18 декабря, 2009, 13:24 — ИА Регнум.

Портрет великого князя Николая Павловича. В.Голике. 1820-е.

1826 год. 18 декабря (6 декабря ст.ст.) был создан секретный комитет при императоре Николае I, получивший название "Комитет 6 декабря" и успевший за время существования подготовить два проекта государственных преобразований.

"По смыслу и происхождению реформы Николая I отличались от реформ предыдущего и последующего царствований: если ранее Александр I лавировал между старым, феодальным, и новым, буржуазным, началами во всех (экономической, социальной, политической, духовной) сферах жизни россиян, а позднее Александр II уступал давлению нового, то Николай I укреплял старое (врачуя, ремонтируя и лакируя его) для того, чтобы успешнее противостоять новому.

Уже 6 декабря 1826 г. Николай образовал первый и самый значительный из 10 секретных комитетов, которые создавались в его царствование, чтобы найти ответ на сакраментальный вопрос, поставленный царем: "Что ныне хорошо, чего оставить нельзя и чем заменить?" Главой Комитета формально значился председатель Государственного совета граф. В.П. Кочубей - один из "молодых друзей" Александра I, давно уже отряхнувший со своих ног прах либерализма, а фактически руководил Комитетом М.М. Сперанский, тоже значительно поправевший после того, как он побывал в ссылке и в суде над декабристами. Составили Комитет особо доверенные сановники царя. Поэтому действовал он сверхосторожно, по принципу, который можно было бы сформулировать так: "Семь раз отмерь, но не отрезай", ибо, как выразился член Комитета Е.Ф. Канкрин, "недостатки существующего известны, а нового сокрыты". За четыре года регулярных заседаний (всего - 173) Комитет подготовил лишь два серьезных, но, разумеется, верноподданнических проекта.

Первым из них был проект сословной реформы. "Комитет 6 декабря" (так его называли) задумал оградить дворянство "от неприятного ему и вредного государству прилива разночинцев". Вместо Табели о рангах Петра I, дававшей право военным и гражданским чинам получать дворянство в порядке выслуги, Комитет предложил установить такой порядок, при котором дворянство приобреталось бы только наследственно, по праву рождения, и по "высочайшему пожалованию". Это предложение имело целью превратить российское дворянство в строго замкнутую касту, огражденную от "засорения" инородными элементами.

Вместе с тем, чтобы как-то поощрить и служилых людей, а также нарождавшуюся буржуазию, Комитет предложил создать для чиновников, купцов и буржуазной интеллигенции новые сословия - "чиновных", "именитых" и "почетных" граждан, которые освобождались бы, как и дворяне, от подушного оклада, рекрутского набора и телесных наказаний. Наконец, Комитет в Дополнение к старинному (1803) указу "о вольных хлебопашцах" разрешил помещикам освобождать крестьян не только с землей, но и без земли, причем все освобожденные крестьяне должны были образовать еще одно сословие - "вольноотпущенных земледельцев".

Второй проект "Комитета 6 декабря" предусматривал административную реформу. Государственный совет сохранял лишь законосовещательные функции при царе, а Сенат разделялся на Правительствующий (высший орган исполнительной власти) и Судебный. Внешне здесь воплощался буржуазный принцип разделения властей - законодательной, исполнительной и судебной, но не для ограничения самодержавия, а для того, чтобы упрочить его путем более четкого разграничения функций между всеми властями (одинаково бесправными перед самодержцем), что позволило бы усовершенствовать работу бюрократического аппарата.

Оба проекта нисколько не вредили самодержавно-крепостническому строю, но вносили в него - не по существу, а по форме - кое-что новое. Поэтому непримиримые крепостники, считавшие вслед за Карамзиным, что "всякая новость в государственном порядке есть зло", ополчились против этого "зла". Николай I не остался равнодушным к их позиции, а революционный подъем на Западе от Франции до Польши и взрыв массового недовольства в самой России 1830-1831 гг. напугали и отвлекли царя от реформ. В результате он надолго оставил первый и навсегда "похоронил" второй из проектов "Комитета 6 декабря".

