Весьма сложной была обстановка в Прибалтике. В бывшем Остзейзском крае Российской губернии традиционно сильным было противостояние германского, латышского и эстонского элементов. Перед Первой мировой войной территория Прибалтики была разделена на три губернии — Лифляндскую, Курляндскую и Эстляндскую. Наиболее развитой и населенной была Лифляндская губерния. Её крупнейшими городами были Рига (322,5 тыс. чел.), Юрьев (совр. Тарту, Эстония — 42 тыс. чел.). Остальные города имели небольшое количество жителей — от нескольких сотен до 4–5 тысяч. Сельское население губернии составляло 69,5% населения, городское — 30,5% из 1,444 млн ее жителей. В губернии проживало 563 829 латышей (43,4%), 518 594 эста (39,91%), 98 573 немца (7,57%), 68 124 великоруса (5,24%), 852 белоруса (0,07%), 638 малоросов (0,05%), 23 728 евреев (1,83%), 15 132 поляка (1,16%). Главную роль играло немецкое дворянство — потомственные дворяне составляли 0,98% населения губернии, крестьяне — 84,45%. На фабриках и заводах губернии в 1911 году работало 74 146 рабочих (из них 51 072 мужчины).

Карточка из набора географических карточек Российской Империи

Курляндская губерния была преимущественно аграрной. Промышленность в основном носила ремесленный и кустарный характер, центрами фабричного производства были Митава и Либава (совр. Елгава и Лиепая, Латвия). В основном это были предприятия легкой и перерабатывающей промышленности, но были металлургические предприятия. Главную роль в экономике продолжало играть немецкое дворянство. В начале века средняя величина помещичьего владения составляла 1,5 тыс. десятин. Латифундии колебались от 7,5 тыс. до 66,7 тыс. десятин. 80 владельцев владели в Курляндии 600 тыс. десятин при том, что общая посевная площадь губернии равнялась 735 тыс. десятин (разумеется, не вся частная земля была посевной). В 1909 году помещикам в губернии принадлежало 1 029 377 десятин, крестьянам — 912 000 десятин. Широко практиковалась сдача земли в аренду — не более чем на 12 лет без торгов и не более чем на 24 года с торгами. В среднем курляндское крестьянство было зажиточнее лифляндского. Значительная часть крестьян уже выкупила здесь свои земельные участки. 58,8% таких хуторских хозяйств владели участком от 20 до 70 десятин, 18,9% — от 5 до 10 десятин, 14,7% — менее 3 десятин.

Карточка из набора географических карточек Российской Империи

В среднем 66% всех сельских жителей Латвии были безземельными крестьянами, батраками или малоземельными крестьянами. Во время войны Курляндская и Лифляндская губернии стали полем боя германской и русской армий, проводилась эвакуация промышленных предприятий и части населения — территории чрезвычайно сильно пострадали в результате военных действий. На выборах в Учредительное собрание в латышских стрелковых полках большевиков поддержало до 95% стрелков, эсеры собрали 2%, а остальные 3% получили националисты. В западной, неоккупированной в 1917 г. части Латвии большевики также получили массовую поддержку. В некоторых уездах она доходила до 72%. Латышские стрелки стали одной из надежнейших опор советской власти — свыше 60% этих солдат принадлежали к малоземельному крестьянству, батракам и рабочим, средний возраст стрелка в 1916 г. колебался между 20 и 23 годами, т.е. это были люди, детство которых выпало на кровавые аграрные беспорядки в Прибалтике периода первой русской революции.

