Член научного совета Московского центра Карнеги, профессор Алексей Малашенко, находясь в Киргизии, ответил на вопросы корреспондента ИА REGNUM.

ИА REGNUM: Какие качественные изменения в киргизском обществе вы наблюдаете в настоящий момент?

Ничего кардинального, что должно было произойти после революции, никаких качественных перемен, кстати, не только в лучшую, но и в худшую сторону не видно. Если не знать, что что-то произошло в марте 2005 года, то для постороннего человека практически ничего не заметно. Но это не значит, что ничего не произошло. Естественно - революция, которую в России называют революцией непосредственно, или бунтом, или мятежом. Я считаю, что она больше поставила проблем, чем решила. У меня в результате этого приезда возникло ощущение, что решение проблем затягивается. К сожалению, в этом затягивании кроется угроза в виде будущей нестабильности.

ИА REGNUM: На кого из соседей по региону может ориентироваться Киргизия в данный момент?

Когда вы говорите "регион", то я этот термин ставлю под сомнение, потому что это не регион, а совокупность государств, каждое из которых живет своей жизнью и ориентируется все больше не на соседей, с которыми у них общие границы, а на кого-то еще. Недаром теперь говорят, что появляются новые какие-то регионы, новые контуры. Иногда с этим регионом упоминают Афганистан, Пакистан, Иран, Монголию и т.д. Такое ощущение, что каждое из центральноазиатских государств посматривает на сторону. Это может быть Россия, Америка, Европа, Иран, Пакистан, мусульманский мир. Прежде чем на кого-то ориентироваться, нужно разобраться в самих себе. Как раз мы говорим, что прошел год после революции, а понимания, что это за государство, какие его внешние перспективы, нет. Если в этом разобраться, то можно глядеть и на партнеров, а так я могу назвать тот же набор стран, который существует после распада Советского Союза. Выбор партнеров сегодня, с моей точки зрения, для Киргизии весьма ограничен.

ИА REGNUM: Не грозит ли текущая политическая ситуация государственности Киргизии?

Я думаю, что в Киргизии сильно ослаблена государственность. Этому есть и объективные, и субъективные причины, но в данном случае больше субъективных, так как в Киргизии имеется нестыковка исполнительной и законодательной власти, конкуренция между отдельными политическими лидерами. Если посмотреть на политическую картину, кто о чем говорит, кто что делает, то создается впечатление, что люди думают не о государстве как таковом, а о собственном месте в этом государстве по схеме: на первом месте то, что хочу я, а потом применение этого в государстве. Причина этого в недостаточно высокой политической культуре у всех, что характерно не только для Киргизии, но и для других государств, в том числе и для России. Это же является главной неприятной основой для возможной нестабильности. Такое ощущение, что и законодательная и исполнительная власть в Киргизии только готовится к проведению реформ, все время что-то откладывая на будущее. А уже прошел год и так дальше быть не может.

ИА REGNUM: Насколько, на Ваш взгляд, эффективен тандем Бакиев-Кулов?

Такое ощущение, что существующий тандем Бакиев-Кулов то дееспособен, то недееспособен. На протяжении года позиция его постоянно менялась. То возникало ощущение, что отношения вот-вот наладятся и будет консенсус, то выяснялось, что этого быть не может по целому ряду причин. Сегодня я не мыслю, как будет развиваться в спокойной атмосфере Киргизия, если тандем разрушится. Плох ли он, хорош ли он, но если он исчезнет, то появится некоторая политическая пустота.

ИА REGNUM: Какую стратегию развития стоило бы выбрать Киргизии после революции?

Я не хочу произносить слова "революция" или "мятеж". Думаю, что элемент нестабильности будет, он и сейчас присутствует. Я не исключаю, что он будет возрастать. Такое ощущение, что новая власть не приступала к выработке стратегии развития страны, и я не хочу говорить о таких высоких вещах, как национальная идея, хотя почему бы и нет. Почему бы после всего, что произошло, не задуматься о национальной идее? Чего, собственно, мы хотим? Я понимаю, что все хотят жить лучше, но как? Как этого добиться, как достичь? Что развивать, от чего отказаться? Пока такого стратегического замысла не прослеживается, хотя уже давно пора.

