Москва, 17 сентября, 2009, 00:01 — ИА Регнум. Какое место занимает Россия в мире научных изысканий? Престижно ли быть ученым? С чего начинаются гениальные открытия? Почему правительство склонно финансировать лжеученых? Ответы на эти и другие вопросы были найдены в кулуарах международного симпозиума Progress in Electromagnetics Research Symposium (PIERS-2009). Став случайным свидетелем и участником неформальной беседы с организаторами одного из самых авторитетных в мировом научном сообществе мероприятий, удалось узнать много интересного. Действующие лица:

· Александр Самохин, доктор физико-математических наук, профессор, председатель Оргкомитета PIERS 2009 Moscow

· Александр Сигов, доктор физико-математических наук, профессор, академик РАЕН, ректор МИРЭА, член Международного совещательного комитета PIERS 2009

· Владимир Зернов, доктор технических наук, профессор, ректор РосНОУ, член Международного совещательного комитета PIERS 2009 Moscow

· Юрий Шестопалов, профессор, Karlstad University (Швеция), вице-председатель Оргкомитета PIERS 2009 Moscow.

Место действия: Московский государственный институт радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА). PIERS-2009.

Самохин:... по числу ученых, по количеству научных разработок связанных с электромагнетизмом, Советский Союз всегда занимал лидирующие позиции, но было и естественное отставание. В Союзе, да и в современной России была и остается главная беда - мы можем делать что-то хорошо только в единичном экземпляре, что же касается множественности, то тут у нас "труба". У нас отсутствуют развитые технологии массового производства.

Вообще, лидер - очень широкое понятие. Если формально говорить, то сейчас в лидерах скорее Китай. С другой стороны, ученых, занимающихся электромагнетизмом, больше всего Америке...

Сигов: Это и понятно. В отличие от России и даже Китая в Америке в науку вкладывают несопоставимо большие деньги.

Извините, но разве в последнее время наше правительство не стало выделять больше денег на развитие российской науки?

Стало. С производной положительной, но близкой к нулю.Вот в этом году опять перестало обращать внимание на развитие науки при вузах. Кризис отразился, конечно. Почти все научные программы, например в МИРЭА, очень урезаны.

Самохин: МИРЭА еще повезло. В научные разработки негосударственных вузов, в том числе РосНОУ, вообще государство ни копейки не вкладывает. А сколько у них серьезных научных разработок...

Зернов: Да, но правительство тоже понять можно. Чтобы получить поддержку государства нужно заслужить его доверие. А в научные школы при негосударственных вузах пока мало верят. Негосударственному образовательному сектору всего-то чуть больше восемнадцати лет.

Самохин: Честно говоря, в негосвузах вообще редко наукой занимаются, и РосНОУ- скорее исключение, но в отличие от государственных, они более адаптивны и гибки как в образовательном, так и в научно-исследовательском процессах. Российские госвузы, в большинстве своем, - пока приверженцы консерватизма.

А американские вузы?

Зернов: В Америке вообще принципиального отличия госвузов от негосударственных нет. Поэтому гибкость учебного и научного процессов не зависит от формы собственности учебного заведения.

Сигов: Американский университет - это русские ученые, читающие лекции китайским студентам. Это анекдот конечно, но очень близкий к правде жизни. В Америке, действительно, ученые в большинстве своем китайского и русского происхождения.

А в Китае тоже русские лекции читают?

Сигов: Нет, русских там очень мало. В Китае иностранных ученых вообще практически не привлекают, а если и привлекают, то, в основном, китайского происхождения.

Самохин: Так получилось, что огромное количество китайцев рождалось и жило в других странах. В Китае даже существует ряд программ по привлечению национальных кадров. Очень многих американцев китайского происхождения успешно перетягивают обратно в Китай.

Верят ли в российских ученых за границей?

Зернов: Кто знает о достижениях наших ученых, тот в них и верит, и уважает и боготворит. У всех на слуху американский самолет-невидимка "Стелс", но мало кто знает, что, без наработок в области обтекания аэродинамических неустойчивых объектов российского профессора Уфимцева эти супердорогостоящие самолеты так и продолжали бы падать.

Самохин: К русским ученым вообще относились и относятся очень хорошо, но ведь основная проблема наших ученых за рубежом - их возраст. Средний возраст 60-70 лет. Мало у нас молодых пытливых умов. А вообще эта проблема встречается повсеместно. В Америке молодежь наукой вообще заниматься не хочешь. Да и понятно, мозги сушишь-сушишь, а толку никакого.

А если толку никакого, то надо ли вообще интерес молодежи к науке стимулировать?

Самохин: Наверное, как-то надо, но очень сильно упирать на это, может, и не стоит. Наука идет своим путем, и надо использовать то, что она уже сделала. Инженеры должны быть хорошие, технологи...

Шестопалов: И все-таки не надо забывать про необходимость развивития фундаментальных наук. К сожалению, сейчас молодежь ими мало интересуется, надеясь на коммерческие пакеты программ, которые якобы могут вычислить все что угодно.

