Мои путешествия: Пекин - Лоян - Сиань - Гуйлинь
Весь мир, 15 апреля, 2009, 00:01 — ИА Регнум. Почему-то о Китае сложно писать в жанре поверхностных впечатлений. С Европой как-то проще, она более или менее понятная, даже в чем-то домашняя. Если где и ошибешься с оценкой и трактовкой тех или иных явлений, ляпнешь завернутую в красивый словесный фантик глупость, всегда можно гордо напустить на себя вид художника и отбиться от претензий людей более знающих непрошибаемым "А я так вижу!". А с Китаем этот вариант не проходит.
Даже неправильную версию надо конструировать исходя хоть из какого-то базового знания, элементарного набора фактов, а тут приходится признать, что не хватает их отчаянно. Вся многовековая история страны каким-то непостижимым образом уложилась в сознании среднего европейца в строительство Великой стены и проведение культурной революции.
Пытаюсь разобраться. Для начала, иду самым простым путем и обращаюсь к путеводителю, в котором краткая история Китая изложена на трех страницах, но он сразу же навевает тоску. Что, интересно, зашифровано в промежутки без малого по три века длиной каждый, обозначенные как "династия Тан", "династия Хань" или "династия Мин"? Издевательство, да и только. Приходится обращаться к литературе более серьезной. Все-таки восемь часов из Москвы до Пекина лететь, при базовом историческом образовании можно успеть хоть как-то сориентироваться.
С религией, а значит, и с культурой, тоже ясности нет. Буддизм, конфуцианство и даосизм отчаянно путаются в голове. Растиражированный во всей туристической полиграфии один из главных символов Китая - пекинский Храм неба, как совершенно неожиданно для меня оказалось, вообще относится к каким-то совсем древним культам. Основное событие, которое ранее проходило в его стенах, - это моление императора об урожае. Даже в тех немногих городах, которые мне довелось посетить, и то не увидеть религиозного единообразия. В целом китайское государство совершенно светское, но основные религии распространены широко, и та или другая традиционно доминирует в зависимости от региона. Лоян, например, - город преимущественно буддистский, а Сиань представляет собой сосредоточие мусульман. В результате, китайская провинция мучительно напоминает местами совершенно российскую, местами среднеазиатскую, а то и вовсе Туву или Бурятию.
Большая страна. Интересная. Разная. Я с ней только начала знакомиться.
Пекин - город древний. Соответственно, построен по всем древнекитайским правилам, то есть, по фэнь-шую. В плане северная столица (а слово Пекин именно так переводится) представляет из себя иероглиф "середина". Собственно, "Серединная империя", - это одно из самоназваний Китая. Городские указатели определяют направления не столько по названиям улиц, сколько по сторонам света. Для местных жителей это привычно и удобно, а вот туристов часто ставит в затруднительное положение. Ну действительно, не ходить же с компасом! Аборигены снисходительно помогают не заблудиться и с удовольствием рассказывают на прощанье шутку о том, как пекинец попадает в Шанхае в больницу и, на вопрос врача о том, что его беспокоит, жалуется, что у него болит западная часть живота.
Пекин - город современный. Если посмотреть на него с высоты птичьего полета, то, наверное, можно увидеть, как иероглиф "середина" вписан в раскручивающуюся пружину транспортных колец. Кстати, их тут целых шесть, и на всех движение организовано наилучшим образом, развязки великолепные. У Лужкова есть убедительный повод умереть от зависти.
