Кто и зачем продвигает реанимацию «зеленой» повестки?

Притихшее было после начала российской военной операции «климатическое лобби», понимая, что мировая информационная картинка необратимо поменялась, решило тем не менее всё-таки взяться за старое и начать контригру. При этом в данной среде, судя по всему, отчетливо понимается, что в том виде, в котором «зеленую» повестку продвигали в рамках давосской «великой перезагрузки», она более не актуальна. Почему-то у нас, и не только у нас, не вполне осознается, что санкционные энергетические разборки между Европой и Россией — от «газ за рубли» до «нефтяного эмбарго» — обнуляют эту повестку как минимум дважды.

Во-первых, чтобы пережить зиму, подземные хранилища ЕС, по решению Европейской комиссии, должны быть к октябрю заполнены не менее чем на 90%, а с этим, похоже, будут проблемы. Во-вторых, с этими проблемами предсказуемо не справятся хваленые ВИЭ — возобновляемые источники энергии. Поэтому европейские локомотивы, прежде всего Германия, обращают внимание в сторону не только «запретного» со времен Фукусимы атома, но и многократно заклейменного последними словами «грязного» угля.

Вместе с этим естественным путем умирает тема углеродного сбора (налога), которым европейцы, а с их подачи Чубайс, еще полгода назад стращали российских экспортеров. Сегодня стало очевидно, что платить его не придется, тоже по двум основаниям. Российский экспорт в Старый свет стремится к нулю — не с чего брать. Да и самой Европе также не до «зеленых» экспериментов, рассчитанных на закрепление гегемонии Запада и не имеющих потенциала за такую гегемонию бороться, когда приходится не лидировать, а догонять. Одно дело, когда «зеленым» способом нагибают окружающих, другое — когда это бумерангом бьет по тебе самому. В этой ситуации главное — выжить, не замерзнув зимой, и не нарваться на бунт сограждан из-за высоких цен на голубое топливо в прейскуранте Газпрома.

Но бесславно «слить» ударные глобалистские темы эпидемического якобы «вызова», а на самом деле управляемого проекта, как и глобальной деиндустриализации под лозунгами «экологизма» — «зеленого» фашизма — концептуальные круги Запада, цепляющиеся за соломинку, не готовы. Отсюда — «оспа обезьян» как жалкое подобие выведенных в пробирке вирусов, чтобы переждать «плохие» времена, поддержав тему. Такое же происхождение имеют и флуктуации «экологических» ограничений, источником которых служат надоевшая ангажированностью МГЭИК — Межправительственная группа экспертов по изменению климата, а также Конференция сторон РКИК — Рамочной конвенции ООН об изменения климата. Именно ее участники в ноябре прошлого года в Глазго принялись подменять CO₂ в качестве главного «врага» метаном. В конце концов туманные мысли о том, что именно поменять в климатической повестке, чтобы ее оживить, вывели на сляпанный буквально на ходу паллиатив некоей «национальной ответственности за экологические катастрофы», вброшенный на днях в информационное поле с подачи некоей «группы ученых» из барселонского Автономного университета, ранее ничем подобным не обнаруживавшего своего интереса к проблемам климата. Иначе говоря, заказ налицо.

О чём идет речь? Дадим слово «первоисточнику».

Стремление сохранить «зеленую» тему в тренде вынуждает авторов, следуя канонам Римского клуба, прибегнуть к демагогии якобы «избыточного» использования природных ресурсов, которых-де «на всех не хватит». Обратимся к первому докладу «римлян» — «Пределы роста» (1972 г.), в котором промышленное производство предложили заморозить уровнем 1975 года, причем еще тогда, когда о «глобальном потеплении» и слуха не было. Такое требование группой авторов Массачусетского технологического института (MIT) было выведено из придуманной ими «взаимосвязи» пяти произвольно выбранных факторов — «быстрой индустриализации, роста численности населения, увеличивающейся нехватки продуктов питания, истощения запасов невозобновляемых ресурсов и деградации природной среды».

