Период пребывания у власти на Украине гетмана Павла Петровича Скоропадского явился важнейшим этапом не только в истории Гражданской войны, но и в становлении украинской государственности. Гетманщина напрямую связана и с историей России. Именно на Украине находили себе приют измученные большевизмом российские обыватели всех мастей и калибров.

В марте 1918 Киев был оккупирован немцами, сумевшими водворить в юной украинской "Державе" настоящий порядок. Вскоре сюда, под защиту немецких штыков, потянулись многие и многие, не принявшие большевизм жители Советской России.

Вошедшие в Киев по соглашению с Петлюрой немцы быстро разочаровались в деловых способностях социалистического правительства Украины, которому не удавалось установить хоть какую-то власть на местах, и, как следствие, обеспечить экономические интересы Германии в регионе. Немецкий военачальник Э. Людендорф откровенно писал, что "юное украинское правительство оказалось не в состоянии успокоить страну и поставлять нам хлеб". Именно неисчислимые запасы украинского продовольствия были главной целью немцев.

Немцы стали искать более сильной власти в среде крупных помещиков, с которыми и начали вести переговоры. Вскоре была найдена и кандидатура претендента на власть - это был бывший русский генерал царской службы Павел Скоропадский, отдаленный потомок петровского гетмана Скоропадского.

Помимо подходящей родословной, за Скоропадским стояла реальная сила - он поддерживался офицерами 1-го Украинского корпуса, которым командовал чуть ранее. Украинское офицерство и составляло ударную силу "Украинской народной громады", завязавшей отношения с хлеборобами, организацией зажиточных украинских крестьян-землевладельцев, и немцами. Эта организация ставила в основу своей программы "компромисс в социальном вопросе, демократизацию государственного устройства в границах, неопасных для государственной мощи и украйнизацию русифицированных слоев культурного класса на Украине - путем постепенного привлечения их к культурной и государственной работе". Еще в конце марта 1918 у руководителей организации Н. Н. Устимовича, В. В. Кочубея, В. Ю. Любинского, М. М. Вороновича возникло убеждение, что только сильная диктаторская власть в руках одного человека может вывести страну из состояния анархии. Наилучшей формой власти громадянам виделась историческая форма гетманства, а наиболее подходящим кандидатом в гетманы - генерал Скоропадский. За Скоропадского говорило также и то, что он придерживался немецкой ориентации, т. е. был твердо убежден в окончательной победе немцев в продолжающейся еще в те дни Первой мировой войне. Сторонники же Антанты к переговорам не привлекались. Кроме того, важную, может быть, ключевую роль в переговорном процессе, играл бывший киевский губернский предводитель дворянства полковник Ф. Н. Безак. На его квартире, под охраной немецкого караула, ежедневно проходили встречи заговорщиков, а в кабинете Безака на время поселился сам Скоропадский. С немецкой стороны в переговорах участвовали майоры Генерального штаба Альвенслебен и Гаазе. После же встречи Скоропадского с начальником штаба германского главнокомандующего, на которой последний озвучил требования немецких оккупационных сил к претенденту на власть, во многом повторявшие условия Брестского договора, Скоропадский согласился на свое участие в перевороте.

Союз хлеборобов в дни, предшествующие перевороту, напряженно работал над сбором данных о том, как экономика Украины страдает от социалистических экспериментов Петлюры. На 29 апреля был назначен съезд хлеборобов со всех губерний Украины. Собрались представители более 100 уездов, всего более 6000 человек. В планы заговорщиков об избрании гетмана масса съезда посвящена не была. Председателем съезда было решено избрать немецкого ставленника - крестьянина Кременчугского уезда Полтавской губернии Н. Г. Коваленко, опытного митингового оратора, на которого возлагалась важная роль: предложить кандидатуру Скоропадского.

План немцев состоял из двух частей: во-первых, арестовать в помещении Рады в здании Педагогического музея весь состав старого правительства и посадить их в тюрьму; а во-вторых, "всенародно" провозгласить гетмана. Все это было в итоге сделано без каких-либо сложностей. Пока немцы занимались арестом правительства, в здании киевского цирка Крутикова один за другим выступали собравшиеся делегаты, все, как один, доказывая в своих речах невыносимое положение украинской деревни и требуя единоличной власти. Не успели закончить говорить все записанные в очередь депутаты, как немцы прислали сказать в президиум съезда, чтобы торопились с его окончанием, т. к. с правительством уже все было покончено. Именно тогда вышел Коваленко, предложивший избрать гетманом Скоропадского. Раздался гул хлеборобов и крики "Треба!"