Осмотр Запретного города - это то, с чего начинается практически любая экскурсия по Пекину. Лично у меня впечатление он оставил, как и было ожидаемо, довольно сильное, но при этом качественно совершенно неожиданное. Я настраивалась преимущественно на осмотр исторической недвижимости, а оказалось, что Запретный город интересен, в первую очередь, вовсе не уникальной архитектурой, ибо что-то подобное можно увидеть в Китае и во многих других местах, и не роскошными интерьерами, тем более, что все, чем они действительно могли бы впечатлить, вывезено еще гоминьдановцами. Запретный город интересен тем, как в нем организовано пространство. По мере перехода из одного павильона в другой, все более и более начинает казаться, что ты попал внутрь китайской же головоломки из десятков вписанных друг в друга шариков. И в самой их сердцевине нет ничего - это драгоценная скорлупа, которая лишь замыкает энергетические потоки; материальный футляр для нематериальных субстанций. Китайская архитектура оперирует пустотой более, чем каким бы то ни было иным строительным приемом, потому что философская составляющая в ней явно доминирует над инженерной. Видимо, это очень хорошо понимал и чувствовал Бертолуччи, так гениально снявший в реальных декорациях Запретного города своего "Последнего императора".
В самолете, которым я летела в Китай, крутили для пассажиров кино. Показывали "Бриллиантовую руку". Потрясающе сыгранная Мордюковой управдомша говорит вернувшемуся из круиза Семен-Семенычу: "В пятницу в ЖЭКе состоится ваша лекция. "Нью-Йорк город контрастов". А когда он возражает, что в Нью-Йорке не был, не смутившись, поправляется: "Хорошо. Пусть будет "Стамбул город контрастов" Какая разница?" А и правда, какая разница? Вот Пекин тоже вполне себе такой. Город контрастов.
Первое, что встречает на въезде в китайскую столицу из аэропорта, это лес офисных небоскребов. Начинает сразу казаться, что мы имеем дело с ярко выраженным мегаполисом самого современного образца. Учитывая десятимиллионное население города, для того, чтобы подумать таким образом, есть все основания. Однако подобное ощущение сохраняется ненадолго. Небоскребов модного фасона в Пекине действительно в избытке, но первая же пешеходная туристическая тропа довольно быстро приводит нас на внутреннюю сторону второго пекинского кольца, где раскинулись целые кварталы домов совершенно иных, исторического образца, так называемые хутуны, Это старая часть города, этакие "трущобы лайт". В архитектурном плане жилые здания более всего напоминают домик кума Тыквы из "Чиполлино", однако совсем уже убогими они отнюдь не выглядят. Напротив, строительство и ремонтные работы в хутунах сейчас идет на каждом шагу - настолько активно, будто Олимпиада не несколько месяцев назад прошла, а еще только скоро наступит. Но формат сохраняется. Сносить эти кварталы и взращивать на освободившемся пространстве офисные чащи никто явно не планирует. По крайней мере, пока. Стремление сохранить традиционный стиль налицо, и Пекину это явно добавляет привлекательности, причем не только туристической, а и какой-то человеческой.
Вот что совершенно никак не получается понять, так это каким образом сочетаются в одной нации два стереотипных для нас китайских образа жизни. С одной стороны, постоянная муравьиная суета, а, с другой стороны, склонность к статичной гармонии и бездейственному созерцанию. Одни названия павильонов Запретного города чего стоят: "зал Высшей гармонии", "зал Объединения и мира", "дворец Земного спокойствия"! А ведь их называли так те самые люди, чьи потомки мелкими группами по несколько миллионов человек копошатся сейчас на многочисленных стройках своей китайской родины.
Оно конечно: где император, а где крестьянин! В перерывах между рисопосадками и рисопрополками особенно не посозерцаешь, но все-таки мне кажется, что такое объяснение было бы слишком простым. Умение китайцев много и тяжело работать ради создания чего-то прекрасного, и умение видеть прекрасное в том, к созданию чего они не приложили ни малейшего усилия, неразрывно связаны между собой. Как инь и янь, кстати, тоже китайцами придуманные.