Когда мы говорим о потере государственности, то под этим понимается грядущая трагедия. Я бы пока так жестко не говорил, надеюсь, что этого не произойдет, но какие-то предпосылки, "отдаленные раскаты грома", к сожалению, наблюдаются. И если эти "раскаты" не отодвинуть, экономические, социальные, с точки зрения консолидации юга и севера Киргизии, то все возможно. Мы уже видели достаточное количество распавшихся государств, начиная с СССР. Так что надо быть очень осторожными.

ИА REGNUM: Есть у Киргизии возможность консолидации с Россией или Казахстаном?

А нужно ли это России? Союз уже есть. Сегодня Россия проводит активную, заинтересованную политику в отношении Казахстана. Что касается Киргизии, после революции особенно, по-моему, интерес России опосредованный. Есть какие-то конкретные вещи, в которых Россия заинтересована, например, военная база в Канте. Это та самая российская точка, от которой Россия никогда не откажется. Есть какие-то интересы, связанные с энергетикой. Но Россия, в отличие от того, что она делала раньше на постсоветском пространстве, все более занимает отстраненную прагматичную позицию. В чем она заключается? Ну, вы разбирайтесь там сами, но помните о наших интересах. Практика показала, что вмешиваться в чьи-то дела, как, например в Грузии или на Украине, Россия просто не умеет, не хватает интеллекта.

ИА REGNUM: У Владимира Путина в Киргизии высокий авторитет. Может быть Киргизии нужен такой лидер?

Во-первых, у Путина и в России очень высокий авторитет, но он покоится на достаточно солидной и успешной экономике. Другое дело, что, по мнению специалистов, экономика в России развивается на нефти, то есть на ее высокой цене за баррель. Но так или иначе, это можно обсуждать. Либо не обсуждать. Россия - это развивающееся государство при всех ее минусах. Жить там стало лучше, это я вам могу точно сказать, может, не всем, но, во всяком случае, многим. Все это работает на авторитет Путина. А представьте себе человека, типа Путина, который также уверено, также активно говорит о чем-то, о политике, экономике, но за которым ничего не стоит. Нет этой сильной вертикали власти, нет этой экономики, которая худо-бедно развивается, и как тогда действовать здесь, в Киргизии? Тут есть два варианта. Если приходит какой-то жесткий политик, то неизвестно, как его здесь воспримет политическая элита, которая не заинтересована в этой жесткости. Его просто съедят. Зато общество его поддержит. Тут вопросов больше, чем ответов.

Я думаю, чтобы вытащить Киргизию - а ее надо вытаскивать - то жесткий, ответственный и решительный политик, конечно, нужен. Помимо того, что можно свободно дышать - а в Киргизии, действительно, свободно дышится, и так было еще в 90-е годы - еще хочется кушать и иметь рабочие места. Получается так, что демократии много, но она не подкреплена соответствующей экономикой. В Киргизии нет вождя. Это сказано не в обиду Бакиеву или Кулову. Сейчас такая ситуация, когда, чтобы быть лидером нации, это звание нужно заслужить. У меня такое ощущение, что в Киргизии нет такого понятия, как молодые политики. Может, они и есть, но себя еще не проявляют. Как создать в Киргизии молодого политика, который придет и все решит, я не представляю. В Латинской Америке это всегда были военные, тут это исключено. Я боюсь, что кто-либо в Киргизии постепенно будет подбирать под себя всю власть, и это может быть претендент на национальное лидерство, диктатор, но с прошлым историческим опытом и прошлым политическим мышлением. Вот здесь и возникает опасность.

ИА REGNUM: Если провести в Киргизии конституционную реформу, можно ли сменить форму власти?

Я являюсь приверженцем парламентской республики. Это больший выбор, больше контроля над исполнительной властью, большее участие общества и т.д. Но тот парламент, который есть в Киргизии сегодня... Я сомневаюсь, что он может быть эффективен. Формально парламент - это хорошо, и к этому надо идти. Но парламент - это не абстракция, это люди, которые выбираются с помощью соответствующих механизмов. Эти механизмы и ваши депутаты... Я не думаю, что они будут эффективны в своей дальнейшей работе, не говоря уже об их привязанности к бизнесу. Так же, как и в России не эффективна Госдума, поэтому президент Путин создал Общественную палату за неимением лучшего. Это наша общая болезнь. Парламентская система, может, когда-нибудь и будет эффективна, но путь к ней очень долог.