"Выборы" гетмана имели свою предысторию. Примечательно свидетельство современника: "Выборы же гетмана произошли так. К одному из русских офицеров вечером приехал бывший член Государственной Думы Гижицкий, вынул из кармана 5000 рублей и заявил: наберите 30 человек "для дела". Пока пусть только ежедневно являются в назначенное вами место. Опоздавших исключайте. Платите по 15 рублей в день и выдайте 100 рублей единовременно: желающих нашлось сколько угодно". Отбою не было. Я с ними строго, чуть опоздал, кандидатом заменю; рассказывал мне сам антрепренер. Через несколько дней им объявили, что их приведут в цирк, где они по данному знаку должны кричать: "Гетмана нам треба! Гетмана!" Если кто будет возражать, спустите с лестницы, не считаясь ни с чином, ни с званием".

Все и было исполнено в точности. "Кричали честно", как сами потом, смеясь, рассказывали эти замечательные русские люди...". В итоге крик подхватил весь зал. Тут перед собранием и предстал генерал Скоропадский, одетый в белую черкеску, и благодарил за оказанную ему честь на ломаном украинском языке...

Современник вспоминал: "Я не думаю, чтобы Павел Петрович Скоропадский чувствовал себя когда-нибудь в более смешном и неловком положении, чем в день вступления в должность гетмана. Конечно, было налажено представление, но все же это был цирковой спектакль. Недаром же этот съезд хлеборобов происходил в цирке. Правда, были маленькие различия в подробностях: вместо цирковых автомобилей у здания цирка пыхтели немецкие броневики, звери были не на арене, а в ложах и первых рядах партера. Но зато звери были редкие - зубры большие и маленькие. Пьеса была поставлена в стиле античной трагедии - ряд монологов на тему о нехорошем человеке Петлюре и социализме, губящем крестьянское хозяйство. Крестьяне, впрочем, действительно, говорили искренно... После этого хор артистов и зрителей подхватил заключительную фразу последнего оратора "Нам треба гетмана"... "Гетмана, гетмана" - пронеслось по цирку.

И вот - самый торжественный момент трагедии является в лице Павла Петровича. Помню, у меня тогда мелькнула мысль - а что, если бы я, предупредив выход чуть замешкавшегося Павла Петровича, взбежал бы на эстраду, раскланялся и стал благодарить за избрание. Ведь почтенные "Громадяне" так и умолчали о роли, кого они хотят в гетманы, большинство не предполагало даже, что дело дойдет до "избрания" гетмана, многие впервые услышали о существовании Павла Петровича... Но вот и сам он появился на эстраде, с грехом пополам произнес благодарственную речь "громадянам", поспешно и как будто несколько сконфуженно пробрался к автомобилю и поехал домой...".

В 2 часа 29 апреля 1918 все было закончено, а уже в 3 часа дня состоялся торжественный молебен на Софийской площади Киева. Начиналась воспетая Булгаковым эпоха Скоропадского, так же, как и эпоха Временного правительства в России, продлившаяся семь с половиной месяцев.

Что же представляла собой гетманская власть? Официально конструкция политической системы на Украине носила вполне независимый характер - гетман и Совет министров, но всем было очевидно, что власть Скоропадского, убери кто-нибудь германскую подпорку, повиснет в воздухе - немецкая рука была для всех совершенно очевидна. Это позволило современникам иронизировать над гетманом и сравнивать его политический режим с опереткой.

Чем руководствовался Павел Петрович Скоропадский, соглашаясь на принятие титула гетмана фактически из рук немцев, против которых он до этого три года дрался на фронте? Мемуаристы изображают Скоропадского человеком крайне амбициозным и тщеславным, пост же гетмана казался честолюбивому Павлу Петровичу необычайно почетным и привлекательным.