Пекинский велосипед - это совсем не то же самое, что велосипед, скажем, амстердамский. Это средство не только, и не столько перемещения, сколько перевозки. Подозреваю, что в раздел книги рекордов Гиннеса "транспортировка грузов на одном двухколесном транспортном средстве" вкралась неточность, потому что там не представлена категория "небогатый китаец, не накопивший еще на автомобиль". В результате попыток китайцев подручными средствами увеличить грузоподъемность своего железного друга, конструкции появляются самые фантастические. Особенно меня впечатлила метла, прикрепленная к багажнику велосипеда, за рулем которого сидела немолодая всклокоченная дама. Зафиксирована метла была таким образом, что создавалось полное впечатление, что дама была не дама, а просто натуральная ведьма на помеле.
Велосипедист привык себя чувствовать на дороге хозяином. Это не имеет никакого отношения к правилам дорожного движения, это идеология. Специальные велосипедные дорожки присутствуют, но их наличие совершенно не мешает людям кидаться практически наперерез основному потоку машин, не взирая на сигнал светофора. Безопасность в результате не соблюдаются вовсе, мелкие аварии случаются постоянно, да и крупные довольно часто. И при этом шлем носит не более чем один из двадцати велосипедистов. Грешным делом создается впечатление, что с помощью велосипедов китайское правительство пытается решить не только транспортную проблему, но и демографическую.
В Пекине какое-то немыслимое количество общественных туалетов. Нет, я понимаю, что и самих китайцев тоже немало, но даже в процентном соотношению "домиков уединения" на душу населения, думаю, он обогнал уже подавляющее большинство столиц мира. Туалеты бесплатные, довольно чистые, часто со специальными приспособлениями для инвалидов. И указатели повсюду имеются. Например: "Налево - Храм неба. Направо - туалет". Может, такой сортирный культ - это оборотная сторона китайской кухни, для человека западного загадочной и в некоторых ситуациях беспощадной? Нет. Плохая шутка. Это я, конечно, из зависти.
На эскалаторе пекинского метро ссорится молодая пара. Они движутся в противоположном со мной направлении и, на тот короткий период времени, пока проплывают мимо, мне удается услышать обрывки этой ссоры. Содержательно понять я, конечно, ничего не могу в силу полного незнания языка, но зато можно позволить себе послушать и просто некоторое время наслаждаться мелодикой их диалога, не испытывая неловкости от вмешательства в частную жизнь. Китайский язык очень тонированный, и даже при обычной беседе люди более поют, чем разговаривают, а уж тут такие страсти! Каждый выводит свою партию чисто, как в опере. Красиво, однако.
Китайские старики отличаются завидным долголетием. И фантастическим жизнелюбием. Большинство из них социально активны вплоть до самого окончательного дембеля. Не возьмусь сказать наверняка, что тому причиной. Возможно, традиционный для Китая культ предков помогает и в современной жизни людям старшего поколения и молодежи находить между собой общий язык и устанавливать некий паритет, по крайней мере, не предъявляя друг другу претензий из серии: "Кто про...л страну?" В результате, старея, человек в Китае не становится социальным изгоем. Быть старым здесь не унизительно и не страшно.
Вижу в парке девушку, которая привезла туда в инвалидном кресле весьма пожилую женщину, видимо, свою бабушку. Вовсе не было похоже, чтобы она гуляла с ней по обязанности, просто "как полагается хорошей внучке". Мне показалось, что им было вместе очень хорошо. Обе с одинаковым упоением любовались цветущей магнолией и смотрели друг на друга с полным взаимопониманием и обоюдным интересом. У нас такое, к сожалению, не часто увидишь. То есть, магнолия-то еще кое-где цветет...
Китайский парк - место общественное. Белковая жизнь во всех ее формах, от насекомых до homo sapiens, расцветает там пышным цветом. Особенно по выходным. Импровизированные тематические танцплощадки, например "Танго для тех, кому за сорок" или "Классический вальс", пение хором и соло, цигун и различные дыхательные практики, подвижные игры, в том числе, чисто китайские, запуск воздушных змеев - все это присутствует в ассортименте более чем широком. Меня, например, весьма впечатлил каллиграф, сосредоточенно рисовавший иероглифы на асфальте водой. Иногда попадаются люди, которые делают и вовсе странное. Например, что-то громко кричат в дупло какого-нибудь дерева. Или ходят спиной вперед.