Зернов: Так ученых-фундаменталистов может вообще не остаться, и наступит время технической стагнации.

Шестопалов: Поэтому необходимо сохранить школу фундаментальных знаний. В науке необходим постоянный приток свежих сил, в том числе молодых людей, которые займутся фундаментальными исследованиями.

А студенты ваших вузов наукой интересуются?

Сигов: Интересуются, конечно. Вместе со своими преподавателями они много работают в самых разных научных областях и достигают значимых результатов. При МИРЭА есть бизнес-инкубатор, где полученные научные результаты вырастают в достойные коммерческие проекты. Только за последний год МИРЭА реализовал наукоемкой продукции на 100 миллионов рублей.

Шестопалов: Я преподаю и в Karlstad University, и в МГУ. Могу сказать, что и в Швеции, и в России интерес у студентов к науке есть, хотя и не такой, какой был во времена СССР. Тогда заниматься наукой было престижно. Убежден, что сейчас поддерживать этот интерес среди студентов можем и должны мы, преподаватели соответствующих дисциплин. Мой немалый педагогический опыт показывает, что самые успешные профессора, ученые, грантополучатели воспитываются из числа тех студентов, которые рано приобщились к решению серьезных задач по фундаментальным дисциплинам.

Зернов: Студентов - фанатов фундаментальных наук у нас в вузе немного. Связано это, наверное, с тем, что РосНОУ - вуз скорее гуманитарный, чем технический. А вот инновационных идей у наших ребят много. Недостаток же фундаментальных знаний компенсирует плодотворная дружба со студентами технических вузов, в основном физтеха и бауманки. Кстати, совсем недавно при инновационном парке РосНОУ мы организовали свой бизнес-инкубатор, который, надеемся, станет неплохим средством поддержания интереса к науке среди студентов, ведь аренда рабочих площадей там будет абсолютно бесплатной. Главное условие для получения бесплатного рабочего места - наличие интересной конкурентоспособной инновационной идеи.

А конкурентоспособность идеи чем определяется?

Зернов: Скорее рынком. А вообще, там много составляющих. Например, если в основе проекта лежит какая-то наукоемкая разработка, она должна быть востребована.

Сигов: При этом наука не должна быть ориентирована исключительно на практическое применение. Тот же Фарадей мало думал о практике. Он говорил, что наука занимается вещами изощренными и довольно далекими от практики. Но без его открытий невозможно представить современный мир.

Может, молодежь не хочет фундаментальными науками заниматься потому, что это не приносит скорого результата, а значит и материальных благ?

Шестопалов: Скажите, а если я дам вам 100 миллионов евро и срок в год - вы докажете мне теорему Ферма?

Нет.

Шестопалов: Вот и для науки деньги - не гарантия результата.

Сигов: Всегда есть и будут яркие люди, которые не думают о куске хлеба, а генерируют идеи, потому что для них наука - самое главное в жизни. Они находят в этом удовлетворение. Это их жизненный путь. Я таких людей лично знаю. Если деньги для ученых не стимул, значит, российское правительство не зря деньги на ученых экономит?

Самохин: Человеческий труд в любом случае должен оплачиваться, но ведь дурят же в науке наше государство со страшной силой. Вы знаете, сколько у нас лжеученых?! Они умудряются "выбивать" деньги, причем очень большие, на псевдонаучные небылицы. А все же хотят чуда и сказки, потому и верят дилетантам. А нормальным ученым из-за этого денег даже на проведение опытов не хватает. Помню, в конце 50-х прочел статью о том, что в течение 5-7 лет будет создан термоядерный реактор. Прошло 7 лет, потом еще 10 лет, уже полвека прошло - результатов никаких. А деньги в эти разработки все сгружают и сгружают, в том числе и в нашей стране. Невероятное количество денег. Я не говорю, что это лженаучный проект, но это недостижимая вещь вообще.

А как государство от таких "сказочников" обезопасить?

Самохин: Здравый смысл должен присутствовать. А вообще правительству надо бы скорректировать процедуру выдачи денег под научные исследования. В России, да и на Западе эта процедура чересчур витиевата и недостаточно структурирована.

Зернов: Отмечу важность финансирования не только самих исследований, но и продвижения их результатов. Научные достижения должны внедряться, их нужно популяризировать, доносить до потребителя. Причем главный потребитель научных результатов - само государство. Множество полезнейших с практической точки зрения изобретений "лежит в столах". В нашей стране катастрофически не хватает грамотных инновационных менеджеров, которые могли бы эффективно выводить наукоемкую продукцию на рынок. Система российского образования должна научиться готовить таких специалистов, а государству эту подготовку стоит всячески стимулировать. Это необходимое условие для полноценной реализации фундаментальных основ, заложенных величайшими мировыми учеными.

Самохин: Грандиозных открытий по плану никогда происходило, а вот плоды этих открытий должны осваиваться планомерно и продумано.