В марте 1905 года батраки Виндауского и Баусского уездов начали забастовку, которая вскоре охватила весь край. Осенью здесь началась крестьянская война против немецких баронов. Правительство бросило против крестьян казаков и драгун. Город Туккум пришлось отбивать с применением артиллерии. В ответ на экзекуции начались поджоги и убийства дворян и чиновников. Увеличивалось количество войск в Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерниях. К апрелю 1905 года их было около 19 тыс. чел. Кроме того, около 300 баронов создали для борьбы с крестьянами «отряды самоохраны». 4 декабря 1905 года было учреждено Прибалтийское генерал-губернаторство в составе трех губерний. Его возглавил ген.-л. В. У. Соллогуб. В ходе карательных экспедиций в Латвии широко практиковались массовые порки, внесудебные расправы, включая убийства, сжигались дома крестьян в качестве наказания за нападения на поместья и представителей власти.

Василий Устинович Соллогуб, 1906

20 декабря 1905 года Министерство внутренних дел рекомендовало властям в Прибалтике широко практиковать расстрелы на месте по следующие причине: «Подвергать большое количество мятежников аресту крайне стеснительно». В Феллинском уезде расстрелу подверглись 40 человек, выбранных по спискам, включая подростоков 15 и 16 лет. В 1906 году отряды так называемых лесных братьев фактически развязали партизанскую войну. С 1 января по 1 ноября 1906 года было совершено около 400 поджогов, нападений на имения, органы власти и войска. Количество забитых до смерти, расстреляных при попытке к бегству, в ходе карательных экспедиций, по приговорам военно-полевых судов оценивается примерно в 2 тыс. чел.

В Эстляндской губернии основу экономики также составляло сельское хозяйство. Около 60% населения было задействовано в нем. 58% используемой сельскохозяйственной земли принадлежало помещикам. Все они, как и в Лифляндии и Курляндии, были немцами. Около 40% крестьян были безземельными, вместе с малоземельными и батраками их число доходило до 60% населения. В 1905 году в губернии было сожжено 113 имений, восставшие образовали 17 собственных республик, самой крупной из которых была Юрьевская. Здесь так же, как и в Курляндии и Лифляндии, в ходе карательных экспедиций широко применялись порки, расстрелы, сожжение крестьянских домов и т.п. В результате в сельской местности начали возникать отряды до 400 чел., которые пытались оказывать вооруженное сопротивление армии. Кроме того, начались нападения на линию железной дороги, станции и поезда, что заставило ввести усиленную охрану стрелок, паровозов, наблюдение за путями. Поезда сопровождались вооруженной охраной и следовали только днем. Крайне радикализировались и рабочие, уходившие в сельскую округу и часто выступавшие в качестве организаторов крестьянских отрядов. Мятежники захватывали помещиков в заложники, освобождая при условии написания петиций с требованием отмены военного положения, «заявляя, что мстят за произвол и насилие».

Карточка из набора географических карточек Российской Империи.

С началом Первой мировой войны латышские и эстонские политические деятели начали активно демонстрировать верность империи. Представитель латышского населения Курляндии в IV Государственной думе Ян Гольдман при объявлении войны заявил: «Но повелитель Германии глубоко ошибался, если он думал, что эти выстрелы найдут отзвук в местном населении в каких-нибудь враждебных выступлениях против России. Наоборот, от населения Прибалтийского края, где подавляющее большинство латыши и эстонцы, в ответ на этот выстрел столь же громко прогремело «Да здравствует Россия!» И так будет и дальше, даже при самых тяжелых испытаниях. Среди латышей и эстонцев нет ни одного человека, который бы не сознавал, что все то, что ими достигнуто, это достигнуто под защитою русского орла, и что все то, что латыши должны еще достигнуть, возможно только тогда, когда Прибалтийский край и в будущем будет как нераздельная часть великой России». Во время войны эстонские и латышские деятели часто использовали антигерманские настроения русских властей для того, чтобы сводить старые счеты со своими врагами, используя для этого политический донос бдительных верноподданных. На этом фоне и было принято решение о формировании латышских стрелковых частей.