В парк можно придти со своей компанией, а можно познакомиться с кем-нибудь прямо на месте и немедленно включиться в процесс. Народ, как правило, очень дружелюбен и почти любого охотно принимают. Спиртное отсутствует вовсе. В целом очень приятная атмосфера в китайском парке. Там никогда не чувствуешь себя одиноким, и при этом есть возможность получить ровно столько общения, сколько тебе нужно, не более.
Животных я в Пекине особо не наблюдала. Возможно потому, что город настолько перенаселен, что домашним питомцам места уже не находится. Разве что самым компактным. Даже собаки не превышают размеров крупной крысы. Таких хозяева обычно в процессе общения незаметно для самих себя очеловечивают, ибо практической пользы от них никакой. Особенно меня потрясла одна зверюшка, которая справила на моих глазах большую нужду прямо у входа в историческую Барабанную башню. Точнее, потряс ее хозяин, который немедленно достал салфетку и, нет, не убрал все это с асфальта, а вытер собаке задницу. Грубо сказала? Но он именно так сделал.
Рассказывают, что раньше в Китае более всего было принято держать дома птиц и рыб, и даже выгуливать их периодически. Некоторые пекинцы и сейчас так делают. Иногда можно наблюдать размеренно вышагивающего по улице китайца с круглой клеткой, прикрытой бумажными шторками. Последние, видимо, для того, чтобы не травмировать нежную душу какой-нибудь канарейки суетой большого города. Гораздо реже, но можно еще встретить и человека, который сосредоточенно несет перед собой на вытянутой руке маленький аквариум, а то и вовсе целлофановый пакет с рыбкой. В некоторых чайных до сих пор имеются специальные крючки, на которые посетители вешали свои птичьи клетки. Не знаю, как это прокомментировать. Я удивилась.
На пекинских автобусных остановках можно увидеть рекламные плакаты, на которых стилизованно изображено число 11. К моему изумлению, оказалось, что это не коммерческая реклама, а логотип общественной кампании по обучению людей культурному поведению в очередях. Поскольку очень большое количество народа приезжает в столицу из провинции, потребность в этом, видимо, есть. Число 11 символизирует двух людей, стоящих затылок в затылок, как в очереди. 11-го числа каждого месяца добровольцы городских социальных служб учат людей, как правильно и вежливо себя вести при большом скоплении народа. Как организовывать процесс посадки-высадки, чтобы при этом не толкаться, почему надо уступать места старикам и беременным женщинам, и так далее, и тому подобное. Вербальное описание этого действа звучит довольно по-идиотски, но, как утверждают пекинцы, эффект налицо. Китайцы - народ обучаемый. Раз им сказали "не плюйте", два сказали, а на третий раз многие перестали плевать. Если городские власти не выдают желаемое за действительное, и так оно и есть, то можно только позавидовать.
Китайский сервис довольно навязчивый, хотя и не агрессивный. Лишний раз в магазин страшновато зайти, особенно, если там представлен туристический ассортимент. Мило улыбающаяся продавщица вцепляется в тебя как рыба-прилипала и ускользнуть от ее внимания никак не возможно. Максимум, что удается выиграть, это заставить ее замолчать, обозначив полное "нихт ферштейн по-китайски", но и в этом случае она будет ходить за тобой, заглядывая в глаза с профессиональной настойчивостью, до того момента, пока ты не покинешь магазин. Кстати, в некоторых случаях подобная настойчивость приносит результаты прямо противоположные ожидаемым. Я, например, от столь пристального внимания к моей скромной персоне просто-таки паникую и утекаю дворами, даже если зашла в магазин действительно с целью что-то приобрести, а не просто поглазеть.