Якобы негативное влияние этих факторов закольцовано, взаимно обусловлено и строго взаимосвязано: тронь один — и «посыплются» все остальные. Понятно, что это не так, каждый фактор самостоятелен, и выход из этого «заколдованного круга» возможен в любой точке, но представлено общественности это было именно как жесткая взаимосвязь. Заметим: первые два фактора стояли особняком, а потому наряду с индустриальными ограничениями в докладе была предложена и остановка рождаемости — на уровне простого воспроизводства, не более двух детей в семье.

После этого много воды утекло; в частности, распался СССР, и разработки Римского клуба в виде серии из примерно десятка программных докладов были внедрены в сложенную начиная с 1992 года, с конференции в Рио-де-Жанейро, глобальную систему институтов «устойчивого развития». Всё «новое» — хорошо забытое старое. Именно барселонские авторы и подхватили сегодня тему ресурсных «факторов», которую мало кто помнит. «Под устойчивым подразумевается такое развитие, которое учитывает конечность ресурсов Земли и необходимость обеспечения достойного будущего для других поколений людей», — повторяют они лукавую мантру, появившуюся еще в 1987 году, в докладе Всемирной комиссии по окружающей среде и развитию «Наше общее будущее» (председатель — Гру Харлем Брунтланд). И понимая, что подобную абракадабру невозможно адекватно верифицировать, пускаются в натянутые разъяснения.

«Если вернуться к вопросам экологии, то воздействие человека на системные процессы Земли важно не только с точки зрения выбросов углерода и связанного с этим изменения климата. Но и с точки зрения изменений в землепользовании, утраты биоразнообразия, загрязнения планеты, изменения биогеохимических потоков…». (То же и примерно те же факторы, что и в «Пределах роста», только «вид сбоку»). Поэтому «речь идет обо всех аспектах жизни, а не только об экологической составляющей. Важно то, как государство инвестирует в будущее, как протекает научно-технический прогресс, как развивается общество и отдельные люди и т.д.». То есть Западу «важно» вмешиваться во внутреннюю жизнь не-Запада, чтобы не утратить над ним контроль, служащий основанием своего доминирования.

Напомним: альфа и омега «экологизма» — гипертрофия экологии. Искусственная, притянутая за уши постановка экологической безопасности вперед всех остальных видов безопасности, ее абсолютизация с тем, чтобы придать выработанным на этой основе конъюнктурным политическим решениям универсальный характер, превратив их в таран, взламывающий государственные границы и суверенитеты. Чтобы от выполнения этих «универсальных» норм и установок никто не смог бы отвертеться. А взломав, чтобы с помощью «экологизма» установить единые правила экономической и социальной жизни; неслучайно структура «устойчивого развития» наряду с экологией включает поставленные за ней экономическую и социальную сферу.

«Мир на правилах» — это не о геополитике, точнее, геополитическое звучание этой конструкции придала лишь нынешняя американская администрация. «Мир на правилах» — это единая выстроенная Западом и под Запад модель социально-производственной организации человечества, и эта триада — «экология, экономика, социалка» — рефреном проходит через все основные документы ООН, связанные с «устойчивым развитием». Как и другая триада — «правительства, глобальный бизнес, глобальное гражданское общество», в которой последние два «глобальных» сегмента на самом деле направлены против государств, помочь разрушить которые глобализм призывает компрадорские и зависимые элементы в правительствах.

Киотский протокол, а за ним Парижское соглашение — именно об этом. Ради того, чтобы «удержать» рост глобальной температуры в пределах 2 градусов C к концу XXI века, все страны «должны» сокращать выбросы — с этого всё начиналось в Киото. Потом принялись еще «закручивать гайки», и в Париже предложили странам брать на себя постоянно ужесточаемые обязательства, а в температурном росте сократиться с 2 до 1,5 градусов C. На том, что для этого глобальные выбросы придется уменьшить с 55 до 40 Гигатонн, то есть дополнительно помножить на ноль более четверти традиционной промышленности, акцентироваться не стали, протащили это максимально тихо. Даже сделали вид, будто не увидели несогласия с этим Китая, традиционно стоящего в данном круге вопросов во главе обширной группы развивающихся стран, которая иногда блокирует наиболее вредоносные «зеленые» инициативы Запада.