Перед 1914 г. в городах Эстляндской губернии проживало 88 005 чел. при населении в 482 182 чел. Самым крупным городом был Ревель — 75 267 чел., 36 636 из них были рабочими. Здесь было сосредоточено около 60% всех рабочих Эстонии, около 30% жило в Юрьеве, формально находившемся в Лифляндии, но лежавшем в зоне преимущественно эстонского населения. Формально положение крестьян Эстляндии к 1917 году было уже не столь плачевным, как ранее. 83% крестьянской земли было уже выкуплено, и значительная часть крестьян была уже зажиточной. 1,4% хозяйств владели более 100 десятинами земли, 46,6% хозяйств — участком от 30 до 100 десятин, 28,7% — от 10 до 30 десятин, и 23,3% — до 10 десятин. Хозяйство в 15–30 десятин, как правило, — однолошадное, было середняцким. При этом 55–60% населения деревни было батраками, безземельными крестьянами. Имущественная поляризация, характерная для предреволюционного периода, оставалась серьезным фактором, проявившимся в годы Гражданской войны.

Во время войны в армию было призвано свыше 90 тыс. эстонцев, около 2 тыс. из них были офицерами. В декабре 1917 года эстонские стрелковые полки были сведены в 1-ю Эстонскую дивизию. Так же, как и латышские стрелки, эстонские части оказали упорное сопротивление немцам во время их наступления в феврале 1918 года. Созданный 19 февраля Комитет спасения Эстонии во главе с Константином Пятсом 24 февраля сформировал Временное правительство. Впрочем, это правительство было фикцией — оно даже ни разу не собралось на заседание. В Ревель вошли немцы, и уже 25 февраля военный губернатор Эстляндии ген. от инф. Франц-Адольф фон Зекендорф ответил отказом на просьбу «правительства» об аудиенции на том основании, что никакой республики в Эстляндии не существует. 1 марта Пятс, наконец, был принят, но исключительно в качестве члена Ревельской городской думы. Благодарный политик заверил губернатора в лояльности и готовности сотрудничать.

Германская оккупация Прибалтики сопровождалась реквизициями и широким использованием карательных мер против недовольных. У крестьян изымалось зерно под расписки с обязательством компенсации в будущем. Оставлялся запас из расчета 50 фунтов зерна на одного человека. Власти сразу продемонстрировали свою решимость подавлять попытки протеста самым решительным образом. Уже 3 февраля 1918 г. в Риге прошла демонстрация рабочих под красным знаменем — она была расстреляна. В занятых немцами губерниях начались безработица и голод. Германская военная администрация, естественно, опиралась на немецкое дворянство и крупную буржуазию. Рабочие начали покидать города, где они не могли прокормиться. В Эстляндии это прежде всего сказалось на единственном промышленном центре — Ревеле. Норма выдачи хлеба здесь сократилась до 50 граммов в сутки на одного человека. Остальное приходилось покупать. Начался бешеный рост цен на продовольствие на черном рынке. На трех крупнейших заводах Ревеля — Руссо-Балтийском, Вагоностроительном и «Ильмарине» — в 1917 году работало уже только 3847 чел.

Германская военная администрация делала ставку на местных немцев и германизированных латышей и эстонцев. Готовилось создание Прибалтийского герцогства, 12 апреля 1918 г. был созван ландесрат, в котором 880 тыс. получивших право голоса эстонцев были представлены тремя, 570 тыс. латышей — десятью и 114 тыс. немцев — 34 делегатами. 13 мая он принял акт отделения Лифляндии и Эстляндии от России. Акт, в частности, гласил: «Дворянства и земства при этом действовали в полном согласии с желаниями местного населения, которые выразились не только в резолюциях целого ряда учреждений, союзов и организаций, но и в постановлениях, принятых избранными на широких демократических основаниях представителями эстонского народа, голосовавшими за отделение населенных эстонцами областей Лифляидии и Эстляндии от России». 26 мая последовал протест представителя РСФСР в Берлине Иоффе, который отказался принять представителей дворянства трех губерний с текстом декларации, чтобы не дать повод толковать факт этой встречи как факт признания решений и полномочий ландесрата, что Иоффе отказался сделать, отметив, что члены латышско-эстонской делегации, посетившей его, признались, что они никого не представляют, их никто не выбирал, а назначили власти.