Да что там магазины! Китайский сервис настигает даже в нейтральных водах. Во время путешествия по реке Лицын, к нашему круизному катеру прицепилась легкая бамбуковая лодка. Два гребца так уверенно направили ее наперерез пароходику, что у меня просто сердце екнуло, не случилось бы с ними чего нехорошего, но они уверенными и привычными жестами пришвартовались к нашему левому борту и начали, перемещаясь вдоль него, заглядывать в окна и предлагать свой товар.
А посреди торговой улице Вейфуцзин в Пекине стоит памятник лучшему продавцу. Если не знать, кому именно он поставлен, то более всего он похож на формат "бронзовый бюст на родине героя". Немолодой мужчина с неулыбчивым лицом в строгом костюме и при галстуке. Совершенно серьезный памятник лучшему продавцу.
В Китае очень рано, например, в сравнении с Европой, зародилась культура общепита. Возможно потому, что и в древности жили скученно, а климат позволял, чтобы вся общественная жизнь проходила вне стен дома. Так или иначе, в том, что и как поесть, китайцы знают толк.
Существует легенда о том, что однажды один император с незапоминаемым на слух для европейца именем возвращался вечером в столицу с охоты и захотел перекусить. Так случилось, что время было уже очень позднее и обслужить его смогли только в одном заведении. Император поел, а потом взял свиток и начертал на нем иероглифы: "Единственный ресторан в Поднебесной" Так он до сих пор и называется. Так и на входе написано: "Единственный ресторан в Поднебесной". Посетители валом валят уже десятый век подряд. Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте.
При покупке чего бы то ни было торговаться в Китае принято отчаянно, причем практически везде, разве что за исключением крупных супермаркетов. Если ты не торгуешься, - значит не уважаешь ни себя, ни продавца. Наблюдая за тем, как это изящно проделывают люди, понимающие в этом толк, поневоле приходишь к выводу, что умение торговаться - это не столько спортивное соревнование, сколько один из видов искусства. Потому что процесс, похоже, важнее результата. Даже после того, как цену удается снизить процентов на шестьдесят, обычно уходишь с ощущением, что переплатил, как минимум, вдвое. И при этом можно испытать с равной степенью вероятности, как разочарование, так и удовлетворение. В зависимости от того, как сложился диалог с продавцом.
Для меня, торговаться, к сожалению, не умеющей категорически (мешают ложно-интеллигентские комплексы), серьезнейшим испытанием стала поездка на антикварный рынок. На мое счастье, компанию мне составил человек гораздо более в данном вопросе продвинутый. В результате большую или меньшую скидку нам дали абсолютно все продавцы, у которых мы совершили покупки. И каждый раз это было результатом нескольких кругов сложных ритуальных танцев, включающих в себя демонстративные отходы от прилавка и возвращение только после длительных уговоров, обмен выразительными взглядами, длительные обсуждениями достоинств и недостатков потенциальной покупки в сравнении с "точно такой же вещью в два раза дешевле, которую я видел у другого продавца", и много иных, практически акробатических телодвижений. За исключением только одного случая, когда цену нам продавец опустил разом втрое со словами: "Я из Сычуани. Нам во время землетрясения русские очень помогли". Было страшно приятно. Не из-за денег, конечно.
Одним из феноменов китайской истории, с моей точки зрения, является то, как стране удалось выскочить без кардинальной политической перезагрузки из своего тоталитарного вчера. Как известно, после смерти "великого кормчего" Мао в 1976 году культурная революция на самом высоком уровне была признана "большой ошибкой" и "национальной трагедией", но даже при этом ни коммунистической партии не пришлось пожертвовать статусом правящей, ни самому
Не то чтобы китайскому народу подобное положение вещей вовсе не стоило крови. Напротив, кровью, причем, в самом буквальном смысле этого слова, площадь Тяньаньмень была в 1989 году залита основательно. Но даже после этого исторического расстрела все осталось в том же виде: демократические реформы продолжаются, экономический рывок налицо, компартия по-прежнему у руля.