По своим политическим взглядам Скоропадский, несомненно, был монархистом и решительным противником социализма в любой его форме. В своих воспоминаниях Скоропадский подчеркивал то обстоятельство, что территория гетманской Украины в первую очередь была оплотом антибольшевизма, не враждебным по отношению к России. Именно с Украины антибольшевистские силы, по Скоропадскому, могли нанести сокрушительный удар по большевизму в центральной России, не обращаясь за помощью к западным державам. Что же касается его отношения к украинской идее, в покровительстве и культивировании которой его неоднократно обвиняли, то тут вопрос гораздо сложнее.

Скоропадский всегда любил Украину, с детства интересовался историей своего края (достаточно сказать, что в его родном доме висел портрет гетмана Мазепы), однако воспитан он был именно как человек русской культуры, преданный русскому монарху. Подобных убеждений, быть может, Павел Петрович придерживался и в период своего пребывания на посту гетмана. Ходили слухи, что на одном из приемов гетман заявил, что стоит за самостийную Украину, но "эту самостийную Украину, когда придет время, я положу к ногам Его Императорского Величества", на что идеолог русского национализма, киевлянин Василий Шульгин в одной из своих аналитических записок вопрошал: "Какого Величества? - Русского или германского императора?". В беседах с русскими общественными деятелями Скоропадский оправдывался, что он, как бывший генерал свиты, "не может быть не русским в душе, но политика до времени требует известных уступок".

Действительно, обстановка, в которой он получил власть, предполагала ориентацию гетмана на две реальные силы: немецкие оккупационные войска и украинское движение. Судьба Украины как самостоятельного государства в тот момент напрямую зависела от исхода мировой войны, от успехов германского оружия. Немцы же усиленно поддерживали украинские самостийнические течения. Как следствие, на начальном этапе своего правления гетман также изображал из себя "щирого украинца". Труднее всего Скоропадскому давалась устная украинская речь: по Киеву даже ходили слухи, что гетман ни слова не знает на "мове". Речи гетмана переводились на украинский язык, но, по словам современника, когда Скоропадский читал их по бумажке, украинцев так "коробило его "украинское" произношение, что они тряслись от негодования, как трясется черт перед крестом".

Скоропадский считал необходимым установление на Украине крепкого, жизнеспособного режима, создание сильной армии, необходимой для того, чтобы можно было по-другому разговаривать с немцами. Думалось, что как только Великороссия изживет свой большевизм, он, Скоропадский, первый подаст голос за объединение с Россией. К тому, чтобы создать хорошую армию, Скоропадский действительно прилагал немало усилий, лично ведя беседы с высокопоставленными офицерами бывшей Русской армии: достаточно назвать имена генералов Врангеля и Лукомского. Однако восстановление братского союза с Россией должно произойти на качественно иных основаниях, украинскому национальному движению должен быть дан выход, говорил "Ясновельможный гетман".

Все противники Павла Петровича сходятся на том, что за семь с половиной месяцев своего пребывания у власти бывший царский генерал продемонстрировал исключительную изобретательность и сноровку в искусстве политического лавирования.

Гетман необычайно серьезно относился к поддержанию престижа своего положения: в официальных учреждениях кое-где на месте портрета Николая II появилось изображение Ясновельможного гетмана. Покои его светлости охранялись молодцеватыми часовыми, пропускавшими без пароля лишь самого гетмана и его черного пуделя. Введение украинского в качестве государственного языка было, несомненно, самой серьезной уступкой гетмана националистам за все время его пребывания у власти. Знание и употребление украинского языка стало признаком лояльности не только к идее украинской государственности, но и к германцам. Это же явилось постоянным поводом для насмешек прессы, ибо украинизировать сразу все делопроизводство было невозможно. В свою очередь, украинские шовинисты, памятуя о "русском" прошлом Скоропадского, вели против него агитацию, именуя гетмана "москвичем", "царским генералом", "помещиком" и т. д. Никакого объединения вокруг национального вождя на Украине не было.