Далее европейцы, как и было задумано, рванули впереди паровоза и заявили о том самом углеродном налоге, которым стали пугать своих торговых партнеров. Все аргументы, в том числе научно обоснованные, о недоказанности зависимости между температурными колебаниями и деятельностью человека, не только не принимались, но напротив, чтобы от них отделаться, даже записали в ряде документов, что недоказанность не является оправданием и не дает индульгенции от сокращений.

Всё было «на мази». Но тут грянула спецоперация российской армии на Украине, и набравшая инерцию тема сокращений выбросов испустила дух так же быстро, как и разгонялась. Однако шок у поборников «экологизма» продолжался недолго. На исходе третьего месяца военных действий и появилась разработка барселонских «ученых», призванная скорректировать тему так, чтобы возродить ее актуальность. Заметим, что и ресурсный вопрос возник не вдруг: уже после «Пределов роста» и даже в «новую», постсоветскую эпоху ее на уровне «теории» глобализма разрабатывал коллега норвежского социал-демократического экс-премьера г-жи Брунтланд — шведский социал-демократический экс-премьер Ингвар Карлссон (оба — вице-президенты Социнтерна). В увидевшем свет в 1995 году докладе «Наше глобальное соседство»:

Два нюанса. Первый: если в поисках первоисточников этого «зеленого» блицкрига копнуть историю по-настоящему, то вылезет его откровенно колониальное происхождение. Еще в 1884–1885 годах, на Берлинском конгрессе, том самом, где европейцы совместными усилиями лишили Россию плодов победы над Османской империей, зафиксированных Сан-Стефанским договором, западные колониальные державы протащили и приняли принцип так называемой «эффективной оккупации». Суть его заключалась в том, что если богатые ресурсами слабые страны оказываются не в состоянии ими «рачительно» управлять (а судьи кто?), то они подлежат введению в них внешнего управления, даже если сами с этим не согласны.

Потом, уже в XX веке, к этому принципу вернулись на новом уровне. В Атлантической хартии, подписанной 12 августа 1941 года главами США и Великобритании, содержался пункт о «равном доступе к природным ресурсам», обращенный в далекое будущее, чтобы все, кто к этому документу (включая СССР) присоединится, связывали себя обязательствами и на ресурсном поле. Естественно, данную тему инкорпорировали и в идеологию ООН, создававшейся на основе Антигитлеровской коалиции, фундаментом которой, в свою очередь, послужила Атлантическая хартия. Когда в прошлом году Джо Байден и Борис Джонсон под «саммит демократий» провозгласили «новую» Атлантическую хартию, стало понятно, что мечта о глобальном контроле над всем сущим в мире так и не оставляет умы «заклятых партнеров» нашей страны.

И второй нюанс. Навязанная в рамках «климатического процесса» как бы «обязанность» сокращать выбросы — далеко не императив, в том числе с точки зрения международного права. В 16-м принципе Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию (Декларации Рио) черным по белому записано, что сокращать обязаны только страны-загрязнители; страны-доноры могут этого и не делать. Как отличить одних от других? Очень просто. В рамках «климатического лохотрона» много говорится о выбросах, но почти ничего — о поглощении парниковых газов, включая тот же CO₂, природными средами.

Между тем фотосинтез никто не отменял; поэтому в нашей стране долгое время шло перетягивание каната между либеральными климатическими аферистами, предлагавшими считать нашу страну загрязнителем, чтобы она сокращала, и представителями науки, доказывавшими, что у России (что естественно ввиду громадных площадей, занятых лесами) поглощение превышает выбросы. И сокращать выбросы мы, следовательно, не обязаны. Итоги продолжительной дискуссии, сопровождавшейся со стороны прозападных марионеток привычными для них подленькими, как и откровенно коррупционными приемами, подвел президент Владимир Путин.