Время, конечно, вносит свои коррективы, что называется, в рабочем порядке. Современное китайское общество уже гораздо более свободное по сравнению не только с временем Мао Дзе Дуна, но и со временем Ден Сяо Пина. Допустимой стала не только легкая критика в адрес коммунистических вождей, но даже некоторая ирония. В сувенирных магазинах на одном и том же прилавке продаются и знаменитые красные книжечки-цитатники Мао на разных языках, и смешные шаржированные куклы, изображающего его самого. Можно уже многое. Но, в известных пределах, конечно.
Пользуясь навязшей с детства в зубах ленинской формулировкой, рискну сказать, что из всех искусств для китайцев важнейшим является мультипликация. И, как производная от нее, комиксы. Традиционные виды искусства, вроде пекинской оперы, мы тут не рассматриваем, это отдельная статья, а вот что касается современности, то любовь китайцев снимать и смотреть "мультики" бьет все рекорды. И, что самое главное, качество китайской мультипликационной продукции более чем на высоте. Она и исполнена на прекрасном художественном уровне и содержательно наполнена. С помощью мультфильмов поднимаются очень важные темы, причем тонко, ненавязчиво и без уклона в излишнее морализаторство. Я далека от того, чтобы отказывать в праве на существование жанру "один убегает, а другой догоняет", - сама люблю посмотреть иной раз "Том и Джерри", но китайские мультики не просто смотреть приятно, они за душу берут. Может быть, потому, что адресованы они в равной степени и детям, и взрослым. По крайней мере, тем из них, которые сами не боятся в чем-то оставаться детьми. Мне почему-то кажется, что в Китае таких много. А с детьми же надо говорить на их языке, вот отсюда и мультики. Для того, чтобы рассказать пронзительную историю взаимной материнской и сыновней любви европеец
Путешествие по китайской железной дороге - это отдельное испытание. Тут меня, что называется, угораздило. Вообще-то все вагоны местной железки достаточно комфортабельны, но они делятся на несколько классов, и последний предполагает билет без места. Его-то я и купила, добираясь из Лояна в Сиань. Не специально, не с целью сэкономить, а просто не разобравшись. Как оказалось, на свою голову.
Такую толпу, как при посадке на эту чудесную электричку, мне последний раз доводилось видеть даже и не припомню при каких обстоятельствах. И когда эта толпа вокруг меня сомкнулась, окончательно сложилось ощущение, что все миллиард триста миллионов китайцев вот они, здесь и встретились.
Пассажиры китайской электрички с билетами без мест утрамбованы в вагоне как икринки в брусочке паюсной икры. Сначала кажется, что стоят они настолько плотно, что их расположение просто исключает малейшее перемещение, и уж если случилось на момент отправления поезда балансировать на одной ноге, прижимая к груди дорожную сумку, то в таком положении и предстоит провести ближайшие несколько часов пути. Однако удивительным образом уже довольно быстро в вагоне начинается движение, причем довольно бодрое. Кроме того, примерно каждые десять-пятнадцать минут по всему составу проходят все новые и новые коробейники, предлагающие прессу, жвачки, какие-то полотенца, а главное, горячее питание. Последним я была особенно рада, и даже не из за резкого запаха дешевой лапши с соусом явно не лучшего качества, а потому, что товар свой они развозили на тележках, освобождая для которых путь мне каждый раз приходилось поднимать над головой стоявший в проходе чемодан.
Впрочем, мне грех жаловаться. Мне хотя бы удалось сесть на край скамейки. Явно распознав во мне перепуганную иностранку, меня приютили пассажиры китайского происхождения, оказавшиеся в ходе посадки более удачливыми, чем я. Уступили место и угостили едой непонятного мне происхождения и дивной вонючести, отдавили все ноги и уронили практически на голову с багажной полки гигантский баул. Я попыталась отвлечься чтением и, изловчившись, выудила взятую в дорогу книжку. Вот тут меня и накрыло. Совсем забыла, что прихватила с собой почитать "Записки коммивояжера" Шолом-Алейхем. Хотите верьте - хотите нет. Открываю наугад: "Если вы собираетесь отправиться поездом в дальний путь и хотите почувствовать, что вы действительно путешествуете, получить удовольствие от всего этого, то не ездите ни первым, ни вторым классом". Ха-ха-ха (нервный смех).
