«Подсанкционные российские активы, замороженные в Бельгии, принесли почти 3 млрд евро прибыли, пока государства Европейского Союза продолжают спорить о том, что делать с этими деньгами», — сообщило 26 октября агентство Bloomberg.

Иван Шилов ИА Регнум

Суть в том, что на замороженные российские деньги набежало уже 2,9 млрд евро процентов, и цифра эта продолжит расти. Агентство Bloomberg предположило, что публикация сведений о таких крупных суммах может активизировать дебаты в ЕС о том, как обложить налогом российские «непредвиденные доходы» и перенаправить средства на Украину.

При этом общая сумма замороженных в банках ЕС российских средств оценивается более чем в 200 млрд евро.

Информагентство напомнило, что глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен уже обещала представить летом текущего года план по изъятию российских активов, но так этого и не сделала. И вот лидеры стран ЕС планируют снова обсудить эту тему на двухдневном саммите в Брюсселе, который начался сегодня, 26 октября.

Юридических оснований нет

Рассуждая о последствиях для самого Евросоюза, к которым может привести изъятие суверенных активов России, эксперты сходятся во мнении, что спрогнозировать все вероятные последствия такого шага не представляется возможным. Что в конечном итоге и предопределило нерешительность фрау фон дер Ляйен.

Так, директор Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Георгий Остапкович отмечает, что Евросоюз позиционирует себя не как страна, а как как единое юридическое объединение. «И они боятся нарушить юридические основы, которые определяют исходя из прецедента», — поясняет эксперт.

Что это значит применительно к острому желанию коллективного Запада распорядиться застрявшими в европейских банках российскими деньгами?

«Такого не бывало, чтобы изымались активы целой страны без юридического обоснования, — отмечает специалист. — А они заморозили 300 с лишним млрд евро российских резервов, непосредственно в ЕС — около 200 млрд. Изъять такой объём практически невозможно».

При этом для замораживания этих средств юридическая база у ЕС изначально была, уточняет Остапкович. Впрочем, и здесь не всё просто.

«Раньше ЕС замораживал активы Ирана, — напоминает собеседник ИА Регнум. — Хотя не следует забывать, что Иран был подвергнут санкциям ООН, тогда как на Россию такие санкции не накладывались. И то европейцы вынуждены были потом постепенно даже возвращать иранские деньги».

Однако попытка создать прецедент такого масштаба, как изъятие суверенных активов целой страны на десятки, а тем более сотни миллиардов евро, это уже шаг совсем иного порядка, замечает экономист, ведущий научный сотрудник МГУ Андрей Колганов. Такая мера, по его мнению, совершенно точно подорвёт доверие к финансовой системе Европы или даже Запада в целом во всём мире.

Мы тоже можем кое-что отнять

Но даже если допустить, что Евросоюз решится на шаг, кажущийся сейчас экспертам безумным, несложно представить, чем ответит Россия на принудительное изъятие суверенных активов, замечает Колганов.

«Главное — это конфискация активов зарубежных компаний, которые имеются на территории России, — указывает он. — И это сопоставимая сумма. Активы, замороженные на Западе, включая Евросоюз, сопоставимы с объёмом активов зарубежных компаний, представленных в России. Они оцениваются в несколько меньшую величину, но очень близкую».

Заметим: 9 из 10 крупнейших иностранных компаний в России по итогам 2022 года — это компании из недружественных стран.

Первую строку заняла французская Leroy Merlin с выручкой 529,7 млрд рублей. На втором месте — японская JT Group (432,6 млрд рублей), на третьем — американская Philip Morris (399,9 млрд рублей). Также в топ-10 оказались американская PepsiCo (303,7 млрд рублей), французская Elo («Ашан» и «Атак»; 292,6 млрд рублей), нидерландская VEON («ВымпелКом»; 286,4 млрд рублей), немецкая Metro (223,6 млрд рублей), американская Mars (201,4 млрд рублей), швейцарская Nestle (195 млрд рублей).

«Французский «Ашан», к примеру, не уходит из России, потому что доля в выручке всей компании у российского подразделения — около 11 процентов, — говорит Остапкович из НИУ ВШЭ. — IKEA ушла, но у её российского подразделения было три процента в общем объёме».

Так что менеджмент западных компаний, которые не пожелали покинуть Россию с началом санкционной войны, тоже, по всей видимости, скептически оценивает вероятность «взаимного изъятия».

В свою очередь, как замечает Остапкович, иностранных компаний, которые «стоят в очереди на выход» с российского рынка, пытаясь получить какие-нибудь компенсации от Минфина, сейчас насчитывается около полутора тысяч.

Не могут найти, но любят поговорить

Любые рассуждения о возможности отнять у России хотя бы часть её вложений, замороженных в банках недружественных стран, это пустословие, соглашается специалист по международному праву Мария Ярмуш. «Нужно что-то в Еврокомиссии обсуждать, а российские активы — тема интересная, это же про деньги, поэтому обсуждать приятно», — иронизирует она.

Эксперт подтверждает, что изъятие не только суверенных активов России, но и начисляемых на них процентов невозможно с точки зрения законодательства ЕС при наличии какого угодно решения Еврокомиссии.

«Пытались лоббировать изъятие хотя бы процентов за пользование этими огромными средствами. Но банки не могут передать и эти деньги, таких законов тоже нет. Проценты за пользование денежными средствами по банковским договорам должны быть зачислены на счета собственников этих средств», — рассказывает Ярмуш.

Она обращает внимание на ещё один важный момент: «Банкам это категорически не выгодно, поскольку деньги можно направлять в рост, получая прибыль. Суммы большие, и все банковские структуры прокручивают эти доходы, снова получают проценты. Естественно, банковское лобби будет стараться оставить эти замороженные средства под своим контролем, начисляя при этом тот банковский процент, который предусмотрен договорами».

В свою очередь, Колганов из МГУ указывает на ещё одну сложность, которая неизбежно возникает в случае намерения изъять замороженные российские активы: «Недружественные страны не могут обнаружить примерно половину российских активов, размещённых за рубежом. Более того, мне доводилось видеть официальный ответ Центробанка на депутатский запрос по поводу этих активов. В нём говорилось, что Центральный банк сохраняет доступ к этим активам. То есть даже в техническом смысле всё не так однозначно».

Таким образом, эксперты сходятся во мнении, что повторные обсуждения руководителями ЕС судьбы замороженных российских денег вряд ли принесут что-то новое. Однако в случае принятия незаконного решения об их изъятии со стороны России неминуемо последует жёсткий ответ. При этом просчитать все последствия для мировой финансовой системы не представляется возможным.

Ранее, в мае текущего года, премьер-министр Бельгии Александер Де Кроо заявил, что его страна направила на военную поддержку Украины доходы от замороженных российских активов — примерно 200 млн евро. При этом эксперты уточняли, что речь в данном случае может идти исключительно о налоговых поступлениях, которые получила Бельгия, то есть о собственных средствах бельгийской казны, а не о российских деньгах.