Цитируется по: Троицкий Н.А. Россия в XIX веке. Курс лекций. М.: Высш. шк., 1997. с.108-109

История в лицах

Маркиз Астольф де Кюстин:

Россией управляет класс чиновников <...> и управляет часто наперекор воле монарха <...> Из недр своих канцелярий эти невидимые деспоты, эти пигмеи-тираны безнаказанно угнетают страну. И, как это ни звучит парадоксально, самодержец всероссийский часто замечает, что он вовсе не так всесилен, как говорят, и с удивлением, в котором он боится сам себе признаться, видит, что власть его имеет предел. Этот предел положен ему бюрократией - силой страшной повсюду, потому что злоупотребление ею именуется любовью к порядку

Цитируется по: Маркиз Астольф де Кюстин. Николаевская Россия. М., 1990. с. 268-269

Мир в это время

В 1826 году немецкий институт Monumenta Germaniae Historica начинает публиковать первую серию исторических источников под названием Scriptores. Публикация источников институтом продолжается по сей день.

Титульный лист Monumenta Germaniae Historica

"Общество для изучения ранней немецкой истории" было основано в 1819 г. во Франкфурте-на-Майне, около середины XIX в. его организационный центр переместился в Берлин, в 1938 г. "Общество" преобразовали в "Имперский институт по изучению ранней немецкой истории", но после второй мировой войны оно вновь возникло, теперь уже в Мюнхене, в качестве "объединения ученых", как сказано в его последнем уставе от 1963 года. "Monumenta Germaniae Historica" - изначально название только серии публикаций, но оно между тем уже давно перешло и на всю эту организацию в целом. И сегодня не только каждую выпускаемую MGH книгу, но и входную дверь во внутренние помещения института украшает эмблема, придуманная еще при самом основании общества: венок из ветвей немецкого "национального дерева" - дуба, - окружающий девиз Sanctus amor patriae dal animum. Это показывает, до какой степени исследовательское учреждение стало идентифицироваться с плодами его работы. Не случайно и в представлениях научной общественности отдельные индивидуальности сотрудников исчезают за результатами их общего труда, что, кстати, вполне соответствует намерениям основателей "Общества".

Генрих Фридрих Карл барон фон Штейн (1757-1831), знаменитый прусский реформатор, основал "Общество для изучения ранней немецкой истории" для организации сбора и публикации на основе сохранившихся рукописей всех исторических источников, возникших на территории Связной Римской империи германской нации между 500 и 1500 гг.) Полное издание Monumenta Germaniae Historica, как полагали тогда, могло завершиться примерно через два десятилетия. Это так сказать частное сообщество, первыми членами которого были вовсе не ученые, а посланцы некоторых малых германских государств на собраниях Германского союза во Франкфурте, имело намерения в первую очередь политические. Популяризация общегерманской истории была призвана ускорить рождение чувства национальной идентичности у раздробленных в политическом отношении немцев. По окончании наполеоновских войн, заметно усиливших общегерманский патриотизм, Венский конгресс привел всего лишь к реставрации и закреплению былой раздробленности. Как раз в год основания MGH (1819) после известных Карлсбадских постановлений правительства ряда немецких государств во главе с Австрией ужесточили борьбу против национальной и либеральной "агитации". Для тех же, чьи надежды на немедленное немецкое объединение пошли прахом, оставалась единственная отдушина - мысленно углубляться в эпоху, когда разные группы немцев по-видимости не разделяли еще непреодолимые политические и конфессиональные границы, т.е. в эпоху, предшествовавшую Реформации. В литературе, изобразительном искусстве, архитектуре и даже моде - во всем стиле поры романтизма всячески использовались средневековые мотивы, а любители искусств и старины со страстью коллекционировали средневековые предметы. "Спасение" остатков средневековой истории проводилось не только из антикварного интереса, но ради потребностей сегодняшнего дня, и именно в этом контексте нужно понимать инициативу барона фон Штейна, в свое время потерпевшего неудачу в своей собственно политической деятельности, такой как разработка проекта обще германской конституции.