На самом деле, если быть совсем уж честной, мне удалось продержаться в ходе этой почти пятичасовой поездки практически без потерь. Да, народу много. Тем не менее, я не наблюдала ни одного скандала. И поводов опасаться того, что ненароком попадешь под раздачу каких-нибудь не в меру увлекшихся алкоголем попутчиков, тоже нет. Есть только вопиющее, почти восхитительное бескультурье. Пассажиры курят прямо в вагоне, сплевывают на пол шелуху от семечек и ореховую скорлупу, включают на полную громкость и одновременно каждый свой плееры. Милые люди. Милые. Они всю дорогу улыбались друг другу и мне. А уж когда ближе к концу поездки по вагону прошел продавец игрушек, которые, будучи заведенными, мигают разноцветными лампочками и подпрыгивают, радости их просто не было предела. Мне в процессе полевых испытаний этой зверюги посадили на бедре огромный синяк. Короче, нормально доехала.
В пещерах Лунмэнь, включенных в список всемирного наследия ЮНЕСКО, в камне высечены тысячи будд и все они учтены. Каждый грот и каждая ниша имеют свое название, каждое изображение поименовано. И даже более того, учтены и те из них, которых уже нет в наличии. На информационном стенде помимо описания на нескольких языках истории самих пещер висит длинный список частей тел различных будд, отбитых и впоследствии вывезенных (читай, украденных), с указанием того, при каких обстоятельствах они были изъяты и в музее какой страны ныне пребывает вся эта расчлененка. Этакое публичное претензионное письмо. Очень впечатляет своим размером.
Пагода диких гусей в Сиане, одна из самых знаменитых и древнейших в Китае. Построена императором династии Тан по просьбе монаха Сюйань Цзана, героя знаменитого "Путешествия на Запад" для хранения привезенных им из странствий священных буддистских текстов. Иными словами, место не простое, намоленное. Раннее утро. Взорванный первым робким весенним цветом сад. Стоящий к нам спиной буддистский монах совершает непонятные медленные пассы руками. Обходим стороной, стараясь не мешать его религиозному экстазу. При другом ракурсе становится видно, что он не молится, не занимается какими-либо практиками, а фотографирует на мобильный телефон цветущую сакуру. Тоже тема.
Терракотовое воинство, охраняющее покойного императора "всея Китая" Цинь Ши Хуанди восхищает не только своим масштабом. В принципе и до осмотра было понятно, что восемь тысяч воинов - это очень много. Вот что меня потрясло абсолютно, так это то, что каждый воин уникален и обладает портретными чертами. И все эти лица крайне выразительны. Именно это обстоятельство усиливает эффект от увиденного многократно. Именно поэтому на фотографиях раскопок, на которых показано, какой нам открылась терракотовая армия, видятся не древние развалины, а поле боя после великого сражения.
В мировой истории есть много примеров тому, как волей одного человека, подчинившего себе волю тысяч и тысяч других, создавались величайшие памятники мировой истории и культуры. Но по мне так никакая пирамида Хеопса или Тадж-Махал не могут сравниться с терракотовой армией. Потому что мертвое в сравнении с живым всегда проигрывает, а глиняные воины абсолютно живые. Кстати, гробница самого императора до сих пор археологами не тронута. По официальной версии, потому что ученые боятся ее вскрывать, не имея пока полной уверенности в том, что современные технологии гарантируют сохранность находящихся в ней артефактов. А я вот думаю, и не надо ее трогать. То, что мы уже видим, дает достаточное представление об историческом масштабе личности первого китайского императора, все остальное может в нем только разочаровать. Тем более, что письменные источники намекают, что дрянь был человек, недобрый и жестокий.
