃ подъ руцѣ ѥго . поне не взношашесѧ . ни величашесѧ . но на Ба҃ възлагаше все . и Бъ҃ покарѧше подъ нозѣ ѥго всѧ врагъı . ѡн же заповѣдь Бь҃ю хранѧ добро творѧше врагом̑ своимъ . ѿпущаше ӕ ѡдаренъı . млс̑твъ же бѧше паче мѣръı . поминаӕ слово Гс̑не гл҃щеѥ . блажени млс̑тивии ӕко ти помиловани будут̑ . и бл҃жнъ разумѣваӕи на нища и оубога . ӕко в дн҃ь лютъıи избавить и Гс̑ь . тѣмь и не щадѧше имѣньӕ своѥго . раздаваӕ требующим̑ . и цр҃кви зижа и үкрашаӕ . чтѧшеть же излиха чернечьскъıи чинъ . и поповьскъıи . подаваӕ имъ єже на потребу . и приимаӕ ѿ них̑ мл҃твъı . велику же вѣру стѧжа к Бу҃ . и сродникома своима . к ст҃ъıма мчн҃кама И. Борису и Глѣбу

Цитируется по: Полное Собрание Русских летописей. Т. 1. Лаврентьевская летопись. — Л.: Издательство Академии Наук СССР, 1927

Мир в это время

В 1125 году выходит в свет «История английских королей» историка Вильяма Мальмсберийского

Фрагмент Gesta regum Anglorum (Истории английских королей). Вильям Мальмсберийский. 1120-1125 гг.

393. После смерти короля Вильгельма, как сказано выше и торжественной церемонии королевских похорон [Генрих] был избран королем, правда, после некоторых разногласий среди дворян, которые возникли вначале и стихли [вскоре]... Итак, немедля издав указ по всей Англии, он отменил несправедливые установления своего брата и Ранульфа; умерил налоги, освободил узников; изгнал со двора прощелыг, восстановил во дворце пользование в ночное время светильниками, что было прервано при его брате; сполна восстановил умеренность старых законов, и, дабы они не могли быть нарушены, утвердил их клятвой своей и клятвой всей знати. Поэтому, казалось, радостный день засветлел для народа, когда после непроглядного мрака тревог засиял свет ясных обещаний. И уж поистине вызвало всеобщее ликование известие о том, что Ранульф, этот подонок из подонков, брошен в темницу, а за Ансельмом поспешно отправлены послы. Вот почему при громких возгласах и рукоплесканиях народа [Генрих] был коронован в Лондоне в августовские ноны, в четвертый день после смерти брата...

411. Он был деятелен и предусмотрителен в делах своего государства, непоколебим в его защите; удерживал от войн, насколько мог, с честью; когда же полагал нужным не проявлять терпения, суровый блюститель справедливости отражал встречную опасность щитом своей доблести. Постоянный в неприязни или дружелюбии к кому-либо, он воздавал страшным гневом одним, королевским великодушием другим, врагов доводя до отчаяния, друзей и подчиненных возвышая до завидного положения. Ведь и философия признает первой и величайшей заботой хорошего правителя «ниспроверженных щадить и ниспровергать горделивых». Непреклонный в отправлении правосудия, он управлял народом спокойно, знатью учтиво. Отыскивал с величайшим тщанием скрывшихся воров и мошенников, и, когда находил, наказывал; не пренебрегал и менее важными делами...

412. Он был выше людей низкорослых, но уступал высоким; волосы черные, поредевшие ото лба, глаза с мягким блеском, мускулистая грудь, полное тело. Он любил шутить в подходящее к тому время, и многообразие дел не мешало ему быть приятным в обществе. Не стремясь к воинской славе, он говорил, подражая словам Сципиона Африканского: «Моя мать родила меня правителем, не солдатом». Вот почему мудростью он не уступал никому из современных королей, и даже можно сказать, что из всех предшествующих королей Англии он, бесспорно, был первый, кто охотнее сражался благоразумием, нежели мечом: если мог, добывал победу без кровопролития, если не мог иначе — то малой кровью. В течение всей своей жизни он был совершенно свободен от непристойных влечений, потому что, как мы слышали от сведущих людей, он вступал в связь с женщинами не для удовлетворения страсти, но ради продолжения рода, не считая достойным снисходить до случайных сношений, разве что в случае, когда королевское семя могло произвести этот эффект. Он был хозяином над своей плотью и не подчинялся страсти, как раб. В еде не капризный, он скорее удовлетворял голод, чем пресыщался различной снедью; никогда не пил, но только утолял жажду, порицая малейшее уклонение от воздержанности как в себе самом, так и в других. Сон его был тяжелым и часто прерывался всхрапыванием. Красноречием он обладал скорее случайным, нежели выработанным, не стремительным, но достаточно развитым».

Цитируется по: Средневековая латинская литература IV-IX вв. М.: Наука, 1970. с.400-402

Материал предоставлен АНО "Руниверс"