Как поставки российских истребителей Су-35 Ирану меняют ситуацию в регионе

Член комиссии парламента Ирана по национальной безопасности и внешней политике Шахрияр Хейдари в интервью информационному агентству Tasnim сообщил, что в марте начнется практическая реализация заказа Тегерана на закупку российских истребителей Су-35, а «также другой военной техники, в том числе вертолетов и ракет». Такое сообщение на официальном уровне с иранской стороны сделано впервые, что означает наступление новой вехи в истории военного сотрудничества между Ираном и Россией. Су-35 — многоцелевой сверхманевренный истребитель поколения 4++. Он предназначен для поражения воздушных, наземных и надводных целей, объектов инфраструктуры, прикрытых средствами ПВО и расположенных на значительных удалениях от аэродрома базирования. В этой связи координатор по стратегическим коммуникациям Совета национальной безопасности США Джон Кирби уже заявил, что Москва и Тегеран выходят на «беспрецедентный уровень военной и технической поддержки и превращают свои отношения в полноценное оборонное партнерство».

Действительно, налицо появление нового качества во взаимоотношениях между Россией и Ираном. Но проблема значительно шире. Она вписывается в контекст взаимоотношений между Москвой и «коллективным Западом». Когда в октябре 2020 года истек срок пятилетнего эмбарго на импорт и экспорт тяжелого вооружения и боевой техники из Ирана и в Иран, введенного в связи его ядерной программой, США не удалось продлить через Совет Безопасности ООН этот запрет. Они не получили поддержку со стороны Китая и России. У Вашингтона был шанс разыграть карту военно-технического сотрудничества Ирана с другими странами через механизм переговоров по ядерной сделке, учитывая, что это соглашение поддерживалось Москвой и Пекином. Не получилось. Был также сорван проект переноса дебатов по ядерной сделке в формат Совета Безопасности с последующим запланированным решением по возвращению санкций. И вновь провал. После этого американцы под давлением Израиля перешли к тактике прямых военных угроз в адрес Ирана, что толкнуло его в сторону России. При этом нельзя исключать того, что Тегеран будет постепенно дистанцироваться и от переговоров по ядерной сделке, теряя стимулы договориться с США.

Это серьезный рубеж для Ирана. Он перестает ощущать себя объектом потенциальной внешней агрессии и постепенно позиционирует себя в качестве одного из центров рождающего многополярного мира. Не случайно сейчас в Израиле говорят, что «нужно готовить армию страны к войне на дальних и ближних рубежах». Но когда многие военные эксперты заявляют при этом, что поставки российских Су-35 в Иран не нарушат серьезно региональный баланс, что основным средством сдерживания и ударной силой у Тегерана будут ракеты и беспилотники, они принимают в расчет лишь сценарий, выстроенный по принципу нападение-оборона с учетом возможностей нанесения израильского удара по иранским ядерным объектам. В то же время все идет к тому, что военное сотрудничество России с Ираном приобретает многопрофильный характер и не ограничивается одной только сделкой по Су-35, хотя она является самой важной со времен ирано-иракской войны. Всё гораздо глубже и шире. Запад больше беспокоят возможные поставки ЗРК С-400, а также эволюция отношений Тегерана и Москвы с прицелом на создание военно-политического альянса.

На этом пути уже наработан немалый политический опыт, если иметь в виду прямое сотрудничество сторон в обеспечении сирийского урегулирования. Кстати, США прямо называли согласие Тегерана на размещение российских ВКС на авиабазе Хамадан на иранской территории «нарушением условий международных соглашений». В будущем такого базирования исключать не стоит, так как иранская внешняя политика отказывается от выстраивания отношений с Москвой в зависимости от взаимоотношений с другими зарубежными акторами. Сам же Иран возвращается в пул легитимных игроков на мировой арене, идет его «встраиваемость» в систему координат Шанхайской организации сотрудничества и Евразийского экономического союза. А пока Тегеран получает возможность эффективно обороняться. Напомним, что иранские истребители не использовались в наступательных операциях со времен ирано-иракской войны (1980–1988 гг.) за исключением нескольких авиаударов по оппозиционным группировкам, базировавшимся в Ираке в 1990-х годах, и одного авиаудара по ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на иракской границе в 2014 году.