Городок Яньшо является конечным пунктом популярного круизного маршрута по реке Лицын, и 80 процентов его населения работает в туристическом бизнесе. Навскидку они распределяются примерно так: четверть обслуживает гостиницы и рестораны, четверть торгует сувенирами и половина занята в грандиозном шоу "Впечатление Лю-Саньцзе". Это самое большое в Китае фольклорное шоу под открытым небом, которое разворачивается в естественных декорациях реки. Я тоже иду смотреть. Как пропустить, если самое большое. Кстати, забегая вперед, скажу, что оно того стоило.
Однако поскольку до начала представления время у меня есть, я пока присоединяюсь к экскурсии в "типичную китайскую деревню", на месте собранную из праздношатающихся туристов улыбчивым гидом. Честно говоря, то, что я увидела, стало для меня неожиданностью. Я ждала неких декораций, чего-то вроде того, что привыкла наблюдать в европейских музеях деревенского быта: реконструкции интерьеров, экскурсоводы в национальных костюмах современного производства, показательное изготовление традиционной местной еды с дегустацией и мини-концерт с парочкой совместных с туристами хороводов.
Оказалось, однако, что в Китае все устроено совсем по-другому. Деревня, в которую мы приехали, убила меня бедностью страшной и, главное, совершенно натуральной. Ни тебе декораторов, ни костюмеров. Актеры играют, что называется, "в своем". Полуразвалившиеся дома, зияющие провалами выбитых окон, засиженные мухами прилавки продуктовой лавочки, грязные оборванные дети. Когда я еще в школе училась, помнится, на уроках географии мы записывали Китай в "страны третьего мира". Кажется, мне, наконец, стало понятно, почему.
Особого внимания на туристов деревенские жители не обращают, не выказывая ни расположения, ни агрессии. Мне кажется, если бы меня, находись я в столь бедственном положении, демонстрировали как медведя на ярмарке, я бы взбеленилась, а им хоть бы что. А с другой стороны, злиться им на нас было бы также странно, как, например, на случайно залетевших в их деревню марсиан. Подозреваю, что для них это были бы явления одного порядка. Очень я там себя неуютно чувствовала. Окажись я в таком месте в составе какой-нибудь гуманитарной миссии, я бы знала, что делать, но вот уж совсем не понимаю, в чем был смысл везти обычных туристов в эту "типичную деревню". Только настроение испортили.
Очень мне импонирует китайская традиция сдачи экзаменов для желающих поступить на государственную службу. Кстати, типичная далеко не для всего Востока. В Японии, например, существовала феодальная система, очень похожая на ту, что сформировалась в западной Европе, а вот в Китае все обстояло иначе. Экзамены мог сдавать абсолютно любой человек, причем сколь угодно много раз. Иными словами, еще в глубокой древности в обществе существовали механизмы, позволяющие людям, независимо от происхождения, перемещаться по социальной лестнице. Идеологическую основу этой системе дало конфуцианство. Учитель и сейчас в Китае достаточно популярен, тем более что его учение считается философией более, чем религией. В Гуйлине, например, его храм сейчас оказался на территории педагогического университета, которому был передан комплекс зданий загородной императорской резиденции. В бывших императорских покоях сейчас размещаются классы и общежитие, а храм остался храмом. Сюда ученики приходят молиться перед экзаменами.
Кстати, кабинки для экзаменов старинного образца там тоже имеются, хотя по прямому назначению уже давно не используются. Признаться честно, более всего они, по моим ощущениям, похожи на вокзальный туалет на несколько десятков посадочных мест. А если учесть, что соискателей на период написания экзаменационного сочинения в них еще и запирали, то сходство становится уж совсем близким.
Но более всего меня восхищает то, что экзамены на замещение вакантных чиновничьих должностей, в том числе самого высокого ранга, существуют в Китае и сейчас. И конкурсы огромные.
А на великую китайскую стену я не поехала. Говорят, ее видно из космоса.