В общей сложности в прошлогодних выступлениях на саммите «Группы двадцати» и Конференции сторон РКИК в Глазго им были названы пять цифр. Главное: выбросы у нас — 1,6 млрд тонн; поглощение — 2,5 млрд, следовательно, баланс — положительный. Усилия компрадоров, скучковавшихся вокруг Минприроды, пошли прахом. Второй момент: в российском энергобалансе 45% занимает природный газ — априори чистый, не «загрязняющий» энергоноситель. Еще 41% приходится на АЭС, которые окружающую среду тоже не портят, но часть стран Запада считают их опасными. Сложить 45% и 41%, получается 86%; иначе говоря, по Путину, если АЭС признаются «чистым» энергоисточником, то у нас 86% электрогенерации свободны от претензий в загрязнении. Именно потому Запад из штанов выпрыгивает, чтобы этого не признавать, для чего продолжает стращать мирным атомом доверчивую общественность.

Почему Западу так нужно Россию «привязать» к сокращениям? Только ли желание поживиться нашими деньгами по углеродному налогу здесь причиной? Ответ несложный, хотя и неожиданный. На нашу страну приходится около 40% «мировых ресурсов», которые «вожаки» «глобальной общины» спят и видят, как перевести в «глобальное общее достояние», то есть подмять под себя, заставив нас платить им за собственное развитие на собственных же ресурсах. Скажем откровеннее. Критическая важность этого 40%-ного объема находится на таком уровне, что без него провозглашенный Западом «зеленый переход» вообще не состоится, а «зеленый лохотрон», связанный с этими манипуляциями, попросту рухнет. Без нашей страны эта «мулька» не работает, а нужно, чтобы работала.

Когда военная операция на Украине обнулила российские обязательства перед Западом по этому «лохотрону», то нужно понимать, что и до нее эти обязательства держались не на законе и международном праве, а на нашем честном слове. Но если до этого мы слово держали, то теперь никаких побудительных мотивов для этого у Москвы нет. Запад — враг, и он сам это понимает. В том, чтобы обойти нынешнюю конфронтацию России с коллективным Западом, сохранив виды на наши ресурсы, и состоит суть и сокровенный смысл инициативы барселонских «автономистов», предусмотрительно загримировавшихся под «объективистский нейтралитет».

Вот как они это формулируют:

Казалось бы, к чему придраться? Не к чему? Ага, как бы не так! «Фишки» здесь две. Первая связана с Китаем. Позиция Пекина общеизвестна, и подкопаться под нее трудно. В КНР, учитывая гигантскую численность населения, в полной мере воспользовались правом, которое предоставлено 17-м принципом Декларации Рио: каждая страна имеет право на свою методику подсчета поглотительного ресурса. С этой точки зрения, учитывая, что барселонская инициатива упрекает мир в чрезмерных ресурсных расходах именно на душу населения, к Китаю вопросов нет. А должны быть, считают на Западе. Это и есть объяснение включения Китая в четверку загрязнителей. Строго говоря, в отличие от России, баланс выбросов и поглощения у Китая отрицательный: выбрасывается в два раза больше. Но у коллективного Запада показатели намного хуже: в США — в 2,5 раза, а в Европе — вообще в 4 раза. Вторая «фишка» адресована уже нам, России. Вот что написано в документе дальше:

Во как! Двойная, а как далее выяснится, тройная диверсия. Во-первых, лукавым путем обходят 16-й принцип Декларации Рио, опосредуя главнейшие российские показатели — уникальный размер поглотительного ресурса, который обеспечивает нам гигантский положительный баланс, реально намного больший, чем названные Путиным 0,9 млрд тонн (2,5 — 1,6 = 0,9). Некоторые специалисты называют цифры до 10 млрд в плюсе. Однако ради того, чтобы выставить Россию «европейским загрязнителем», вопрос баланса замалчивают. Во-вторых, Россия с ее поглотительным ресурсом насильственно «впихивается» в Европу, и помимо всего прочего это означает, что в европейский «зачет» направляется поглощение CO₂ российскими лесами за Уралом. Так что европейские 25% «избыточного» пользования ресурсами — это «средняя температура по больнице».

