Этот день в истории: 1710 год. 20 ноября (9 ноября ст.ст.) Османская империя объявила войну России

Карта Прутского похода 1711 года

Портрет Дмитрия Кантемира. Неизвестный художник. 18 век

Однако дальнейшие успехи русского оружия временно были приостановлены. Происки Карла XII в Турции увенчались успехом, и Порта в ноябре 1710 года объявила войну России.

Зимой с 1710 на 1711 год неутомимые русские полки выступили с Невы на Днестр. Петр заручился союзом господарей Молдавии — Кантемира и Валахии — Бранкована и содействием Польши. Кантемир обязался выставить 10000, Бранкован 50000 (из коих 20000 сербов), Август двинул в северную Молдавию 30000 человек, на усиление коих отправлен русский корпус Долгорукого (12000). Всего у Петра было до 50000. Со 100000, обещанных союзниками вспомогательных войск, это должно было составить внушительную силу — «более чем достаточную для удержания за нами победы» — по словам самого Государя. Кроме этой главной армии было образовано еще две: одна — графа Апраксина в составе 20000 регулярных войск, 40000 казаков, 20000 калмыков — должна была идти Муравским шляхом на Крым, Другая — князя Голицына (15000 регулярных войск, 30000 казаков) от Чигирина двигалась на Очаков. Таким образом для войны с Турцией — «турецкой акции» — Россия выставляла до 90000 регулярных войск, 80000 казаков и 20000 калмыков — с силами, обещанными союзниками, это должно было составить до трехсот тысяч войска.

В конце мая 1711 года русская армия подошла к Днестру. Авангард Шереметева дошел до Прута, где соединился с Кантемиром. Здесь русские узнали, что в Молдавии никаких запасов нет, а набор молдаванской армии производится туго: в 17-ти полках, организованных на русский образец, не было более 7000 человек. Обозы с продовольствием для армии, шедшие из Киева, были перехвачены в Подолии татарами. Положение становилось серьезным.

Перейдя Днестр у Сорок, Петр 20-го июня созвал военный совет, на котором было решено двинуться вперед. Только генерал Галард заметил, что русская армия находится в том же положении, в котором был Карл XII, вступая в Малороссию.

Испытывая большие затруднения от недостатка припасов, преодолевая сильный зной, русская армия вступила в Бессарабию. Надеясь на союзников, поляков и валахов, Петр смело шел вперед. Однако польская армия и корпус Долгорукого, дойдя до молдавской границы, остановились в Буковине и заняли выжидательную позицию — Бранкован же просто передался туркам.

Тем временем великий визирь Балтаджи-паша приблизился к Дунаю с 300000 войска при 500 орудиях. Переоценивая силы русского Царя, он остановился в нерешительности у Исакчи. Султан, опасаясь общего восстания христиан, предложил Петру мир при посредничестве патриарха Иерусалимского и Бранкована. Турция предлагала России все земли до Дуная: Новороссию с Очаковым, Бессарабию, Молдавию и Валахию... Петр I ответил отказом, совершив этим крупнейшую ошибку своего царствования.

Заняв Яссы, Петр двинулся правым берегом Прута к Дунаю, отрядив вперед летучий авангард генерала Ренне, куда вошла почти вся кавалерия, и приказал ему овладеть Браиловым. Ренне быстро двинулся в Валахию, взял Браилов и занялся закупкой продовольствия и формированием валахских войск. Однако его донесение было перехвачено, и Петр так и не. узнал о взятии Браилова.

Великий визирь, перейдя Дунай с главными силами, быстро двинулся вверх по Пруту на Яссы. 8-го июля произошло первое столкновение его с русско-молдавским авангардом, причем молдаване бежали. Ночью вся русская армия отступила на соединение с арьергардом Репнина, предав огню лишние тяжести. Турки не преследовали. 9-го июля русская армия соединилась в Станилештах и стала укреплять лагерь, но турки повели яростную атаку и захватили часть обозов, не успевших въехать за рогатки. Нападение это и два следующих были отбиты с большим уроном для турок. Русских было 38000 при 122 орудиях, турок 170000 и 469 орудий. Наш урон 2872, у турок выбыло до 7000. Тем не менее положение русской армии стало отчаянным: позиция ее представляла собой четырехугольник, задний фас коего составляла река. Турки, установив многочисленную артиллерию на командующих высотах, могли громить наш лагерь безнаказанно. Массы стрелков делали даже невозможным пользование водой... Армия была окружена в пять раз сильнейшим противником.