Адольф Абрамович Иоффе

На 17 октября 1918 года планировалось провозгласить Прибалтийское герцогство во главе с герцогом Адольфом-Фридрихом Мекленбургским, но сделать этого не удалось. Германским управлением многие были недовольны. Летом 1918 года начались аграрные беспорядки в Эстляндии, которые были подавлены с применением силы. Попытки Пятса и его сотрудников протестовать закончились арестами. Социал-демократия Латвии (СДЛ) начала подготовку восстания. Было налажено издание и распространение листовок и газет Spartaks и Beedris («Спартак» и «Товарищ»). После известия о начале революции в Германии подпольная работа ативизировалась. 5 ноября ландесрат избрал Регентский совет во главе с главой лифляндского дворянства бароном Адольфом Пиларом фон Пилхау, но далее все пошло не по плану. 11 ноября 1918 г. в Риге прошло массовое собрание сторонников СДЛ, 17 ноября полулегально начал работать Совет рабочих депутатов. Из России через границу, охраняемую немцами, провозилось оружие. Солдаты брали взятки и закрывали глаза на груз, некоторые симпатизировали подпольщикам и делали то же самое из убеждений. В Латвии открыто велась борьба между сторонниками и противниками Советов. Последние также активизировались сразу же после революции в Германии. Уже 11 ноября Карлис Ульманис собрал Национальный совет, который немедленно признала Англия. 18 ноября Совет принял Манифест о создании независимой республики.

8 ноября началась забастовка в Ревеле, которая 9 ноября приобрела характер всеробщей. Фон Зекендорф бросил на ее подавление войска, но солдаты отказались стрелять в рабочих. В конце октября по приказу военного губернатора были освобождены арестованные члены Комитета спасения Эстонии во главе с Пятсом. 11 ноября 1918 г. при поддержке немецкой администрации было создано Временное правительство Эстонии. 13 ноября фон Зекендорф передал представителям этого правительства административную власть, но при сохранении за германской администрацией высшей государственной власти. Тем не менее отступление немцев от старых позиций началось. Генерал передал под контроль Временного правительства созданную для полицейских и охранных функций военизированную организацию Bürgerwehr («Городское ополчение»). Новые власти переименовали её в Kaitseliit («Союз защиты»). К концу ноября это ополчение насчитывало около 11 тыс. чел., включая 240 офицеров.

Временное правительство опиралось на эту организацию, которая фактически выполняла полицейские функции. Это ополчение стало основой будущей белой эстонской армии. Впрочем, до победы как в Латвии, так и в Эстонии националистам было еще далеко. Возникала возможность возвращения советской власти в Прибалтику, против чего они будут энергично бороться. 17 ноября 1918 года, через девять месяцев после того, как началось германское наступление после разрыва переговоров в Бресте, войска Северного фронта получили приказ о наступлении с целью овладения Псковом и Нарвой.

Германская армия разлагалась, и солдаты в массе своей собирались вернуться домой. Но немцы вовсе не бежали. Около 4 тыс. немецких солдат и около 1 тыс. кайтселитчиков держали оборону на укрепленных позициях под Нарвой. Первое наступление на город, начатое 21 ноября, им удалось отразить. Следующий раз Нарву обошли, взяв гарнизон в клещи. Немцы бежали, бросив оружие и склады. Бои носили упорный характер и продолжались семь дней. 29 ноября Красная армия вошла в Нарву, население которой с радостью встретило её. Это естественно — впереди шли латышские, эстонские стрелки и русские красноармейцы. 29 ноября 1918 г. Эстонский революционный комитет во главе с Яном Анвельтом провозгласил восстановление советской власти в Эстонии. Все органы власти, созданные немцами, объявлялись распущенными, принятые ими законы — потерявшими силу. 8 декабря Совнарком РСФСР признал независимость Советской Эстляндии или Эстляндской Трудовой Коммуны.