Среди немцев по вопросу украинизации также не было единства. Можно говорить о двух течениях: одно из них - среди военных и отчасти придворных кругов - быстро разочаровалось в самостийной Украине и стало поддерживать идею Единой, Неделимой России. Второе течение было представлено германской дипломатией, совершенно открыто покровительствовавшей украинскому сепаратизму. Германский посланник Мумм и австрийский посланник Форгач требовали скорейшей украинизации края, не жалея средств на украинофильскую пропаганду. Между этими двумя течениями и приходилось лавировать гетману. Главная же цель немцев на Украине, как мы уже говорили, была экономическая: в течение всего гетманата в Германию с Украины шли эшелоны с продовольствием. Попытки гетмана завязать какие-либо отношения с Добровольческой армией генерала Деникина не привели к успеху: Деникин считал Скоропадского предателем и не отвечал на его письма. Свои собственные вооруженные силы гетман создать по большому счету не успел, во многом из-за соответствующей политики Германии, до последнего момента тянувшей с разрешением на формирование украинской армии.

Благодаря немецким войскам, гетману удалось водворить в своей "Державе", как официально называлось украинское государство, порядок. На Украину, под защиту германских штыков, из Совдепии потянулись представители буржуазии, офицерства, все те, кого можно было бы назвать олицетворением старой России. Для того, чтобы попасть на Украину, требовалось получить у украинского консула свидетельство, подтверждающее украинское происхождение.

Затерроризированные большевиками жители России, чтобы получить заветную бумажку, использовали все законные и незаконные средства. В числе тех, кто таким образом попал на Украину, был известный писатель Константин Паустовский, политик Никанор Савич и многие другие. Национальное самолюбие у таких людей было полностью атрофировано, они были готовы бежать куда угодно, лишь бы не жить при большевиках. Немецкая каска казалась им олицетворением порядка. К чести гетмана, он никак не препятствовал проникновению на территорию Украины беженцев из России, поток которых все время гетманата был весьма значительным.

Многие будущие офицеры русской Добровольческой армии попали к Деникину именно так - кружным путем через Украину. Таким образом, в существовании Украины в 1918 году для Белого движения заключался несомненный плюс. Киев на время становится монархической Меккой, центром политической жизни антибольшевистской России. Здесь живут и работают Милюков, Шульгин, Пуришкевич и многие другие знаменитые политики еще царской России. Милюков даже, на свой страх и риск, ведет переговоры с представителями германского командования о возможности их соглашения с Добровольческой армией, на основе пересмотра в пользу России условий Брестского договора.

Поражение Германии в мировой войне сделало положение Скоропадского не просто шатким, а безнадежным. В надежде удержать власть гетман обращается за помощью к представителям всех антибольшевистских сил, объявив о федерации с будущей небольшевистской Россией. Однако Деникин отнесся к сближению с Украиной более чем прохладно, понимая оппортунизм гетманской политики. По словам Деникина, "Гетман не желал понять, что между идеологией "Единой, Великой и Неделимой России" и той, которую до последних дней исповедовал он, гетман... лежит непроходимая пропасть". На фоне судорог гетманского режима продолжалось успешное наступление Петлюры на Киев, население которого находилось в состоянии, близком к паническому. Великий писатель Михаил Булгаков на редкость реалистично и достоверно описал агонию Киева в своем романе "Белая гвардия".

Формировавшиеся в те дни в Киеве добровольческие дружины, задачей которых была оборона города, были крайне немногочисленны, ниоткуда поддержки не получали и в конце концов были преданы Скоропадским сотоварищи. Видя безнадежность создавшегося положения и так и не дождавшись обещанной помощи Антанты, 14 декабря 1918 года Скоропадский отрекся от власти и в немецком санитарном поезде был вывезен в Берлин. Ни Скоропадский, ни его главнокомандующий князь Долгоруков (Булгаков в своем романе назвал его Белоруковым) умереть героями не пожелали, предпочтя смерти позорное бегство. Гетманщина, начавшаяся опереткой, завершалась трагикомедией, персонажами которой были гетман со товарищи, с одной стороны, а с другой стороны - действительной трагедией рядовых защитников Киева, преданных и брошенных своим начальством на произвол судьбы.

Бывшему гетману суждено было прожить еще более четверти века и нелепо погибнуть в апреле 1945 во время бомбежки американской авиацией станции Меттен в Баварии. Политическая же смерть Скоропадского наступила гораздо раньше, в самом конце 1918-го года.