Белорусского литературоведа и «политзэка» Александра Федуту, проходящего сейчас по делу о заговоре, совершенном с целью захвата государственной власти, часто называют в СМИ пушкинистом. Это выдаёт тот факт, что «свядомые» журналисты, в отличие от автора этих строк, не следят за творчеством Александра Иосифовича. В противном случае они бы знали, что его литературоведческое перо все последние годы щекочет не Александра Сергеевича, а другого великого русского человека — графа Михаила Николаевича Муравьёва-Виленского.

Иван Шилов ИА REGNUM
Александра Лукашенко

Федута буквально влюблён в губернатора Северо-Западного края середины XIX века. Он написал о Муравьёве множество статей, издал его мемуары со своими комментариями. Находясь под стражей, он перечитывал роман Короткевича «Колосья под серпом твоим», посвящённый польскому восстанию 1863 года, которое было подавлено Муравьёвым-Виленским.

Грозный усмиритель бунтовавших поляков настолько заполнил сознание литературоведа, что ему стало казаться, будто у всей России сейчас на устах имя Муравьёва. В предисловии к мемуарам генерал-губернатора Федута пишет: «Тот факт, что из всего окружения Александра II востребованным сегодня оказывается прежде всего Муравьёв… свидетельствует о том, что общество до сих пор не вылечилось от имперского синдрома… Фантомная боль от неизбежного распада империи продолжает напоминать о себе, щемить: дескать, если бы вместо Михаила Горбачёва Михаил Муравьёв — всё удалось бы сохранить». Как мы все понимаем, в реальности Муравьёв — далеко не главная антитеза Горбачёву в современной России. Среднестатистический российский гражданин понятия не имеет, что это за генерал-губернатор и что это за Северо-Западный край.

Болезненная страсть Федуты к графу Муравьёву сочетается в его душе с не менее болезненной ненавистью к этому имперскому деятелю, казнившему кумира белорусских самостийников — Винцента Калиновского. В результате мы получаем подсознательное желание нашего пациента стать Калиновским, чтобы отдаться (на растерзание) Муравьёву наших дней — Александру Лукашенко, которого в самостийной среде принято считать ставленником Москвы, то есть генерал-губернатором.

Кастусь Калиновский. 1862

Читатель спросит: «Аверьянов, к чему этот фрейдистский психоанализ?» На что пишущий эти строки ответит: «А чем ещё можно объяснить то, что пожилой интеллигент вдруг разрабатывает план государственного переворота, предполагающий убийство президента и членов его семьи?»

Мы все видели, как Федута на кадрах оперативной съёмки кивает на слова своего подельника Юрия Зенковича о необходимости «устранить самого главного». Мы слышали, как в разговоре с другими заговорщиками по видеосвязи Федута предрекает Александру Лукашенко судьбу египетского президента Анвара Садата, расстрелянного террористами на военном параде вместе с десятком других людей. Доказательная база в этом деле настолько убедительная, что ни Федута, ни его сторонники не утверждают, что заговора не было. Их позиция — это всё были просто слова.

Разговоры Федуты и компании, кстати, очень напоминают обсуждения бунтовщиков 1863 года, описанные в романе Всеволода Крестовского «Кровавый пуф». Приведём характерный отрывок.

— О, это будет очень красиво, очень эффектно! — с увлечением говорил статный юноша, сидевший за креслом Цезарины. — Вдруг целый эскадрон — «эскадрон смерти»: чёрные с белым значки на пиках, чёрные чамарки с белым крестом на груди, белые конфедератки с красным плюмажем и эта «трупья глува»!..

— А кабы к этому да ещё красные плащи!.. Хорошо бы! — решился скромно заметить пан поручик, не вполне уверенный, как будет принято его замечание.

— О, тогда бы это была «адская колонна»! — восторженно заметил адъютант-мальчик. — А хорошо бы, в самом деле, назвать эскадрон «адской колонной», или «красными чертями»… а?.. «Красные черти» — ей-Богу не дурно! В одном названии уже какая сила и выразительность!

— Нет, «эскадрон бессмертных» или «легион смерти» гораздо поэтичнее: оно и мрачнее, и грознее, и внушительнее! — возражал статный поклонник Цезарины.

— Хорошо, — охотно согласился адъютантик, — но тогда отчего же бы не сделать так: одну часть назвать «эскадроном бессмертных», другую «легионом смерти», третью «адской колонной», а четвертую «красными чертями»; разве у нас не хватит людей на все четыре части?

Анонимная гравюра из польского альбома к 50-летию январского восстания, изображающая «Муравьёва-вешателя» в Литве

Примерно на таком же «высокохудожественном» уровне плели заговор горе-литературовед и его сообщники. Впрочем, и эти «адские черти» могли бы устроить какую-нибудь бучу в Минске, если бы КГБ не вёл их с самого начала.

Федуте предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 357 Уголовного кодекса Белоруссии, она предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от восьми до двенадцати лет. То есть повторить судьбу казнённого Калиновского ему не светит.

Вообще, события 2020−2021 годов — это такой 1863-й «на минималках». С одной стороны, много общих внешних черт — центр мятежа в Варшаве, (кибер)партизаны, жёсткость в подавлении бунтовщиков, даже закрытие в Белоруссии польских школ после окончания этой катавасии. С другой — накал противостояния в наши дни был в разы меньше, чем полтора века назад. И вместо бодрого 25-летнего Винцента теперь разваливающийся 57-летний Александр Иосифович.

В связи с этим у меня есть предложение белорусским властям — поставить в Минске памятник генерал-губернатору Северо-Западного края Михаилу Николаевичу Муравьёву-Виленскому. Ведь на самом деле скульптуры увековечивают не только исторических деятелей, но и тех, при ком они были поставлены. Конечно, этот монумент станет мишенью для «змагаров», но лучше уж пусть они воюют с памятниками, чем удовлетворяют свои болезненные фантазии посредством несколько безумных заговоров.