Участь России была в тот день в руках великого визиря. Даже если бы русским удалось пробиться сквозь кольцо врагов, отступление обратилось бы для них в катастрофу; все переправы через Прут были в руках турок, остатки армии очутились бы в Молдавии, как в мышеловке, и их постигла бы участь шведов у Переволочны.

Величие Петра сказалось в эти трагические минуты в полном блеске. Готовясь к последнему бою, он заготовил указ сенату: в случае пленения, его государем не считать и его распоряжений из плена не выполнять.

Но Бог хранил Россию. Визирь Балтаджи согласился на переговоры и не использовал своего исключительного стратегического положения (бывшего более благоприятным, чем впоследствии у Мольтке под Седаном). Уступчивость визиря объясняют различно. Одни полагают ее следствием подкупа (драгоценности Екатерины), другие объясняют ее бунтом янычар. Последняя гипотеза гораздо правдоподобнее, кроме того на визиря должна была произвести впечатление стойкость наших войск в бою 9-го июля и чувствительные потери в лучших турецких войсках. Интересы Швеции и ее беспокойного короля не трогали флегматичного азиата, решившего заключить мир, раз его предлагали на условиях, приемлемых и даже выгодных для Турции. Переговоры велись спешно (дабы предупредить Карла XII, скакавшего в турецкий лагерь с требованием не уступать) и 11-го июля привели к Прутскому договору: Россия возвращала Турции Азов с его округом и обязывалась срыть укрепления на Днепре и Дону и Таганрогскую крепость. Кроме того, Петр обязывался не вмешиваться в польские дела и давал Карлу XII пропуск в Швецию. Трудно представить себе, что было бы с Россией, если бы Петр погиб на Пруте. При несчастном Алексее Петровиче ей бы пришлось пережить новое смутное время. Все старания и достижения Петра пропали бы даром. Вообще же Прутский поход — это война пропущенных возможностей. Согласись Петр на предложение султана — и граница России тогда же пошла бы по Дунаю. Исполнена была бы мечта Святослава... Молдавия и Валахия, войдя в состав Империи, за 200 лет ассимилировались бы совершенно — и мы не имели бы враждебной Румынии. Не надо было бы проливать потоки крови под Очаковым, Измаилом, Рущуком, в Силистрии и вести пять войн за сто лет. Болгария и Сербия были бы освобождены от турецкого ига на сто лет раньше — Румянцевым, ставшим бы Забалканским, а не Задунайским, Суворов вместо Измаила штурмовал бы Адрианополь, а Кутузов продиктовал бы мир Порте не в Бухаресте (бывшим бы тогда русским губернским городом), а в Царьграде. Вся история России сложилась бы иначе...

Ошибку примерно такого же порядка совершил и Балтаджи-паша. Этому визирю мы обязаны многим.

Цитируется по: Керсновский А.А. История Русской армии. М.: Голос, 1992-1994. с.40-44

История в лицах

Иоганн Михаэль фон Тальман, посол Австрии в Стамбуле, Константинополь. 8 ноября 1710 г.:

После того как по приказу Вашего Светл. Превосходительства и Милости я самолично представил великому везиру все, что может послужить помехой планируемых враждебных действий против Польши и Москвы, принимая во внимание шведов и французов, я повелел моим информаторам высказать все то же самое в нужных местах, а равно подчеркнуть великолепные победы, одержанные Вашим Рим. К. В. и союзниками, особенно в Испании, и, напротив, указал на отчаянное положение французов, шведов и мятежников, в поддержку которых Порта хочет взяться за оружие. После этого великий везир 22 октября и в последующие дни провел несколько конференций с другими министрами и послал султану заключение, в котором, по словам некоторых моих добрых друзей, говорилось, что при обстоятельствах, ухудшающихся с каждым днем, Порта считает необходимым для соблюдения приличий не идти на разрыв отношений с соседями. За правдивость этого факта говорит то, что с этих пор полностью прекращены работы над военным оборудованием в арсенале и вещевых складах. И обескураженные физиономии местных французов и шведов также свидетельствуют о том, что они оставили почти всякую надежду преуспеть в своих интригах.

Несмотря на это, они не перестают с величайшей наглостью день и ночь натравливать Порту и напоминать ей об обещаниях, данных шведскому королю, которые Порта не может аннулировать, не нанеся этим большого вреда высочайшему авторитету султана. Они также пытаются убедить Порту в том, что великая оттоманская держава могла бы добиться всего, пока ее соседи заняты войной, а ее войска находятся под героическим командованием шведов. Зато они не замалчивают того факта, что, даже если австрийский имперский дом укрепится в Венгрии и Испании, а московский царь — в завоеванных им землях, Порта после поражения Франции и Швеции окажется в еще большей зависимости от великодушия своих врагов. Чтобы представить эти соображения в еще более выгодном свете, шведы используют предоставленную им турецким казначеем сумму в 800 кошелей, добрую часть которой, истраченную на подарки турецким министрам, дабы завоевать их расположение, они могут записать себе в доход.

