Комитет по иностранным делам палаты представителей Конгресса США большинством голосов поддержал двухпартийный законопроект об использовании конфискованных российских активов для помощи Украине. Чем это грозит?

Иван Шилов ИА Регнум

США давно «ходят вокруг да около» темы конфискации российских активов, замороженных после начала СВО. Первое время дискуссии на эту тему, правда, тормозились опасениями насчет покушения на частную и суверенную собственность. Случаев прямой конфискации суверенных активов иностранной державы в современной истории Америки не припоминается. Близкий пример — Иран. Однако после введения против него санкций еще в 1980-х годах его авуары, до которых сумела дотянуться рука Вашингтона, были всё же заморожены, а не конфискованы (с тех пор и пребывают в таком состоянии, не принося Тегерану никакого дохода и фактически обесцениваясь). Более того, недавно около 6 млрд долларов (технически они находились в Южной Корее) были также разморожены, хотя и под определенные ограничения. Деньги были переведены в Катар, который выступает гарантом соблюдения этих ограничений.

Американское законодательство предусматривает и более бесцеремонные процедуры — в отношении активов стран, которые признаны США «спонсорами международного терроризма» (Куба, Иран, КНДР, Сирия). В этом случае их активы утрачивают статус «суверенности», но всё равно предъявлять на них претензии следует в судебном порядке, скажем, требуя компенсации каким-либо жертвам политики таких государств (не только американцами, но через американские суды). Россия пока не признана в США таким государством, несмотря на неоднократные обращения Конгресса к администрации Байдена сделать это. Имеется и законопроект на сей счет, но Белый дом ему хода пока не давал.

Теперь законопроект о конфискации, пользующийся двухпартийной поддержкой, имеет все шансы быть принятым Конгрессом. Он предоставит Белому дому право передать Украине конфискованные суверенные активы России. Однако прямого обязательства всё же сделать это в таком-то объеме и в такой-то срок нет. Детали оставлены на усмотрение администрации. Такова обычная практика законопроектов, касающихся внешней политики. В американской политической культуре утвердилось понимание, что чрезмерное связывание рук исполнительной власти в этой сфере недопустимо.

Законопроект, в частности, предусматривает, что не позднее чем через 180 дней после даты вступления закона в силу госсекретарь по согласованию с администратором Агентства США по международному развитию должен представить соответствующим комитетам Конгресса оценку наиболее насущных потребностей Украины в восстановлении, помощи в сфере безопасности и гуманитарной помощи. Также прописано условие, делающее невозможным возвращение российских активов в Россию до тех пор, пока она не выплатит Украине компенсацию.

Аналогичную позицию уже зафиксировала G7, в частности, на недавней встрече глав МИД в Токио. А глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен настаивает на том, чтобы до конца года была выработана и общая формула использования российских активов в рамках Евросоюза. Для начала — полученных с них доходов. В ЕС давно уже обсуждается эта тема — использования прибыли, полученной, прежде всего, бельгийским депозитарием Euroclear от реинвестирования российских активов. Речь по крайней мере о трех миллиардах евро, которые «накапали» в виде дохода только от 180 млрд евро российских золотовалютных резервов, заблокированных в этом депозитарии. Всего в ЕС заблокировано примерно на 200 млрд евро только российских суверенных активов и еще на десятки миллиардов — частных и корпоративных, попавших под санкции.

На практике в Евросоюзе заморожены не только суверенные российские активы, но и активы в виде ценных бумаг, например, принадлежащие сотням тысяч российских частных инвесторов. Речь о сотнях миллионов долларов. Эти ценные бумаги, по сути, тоже заблокированы — либо в том же Euroclear, либо в Люксембурге в Clearstream. По ним держателям не поступают дивиденды. Продать их теоретически можно, прибегнув к «кривым схемам» брокеров, но далеко не все. Если россияне покупали ценные бумаги через счета, скажем, в Европе, то в случае отсутствия вида на жительство в ЕС они также заморожены по «принципу паспорта»: дивиденды зачисляются на сегрегированный счет, к которому у держателя доступа нет, туда же поступают деньги в случае продажи акций или их делистинга. Не факт, что в случае «вечной заморозки» или даже конфискации активов в пользу Украины еврокомиссары будут проводить четкую грань между российскими суверенными активами и просто российскими.

Хотя в Америке на этот счет как раз проводится более четкая грань, и санкций именно «по принципу паспорта» в отношении россиян, не попавших напрямую под санкции, и их собственности на деле не в пример меньше. Некоторые американские брокеры продолжают иметь дело с российскими резидентами, хотя ввели ряд ограничений на вывод средств.

Проблема может получить дополнительное обострение в связи с тем, что оцениваемый на Западе размер ущерба, нанесенного Украине (по данным Всемирного банка на начало года, 411 млрд долларов), не покрывается теми примерно 300 млрд евро, в которые оцениваются замороженные на Западе российские суверенные активы, включая 200 млрд в Евросоюзе. Это со временем может подтолкнуть на поиск других источников репараций, помимо суверенных активов. Сначала возьмутся за активы тех, кто попал под санкции напрямую, а далее уж как пойдет. Не свои же платить.

Пока, повторим, в США речь идет о конфискации именно суверенных российских активов. Однако прецеденты конфискации частных авуаров уже тоже были. Более того, для этого не надо даже писать новый закон, достаточно уже действующих.

Американское законодательство предусматривает конфискацию частных активов за нарушение, в частности, санкционного режима. Сам факт нарушения устанавливается в судебном порядке. Собственно, аналогичное законодательство принято и на уровне Евросоюза, однако на деле оно пока в широком масштабе не применялось. Еврочиновникам проще утвердить единый механизм. Тем более что размеры суверенных российских авуаров гораздо больше, чем замороженных частных.

Что касается США, то не далее как в начале этого года генеральный прокурор США Меррик Гарланд одобрил конфискацию ранее замороженных в Америке активов крупного российского предпринимателя Константина Малофеева по формальным основаниям — якобы из-за обхода им американского санкционного режима (еще до начала СВО). Конфискованные средства, по уверению американских властей, пошли на помощь Украине. Более того, по указанию генпрокурора Гарланда еще в прошлом году при минюсте была создана специальная группа, предназначение которой — отслеживать действия российских олигархов на предмет возможного обхода ими американских санкций. Чтобы потом — то самое «цап-царап».

Новый готовящийся Конгрессом закон существенно расширяет возможности конфискации. Однако то обстоятельство, что окончательное решение, а также конкретное осуществление конфискационных действий в отношении тех или иных активов по традиции оставлено за исполнительной властью, теоретически оставляет и возможности определенного закулисного торга на этот счет с Москвой. Это тоже привычная практика. Достаточно вспомнить, что уже упомянутая ранее разморозка шести миллиардов долларов иранских активов была тесно увязана с освобождением американских граждан, ранее задержанных или уже осужденных в Иране.

У России, конечно, имеется на этот счет, рассуждая совсем уж цинично, некоторый «обменный фонд». Однако его всё же явно недостаточно, чтобы гарантировать неприкосновенность всех суверенных активов, до которых сможет дотянуться рука американских санкционеров. Другое дело, если речь зайдет о сделке гораздо более широкого масштаба. Включая мирное урегулирование на Украине. Полная и окончательная конфискация будет для Запада в том числе означать и ликвидацию существенного «аргумента» в торге с Москвой. Вообще, ситуация, когда одной из сторон «уже нечего терять», особенно если речь идет о ядерной державе, не очень хороша в плане перспектив достижения возможного компромисса.