Начиная серию интервью с представителями активно действующих в России исследовательских социологических центров, ИА REGNUM ставит своей целью "обновить" представления своих читателей о состоянии дел в отечественной прикладной социологии, её месте в отношениях власти и общества - внутри и вне России. Сегодня на вопросы агентства отвечает генеральный директор Центра социологических и маркетинговых исследований "SOCIUM" Артём Геворкян.

Есть ли, по вашему мнению, какое-либо существенное отличие в качестве работы российских социологических компаний и их иностранных коллег? Если есть, то в чём оно?

Различия, о которых вы говорите, существуют и особенно выразительно они проявляются в работе как российских, так и иностранных социологических компаний на территориях бывшего СССР.

Во-первых, следует отметить богатейший исследовательский опыт иностранных коллег. На мой взгляд, такие методы социологического исследования, как поквартирный и телефонный опросы, иностранными коллегами, в частности американцами, буквально "отшлифованы" и здесь есть чему у них поучиться. Однако, методы поквартирного и телефонного опросов не всегда работают на постсоветском пространстве, и наша практика в РФ и государствах СНГ, особенно на урбанизированных территориях, позволяет сделать подобное заключение. В наших условиях на предложение позвонившего в дверь интервьюера ответить на анкету потенциальные респонденты вполне могут вызвать милицию. Разумеется, подобное положение дел не является свидетельством замшелости постсоветского общества и "продвинутости" западного. Просто наши сограждане испытывают дефицит защищенности. Культурный уровень здесь ни при чем. Вызвать участкового может и профессор консерватории. Мы об этом знаем и стараемся организовать свою работу, например полевой этап, с учетом специфики объекта исследования, комбинируем методы опроса.

Во-вторых, работая на постсоветском пространстве, иностранные коллеги, как правило, доверяют проведение полевого этапа на условиях подряда местным организациям и специалистам. Мы полевой этап в максимальной степени осуществляем сами. В обязательном порядке направляем на территории руководителей групп интервьюеров, формируем на основе постоянной занятости и группы интервьюеров, как например, на Украине. Чрезвычайно важно, чтобы руководитель исследования выходил в поле, наряду со своими интервьюерами (иностранные коллеги, в силу ряда причин, в подобном маневре ограничены: трудно представить иностранного специалиста с анкетой на пороге дома в этническом узбекском селе под городом Шимкентом в Казахстане). Считаем, что подобный формат работы повышает валидность (качество, о котором вы говорили) результатов исследования. И если тщательность расчета выборочной совокупности у иностранных коллег и у нас сопоставима, то с точки зрения эффективности проведения полевого этапа применение нашего подхода считаем приоритетным.

Насколько существенную долю в прикладных исследованиях российских социологов составляют маркетинговые исследования? Какие отрасли рынка интенсивнее других привлекают социологов к оценке рынка и перспектив своей работы?

Если говорить в целом о социологическом корпоративном цехе, то соотношение маркетинговых и социально-политических исследований примерно 50 на 50, но например, в практике нашей организации наблюдается заметная диспропорция в пользу социально-политических исследований.

С научной точки зрения специалистов привлекают проблемные или потенциально проблемные отрасли рынка. Однако потенциальные клиенты, функционирующие в подобных прогнозируемо критических условиях, не всегда адекватно реагируют на предостережения и предложения специалистов. Например, примерно семь лет назад, в крупнейших городах Восточной Сибири наблюдался потребительский всплеск на рынке бытовой электроники, детерминированный стихийностью предложений крупнейших местных игроков рынка, которые усиленно продвигали колоссальные объемы относительно дешевой продукции и не сумели спрогнозировать момент первичного насыщения рынка и его сегментацию. Как результат - закрытые магазины, кредитно-долговые проблемы, потеря бизнеса, хотя в тот период понятие "кризис продаж" у этих коллег вызывало саркастическую улыбку.

На сегодняшний день крайне интересно наблюдать за бурным развитием автомобильного рынка в России, интересно с научной точки зрения, ибо видны подводные камни (покамест подводные камни), способные превратиться в рифы. Автомобильные дилеры вовсю и с традиционным размахом тратятся на возведение многомиллионных шоу-румов, и как мне кажется, забывают о границах рынка, его сегментации и вариативности. Например, продвигая через дилерскую сеть дизельные автомобили, особенно премиум-класса, в условиях высоких рисков по качеству топлива, необходимо думать о механизмах компенсации репутационного капитала фирмы производителя.

Какие основные перемены в общественном мнении и мнении, так сказать, массового покупателя, произошедшие в последние годы, вы могли бы назвать?

Главное: российский массовый покупатель изжил, переборол в себе страх товарного дефицита. Как следствие, изменились потребительские приоритеты, если раньше надо было запасать и покупать в расчете на долговременное использование, то сегодня массовый покупатель стремится к повышению качества потребляемых товаров и оптимизации сроков эксплуатации. Многообразие кредитных программ позволило массовому покупателю удовлетворить свои потребности, но на поверхность стали подниматься проблемы обоснованности потребительских затрат вкупе с кредитно-долговыми последствиями. Это означает, что массовый потребитель все еще входит в русло потребительской культуры. Следующая стадия потребительской озабоченности, которую следует прогнозировать - это практичность.

Кристаллизация критериев формирования среднего класса, задающего темп потребительской активности, существенно повлияло на изменение мнений возможного покупателя. Несколько лет назад пропуском в "средний класс" считался личный доход, сегодня же фундаментом прочности среднего класса является институт частной собственности, а статус собственника расширяет горизонты потребительских возможностей.

