Кто вскормил этнический национализм и русофобию в Туркестане?

Одной из главных причин развала СССР справедливо принято считать всплеск этнического национализма в союзных республиках. Обретение ими формальной государственности — многими впервые — не успокоило эту деструктивную стихию, напротив, национализм до сих пор процветает на постсоветском пространстве. Межнациональные конфликты в рамках единого государства — Советского Союза — стали межгосударственными после получения республиками независимости.

Новый статус привел к повсеместному обострению конфликтов и их интернационализации, вовлечению Запада в качестве посредника. На Западе тем временем находились в упоении от своей победы в Холодной войне и развала СССР и больше всего не хотели укрепления влияния России. Там никогда не были заинтересованы в реальном урегулировании межнациональных и межгосударственных конфликтов в Советском Союзе и на постсоветском пространстве и использовали колониальную практику по принципу «разделяй и властвуй», чтобы укрепить свое влияние, навязать себя в качестве якобы единственного справедливого арбитра и обеспечить собственное экономическое и военно-политическое доминирование в регионе.

Ослабленная внутренними потрясениями Россия не могла, а ее элиты и не хотели пересмотреть хотя бы неформально принцип равноправия сторон, тем самым понизив свой статус до уровня посредника, а не арбитра, выносящего обязательные решения. Работа на постсоветском пространстве постепенно свелась к обязательному дипломатическому ритуалу, неофициальные каналы влияния в течение длительного времени оставались неиспользованными, что привело к их деградации и, в конечном счете, закрытию.

Постсоветские элиты бывших республик рассматривали и продолжают рассматривать этнический национализм, прежде всего русофобию, как средство удержания собственной власти. Несостоятельные обвинения Российской империи и Советского Союза в колониальной захватнической политике не только противоречат многочисленным историческим фактам — они призваны опровергнуть мирный характер обретения ими государственности без всякого противодействия со стороны Москвы. Знаменитый беловежский сговор между тогдашним руководством РСФСР, УССР и БССР фактически предоставил другим республикам карт-бланш на мирный выход из-под контроля союзных властей и начало суверенного государственного строительства. Отрицание положительной роли имперского и советского периода в развитии национальных окраин стало необходимым в новых условиях для оправдания самого суверенитета новых независимых государств.

Русофобия и национализм не принесли ни одной из постсоветских стран каких-либо преимуществ и не решили ни одной из их проблем, включая политическую стабильность. Национализм в своей крайней форме — нацизма — принес неисчислимые беды и окончательное разрушение так и не состоявшейся толком государственности бывшей УССР. Не разрешены проблемы Средней Азии: продолжается застарелое противостояние между Киргизией и Таджикистаном, предстоят внеочередные выборы в Казахстане. Необходимость их проведения вызвана январским путчем, подавленным при помощи ОДКБ, то есть России. Туркмения находится в состоянии автаркии и превратилась в классическую наследную восточную деспотию с деградирующей социально-экономической ситуацией. Наконец, Узбекистан находится на пороге неизбежных экономических и политических реформ, продолжая при этом свою негласную конкуренцию с Казахстаном за лидерство в регионе.

Все эти страны так или иначе находятся в объективной экономической зависимости от России, российского рынка товаров и труда, инфраструктурных возможностей, наконец, прямой финансовой помощи. Все они входят в различные интеграционные объединения — СНГ, ЕАЭС и ОДКБ.

При этом ложно понимаемое равноправие (прямое следствие местечкового национализма) только тормозит двусторонние отношения и многостороннюю интеграцию, не решает ни одну из реальных социально-экономических проблем и не способствует урегулированию межгосударственных вопросов. Подчеркивание формального равенства с Россией служит лишь сохранению и укреплению властных позиций во многом коррумпированных элит и способствует колониальному закрепощению этих стран западным «золотым миллиардом».

Мягкотелость российской внешней политики на постсоветском пространстве лишь способствует укреплению там общественно-государственного инфантилизма, потребительских настроений и, как следствие, нарастанию антироссийских проявлений. Тезис «Россия должна» уже давно стал одним из основных в отношении постсоветских государств к Москве. Сейчас, в трудные для нее времена, в некоторых столицах посчитали, что Россия становится всё более «должна», а они вправе предъявлять всё больше требований и претензий.

Отказ Киргизии от платежной системы «Мир» из опасений вторичных санкций Запада является классическим примером перехода потребительских настроений в откровенное паразитирование на двусторонних отношениях и многосторонних интеграционных процессах.

Россия не только финансирует, зачастую безвозвратно, различные проекты в Киргизии, но и занимает первое место в ее внешнеторговом обороте (более 30%). Другие страны ЕЭАС, а также дружественный России Китай, сам находящийся под западными санкциями, обеспечивают еще около половины внешней торговли республики. На долю стран «коллективного Запада» приходится лишь около трети экспорта и еще меньше импорта Киргизии, при этом основным ее внешнеторговым партнером выступает Великобритания. Именно в Лондоне ежедневно, начиная с 1919 года, устанавливаются мировые цены на золото — основную (до 30%) экспортную позицию Киргизии. Золото является высоколиквидным товаром, рынок золота почти всегда рынок продавца, а не покупателя, который всегда найдется, в том числе поэтому Киргизия в своей экономике и внешней торговле практически не зависит ни от Великобритании, ни от Запада вообще — ей просто больше нечего им предложить.

В то же время ее зависимость от России сохраняется на высоком уровне и будет только нарастать по мере углубления мирового кризиса. Помимо доминирования РФ во внешней торговле Киргизии, в России находятся более миллиона трудовых мигрантов из этой бывшей советской республики. Они не только изрядно пополняют экономику своей родины регулярными денежными переводами, в общей сумме доходящими до 3 млрд долларов в год, но и снижают демографическое и социальное давление в самой Киргизии.

В этих условиях трудно не разглядеть политическую, а не экономическую причину решений, принятых в Киргизии.

При всей мягкотелости и рыхлости дипломатических усилий РФ на постсоветском пространстве, пора вспомнить о собственных интересах. Поддержка, вскармливание националистической государственности работает против России. Интеграция, в том числе экономическая, не является каким-то фетишем для нашей страны и ее безопасности. На первый план выходят задачи собственного развития, а не потребительские инфантильные претензии других. Важно, чтобы у наших партнеров и союзников появились дополнительные мотивы учитывать российские интересы в своих практических действиях.