Штейн проявил недюжинную прозорливость, когда 1821 г. передал научное руководство MGH ганноверскому придворному библиотекарю Георгу Генриху Пертцу (1795-1876), которому и предстояло более полувека вершить судьбу этого предприятия. В молодые годы англофил Пертц, похоже, обладал весьма импозантной внешностью и весьма располагал к себе, что трудно представить при взгляде на известные его портреты, где видишь старика с угрюмым и недоверчивым выражением лица. Пертцу прочили стать немецким Мабильоном или Муратори. И хоть позже стали говорить, что он "не гениален, а лишь основателен", но все же ему удалось в основном оправдать возлагавшиеся на него надежды. Вместе со своим другом из Франкфурта Йоханном Фридрихом Бёмером (1795-1863) он взял на себя все, что касалось организации и координирования деятельности общества. Своим институциализированием MGH обязаны безусловно его таланту.

Прежде всего необходимо было заняться сбором и научной обработкой рукописного наследия, для чего с самого начала возник особый информационный орган в виде журнала "Архив Общества для изучения ранней немецкой истории" (Archiv der Gesellschaft für ältere deutsche Geschichtskunde). Немало места в нем занимали отчеты о поездках нанятых Пертцем "ученых помощников". Они не только содержали предметные сведения о рукописях и библиотеках, но нередко (особенно во второй половине XIX в.) представляли собой интересные в культурно-историческом отношении очерки. Ближе к концу столетия Вильгельм Ваттенбах (1819-1897) ностальгически вспоминал о тех героических временах, когда железные дороги еще не вели в каждую горную долину, и путешествие в Адмонт в Штирии требовало заметных усилий, которые, впрочем, сполна были вознаграждены сердечным гостеприимством, оказанным в этом монастыре протестанскому ученому. Тексты источников предполагалось публиковать в пяти сериях: Scriptores, Leges, Diplomata, Epistolae, Antiquitates. Того же деления в принципе придерживаются и сегодня, хотя со временем структура издания стала очень дробной и едва обозримой из-за введения многочисленных подрубрик и новых серий. В 1826 г. появился первый том Scriptores в Ганновере в издательстве Хаан, возглавлявшемся другом юности Пертца. Этот издательский дом и по сю пору берет на себя издание части публикаций MGH. Выбранный Пертцем импозантный формат ин-фолио вызвал со стороны Бёмера резкую критику, так как казался ему не удобным в использовании, а потому отпугивающим. В результате этих разногласий Бёмер выделил в самостоятельное издание свои регесты грамот германских государей (Regesta imperii), первоначально мыслившиеся составной частью MGH. Незадолго до окончания своего "правления" Пертц все же начал перепечатывать некоторые из уже опубликованных в "большой серии" текстов в карманном формате "для учебных целей" (in usum scholarum). Чтобы обеспечить еще более широкую известность средневековым текстам, около середины века была начата серия переводов на немецкий - "Историографы ранних германских времен" (Geschichtsschreiber der deutschen Vorzeit), которая первоначально выпускалась в сотрудничестве с MGH, затем отделилась и теперь продолжается далее в несколько измененном виде. Предприятие уже послевоенной поры - это двуязычное (латинско-немецкое) издание, посвященное памяти барона фон Штейна (Freiherr-vom-Stein-Gedächtnisausgabe). Оно полностью независимо от MGH, но свои латинские тексты берет как правило оттуда.

В первых томах MGH можно еще заметить некоторую неуверенность в оформлении текстов и их типографском решении, но по мере накопления опыта издательского дела росли и требования к публикациям. Быстрое совершенствование методов филологической критики, применявшихся к средневековым источникам, позволило ко второй половине XIX века достичь стандарта, который в основном остается действующим и сегодня. Впрочем, уже слышались голоса, выражавшие опасения, что виртуозно используемая филологическая техника отодвигает на второй план изучение содержательной стороны текстов, а именно это последнее занятие вообще-то говоря и есть собственно дело историка. Такие предостережения об односторонней специализации приходили с самых разных сторон, например, и от Генриха фон Тройчке (1834-1896), и от Якоба Буркхардта (1818-1897) или Густава Дройзена (1808-1894), который даже говорил о "фабричном труде на MGH". Все это представляло собой своеобразную реакцию на огромное уважение, которым пользовались тогда MGH. Ведь к концу XIX века едва ли была в Германии кафедра средневековой истории, глава которой не сотрудничал бы так или иначе в прошлом или настоящем с этим издательским предприятием".

Цитируется по: Мэртль К. Monumenta Germaniae Historica: взгляд изнутри// Средние века. Выпуск 58, 1995 г.

Материал предоставлен АНО "Руниверс"