Что принципиально отличает социологическую практику и настроения общества в постсоветских странах от тех же в России?

Определяющим фактором является социальный запрос населения. В государствах, которые переживают системный кризис, антикризисным оказывается и социальный запрос. Никак иначе нельзя истолковать, то, что по результатам социологического исследования, в современной Грузии 87% респондентов в классификаторе наиболее актуальных проблем на первое место подняли проблему "преодоления кризиса в экономике", а на второй строчке рейтинга оказалась проблема "преодоление безработицы" которую отметили 78% респондентов. В то же время, например, для казахстанцев наиболее актуальными проблемами являются улучшение медицинского обслуживания - 59,5%, борьба с коррупцией - 53,5% от общего числа респондентов. 73,9% респондентов на Украине считают наиболее актуальной украинской проблемой кризис в экономике. В России, в Центральном федеральном округе, актуальными для населения являются проблемы доступного жилья (50,2%), снижения цен на продукты и товары первой необходимости (56,8%), улучшение медицинского обслуживания (47,5%). В Южном федеральном округе, на первых местах проблемы доступного жилья (40%), преодоления безработицы (41%), улучшения медицинского обслуживания (40%).

Особенный разговор - ситуация в Армении, где помимо таких наиболее актуальных проблем, как преодоление безработицы (70,0%) и бедности (53%), существует и конфликт между властью и обществом, материализовавшийся из беспрецедентно высокого уровня социального протеста, который существовал в республике все последние годы. На вопрос: "отражает ли нынешняя власть республики Армения интересы своего народа", в октябре 2007 года утвердительно отвечали 28,5% респондентов, сегодня этот показатель значительно ниже. Приведенные выше цифры социального запроса населения в тех или иных государствах являются и зеркалом общественных настроений.

Чего "не видит" большинство социологов в своих обществах - в России и за рубежом?

Учитывая богатую с точки зрения научно-исследовательской деятельности реальность социологов, не увидеть, чего-либо крайне сложно. "Социологического вакуума" нет. Другое дело - понять наиболее приемлемый для общества механизм решения тех проблем, что "увидел".

Какие решения российских властей представляются вам социологически не просчитанными, и какие - имеют наибольшую общественную поддержку (по данным социологов)?

Подойдем дифференцированно. К внутриполитическим решениям российских властей особенных претензий со стороны граждан нет. Другое дело - механизм реализации этих решений. Очевидно, что приоритетные национальные проекты (ПНП) стали продуктом синтеза социальных запросов общества. Трудно не поддержать инициирование ПНП "Доступное жилье" или ПНП "Здравоохранение", если для тебя как для гражданина это - злободневная проблема. Другое дело, если ты как гражданин, чье внимание приковано к попыткам руководства страны решить твою злободневную проблему, вдруг замечаешь, что на региональном уровне - система дублирования чиновников в структурах, ответственных за реализацию и контроль над реализацией ПНП. Такое, при всем жизненном оптимизме, поддержать сложно.

Особенный разговор - внешнеполитическая проблематика. Российскому обществу, сбросившему с плеч багаж самобичевания конца восьмидесятых и начала девяностых, преодолевшему кризис власти и экономики, требуется уверенность внешнеполитического курса. Ошибки на внешнеполитическом направлении, в частности в СНГ, напрямую влияют на уровень поддержки президента России. И если грузинский экзерсис 2003-го, как точка отсчета, слабо повлиял на трансформацию уровня поддержки президента России внутри российского общества, то события на Украине в октябре-декабре 2004-го, в первой половине 2005-го, ощутимым эхом прокатились по материалу российской действительности и рейтингу доверия президенту России.

Какие из постсоветских обществ, по вашему мнению, в ближайшие годы изменятся в наибольшей степени и в чём именно?

Изменения подразумевают не только прогресс, но и регресс. Стагнации, в условиях экономического подъема или наоборот упадка, быть не может, ибо стагнация во время всеобщего развития и означает упадок.

Прогресс России очевиден. И речь не только об экономических успехах, федеральная власть имеет серьезный кредит доверия, ёмкость которого позволяет браться за решение проблем любой сложности. Однако использование кредита общественного доверия нуждается в диверсификации.

Испытание на прочность финансово-экономической системы придется пройти Казахстану. Прогрессирующая импортозависимость и раскрутившийся маховик инфляционного процесса съедают больше средств, чем скапливается от продажи углеводородов в Национальном фонде Казахстана. Эту проблему SOCIUM подробно освещал в 2006 году по результатам комплексного социологического исследования в Республике Казахстан.

Два других "острых угла" - Украина и Армения. На Украине уровень общественного антагонизма к властям, как президенту, так и правительству, критически высок. Вкупе с этим очевиден и пока остается безответным общественный запрос на деолигархизацию государства. Вкупе с проблемами украинизации, натоизации государства, церковного раскола и демографического спада, все вышеперечисленное скорее всего не оставляет украинскому обществу свободы маневра и поиска социального компромисса.

Острота армянской проблемы детерминирована не только остроконфликтной обстановкой в республике, противостоянием власти и оппозиции, но и парадигмой сохранения армянской государственности. Восемнадцать лет фактической инфраструктурной и экономической изоляции, десятилетие взаимного непонимания власти и общества генерировали общественный запрос граждан Армении, который формулируется жестко: сохранит ли республика свою государственность?!