У Европы без России этот показатель несоизмеримо выше, а у России без Европы — настолько же ниже. Но этого авторы не детализируют, как и изображают непонимание географических нюансов евразийского расположения нашей страны. В обход нашего донорства «рисуют» необходимость нашего же участия в сокращениях. Есть пункт и в-третьих, это — упомянутая рокировка на прошедшей Конференции сторон РКИК в Глазго между CO₂ и метаном. Тот же самый подход. Россия поглощает «слишком много» углекислоты? Прекрасно, а «мы», на Западе, переведем стрелки на метан и обвиним Россию, в том, что у нее в системе угледобычи слабая очистка в ходе дегазации пластов, и большая часть метана уходит в атмосферу, повышая содержание «опасных» парниковых газов. Центральная задача была и остается одна — заставить Россию участвовать в сокращениях любой ценой и ни за что не допустить выхода нашей страны из «климатического процесса», он же — «лохотрон».

Таким обманным способом Россию и Китай явочным порядком включают в 16% стран с «высоким уровнем дохода». И апеллируя к этому, пытаются столкнуть со странами Азии, Африки и Латинской Америки, которым внушают, что проблемы их развития утыкаются не в Запад, неизменно «желающий им добра», а в Москву и Пекин. В заключение повторим: сам факт появления барселонской инициативы — знаковое и говорящее подтверждение тупика, в котором коллективный Запад, поставивший на климат, оказался после провала этой своей ставки. А провал, еще раз, очевиден. Операция на Украине — санкции против российского энергетического экспорта — дефицит энергоресурсов в Европе — расконсервация угольных ТЭС, чтобы не замерзнуть — крах, соответственно, «зеленой» повестки. Такова логика западных поступков в стиле «назло маме отморожу уши». И ведь ничего с этим не сделаешь!

Что в сухом остатке? Главное: «зеленый» переход не состоялся, доказав свою несостоятельность. Как и предупреждали специалисты, при нынешнем технологическом укладе, господствующем в мире, промышленные выбросы пропорциональны развитию. Есть выбросы — есть и развитие; нет выбросов — и развития нет. Собственно, секретом Полишинеля является то, что с пониманием этого выбросы и сокращались: чтобы остановить развитие за пределами Запада, зафиксировав развивающийся мир в роли западного сырьевого придатка. Об этом, на минуточку, еще в 1974 году открытым текстом было сказано во втором докладе Римскому клубу «Человечество на перепутье», авторством Майкла Месаровича — Эдуарда Пестеля.

Какой из этого вывод? Понимая, что коллективный Запад во главе с США сделают всё возможное и невозможное, чтобы преступно-колониальную «зеленую» повестку возродить, от нее нужно фундаментально отсоединиться. Ветер дует России и Китаю в паруса; глобальная проектная альтернатива западной модели капитализма, которую продвигают наши страны, «зеленого лохотрона» не предусматривает. Но «фишка» в том, напомним, что без российских ресурсов эта повестка умирает и на Западе, в рамках его модели, обнуляя претензии на сохранение глобального лидерства.

Поэтому схватка будет жесткой. А где схватка — там, как мы понимаем, свои «пять копеек» в противовес государственной политике будет вставлять прозападное, компрадорско-предательское, преимущественно либеральное лобби — главный проводник в нашей стране агрессивной идеологии «экологизма». «Заповедники», точнее «серпентарии» этой агентурной «работы на западного дядю» общеизвестны — либеральные СМИ, вузы, НКО, часть крупного бизнеса и подрывные элементы в экономическом блоке правительства и параллельных с ним экономических структур — Центробанка, Счетной палаты и т.п. Поэтому хотим выжить — сейчас и в перспективе — да будем бдительны!