Но Порта, чтобы хотя бы отчасти сохранить свой авторитет в вопросе о помощи, обещанной королю Швеции, намеревается, вероятно, с помощью трактата убедить московского царя, во-первых, вывести его войска из Королевства Польского и полностью эвакуировать их и, во-вторых, разрешить мирно проследовать шведскому королю с его людьми под мощным эскортом турецких войск через Польшу в его страну, на что упомянутый царь, по словам его здешнего посла, согласится в том случае, если турецкий эскорт будет состоять не более чем из 5 тыс. человек, коим будет гарантирована безопасность при вступлении и выходе из страны. Однако следует обождать, удовольствуется ли этим король Швеции, так как он не столько заинтересован в мирном возвращении через Польшу, сколько в том, чтобы натравить Турцию на Москву, с помощью турецких и татарских войск упрочить позиции короля Станислава, а также свои собственные позиции в Польше и осуществить свои прочие намерения.

22 октября великий везир прислал ко мне на квартиру переводчика Порты Янаки Маврокордато с меморандумом, присланным в свое время в Порту через здешнего московского посла и составленным на турецком языке, чтобы дать мне его для прочтения. Названный меморандум содержит просьбу о том, чтобы, поскольку на кораблях, прибывших сюда недавно из Черного моря, содержится некоторое число московитских рабов, которых татары захватили в пограничных областях Московии, во время мира, в нарушение капитуляции, отпустить таковых на свободу и доставить назад.

Причина, по которой великий везир прислал мне этот меморандум, заключалась, однако, в том, что посол величал в таковом своего господина «могущественнейшим царем и императором», из чего великий везир заключил, что царь лелеет далеко идущие честолюбивые планы укрепиться в Польше и не намеревается выводить оттуда свои войска. На это я повелел через переводчика ответить, что мне не кажется, что из этого можно сделать такие выводы. Правда, определение царя как императора является необычным, новым и не подобающим ему титулом, и, следовательно, Порте в случае, если указанный посол и в дальнейшем будет письменно или устно называть своего господина столь необычным способом, надлежит наказать этот способ действий, отбрасывая такие писания и не давая на них ответа, поскольку Порта в заключенной с Москвой капитуляции не признала за царем столь высокого звания и признает эту высочайшую честь и титул императора только за двумя самыми великими владыками — римским и оттоманским. Великий везир сообщил мне также при этой оказии, что хочет вручить мне указанный меморандум в оригинале с печатью посла, когда он не будет потребен ему самому. Упомянутый московский посол вообще еще не получил аудиенции у нового великого везира, но он заявил, что, поскольку таковая аудиенция не была ему предоставлена прежде, чем французскому послу, как он того добивался, он не желает впредь более получить аудиенцию у великого везира. Из чего Ваше Светл. Превосходительство и Милость изволят милостивейше заключить, что Москва публично притязает здесь на королевское достоинство и пытается заполучить его. Посему я нижайше вопрошаю, как подобает мне держать себя в столь неприятном деле в будущем и какие шаги следует мне предпринять при Порте.

Цитируется по: Турция накануне и после полтавской битвы. М. 1977

Мир в это время

В 1710 году Дания заключает договор с Россией о совместных действиях против Швеции и вступает в Северную войну. Самое крупное сражение между Данией и Швецией в этой войне состоялось у города Хельсинборг, в котором шведы одержали победу.

Битва под Хельсинборгом. Неизвестный художник. 1710 год

«Место сражения - Хельсинборг (Helsinborg), Северная война. 10 марта 1710 между 20 000 шведов, из которых 12 000 были новобранцами, под командованием фельдмаршала Магнуса Стенбока и вторгшейся 17 тысячной датской армией. Шведы одержали блестящую победу, вынудив датчан укрыться за стенами Хельсинборга и через несколько дней отплыть в Данию. Помимо убитых, они потеряли 4000 человек ранеными, попавшими в руки шведов».

Гонец Стенбока. Н.Форсберг. 1911 год

Цитируется по: Харботл Т. Битвы мировой истории. М.: Внешсигма, 1993

Материал предоставлен АНО "Руниверс"