Рок-н-ролл и космонавтика — братья по духу
12 апреля весь мир отмечает два праздника: День космонавтики и День рок-н-ролла. Это кажется парадоксальным, но рок-н-ролл и космонавтика в чем-то схожи. И там, и там — это всегда прыжок в неизвестность, это стремление рискнуть и победить.
12 апреля 1954 года мир изменился: американский певец Билл Хейли записал свой первый рок-н-ролл Rock around the Clock. Песня была написана еще в 1952 году американцами Максом Фридманом и Джеймсом Майерсом. В тот момент Билл Хейли ярко выступил с хитом Crazy Man, Crazy, и Майерс решил именно ему предложить своё творение. Песню записывали в нью-йоркской студии Pythian Temple. Запись сделали быстро: за два дубля, из которых потом смонтировали всем известный трек.
Любопытно, что термина «рок-н-ролл» тогда ещё не существовало, и музыкальный жанр записи был обозначен на пластинке как фокстрот, поэтому Хейли даже предположить не мог, что когда-то дата рождения этой песни обозначит День рок-н-ролла, который будут отмечать во всем мире.
Но популярность к песне пришла лишь год спустя, в 1955 году, после выхода кинофильма «Школьные джунгли», в котором Rock Around the Clock звучала во время заставки. Песню тут же переиздали, и она стала первым рок-н-роллом, который поднялся на первые строчки американских и мировых хит-парадов. В итоге с Rock Around the Clock стало принято отсчитывать начало эпохи рок-н-ролла.
12 апреля 1961 года мир изменился еще раз: в истории человечества началась космическая эра. Полет Юрия Гагарина оказал колоссальное влияние на настроения всего мира, ведь сбылась многовековая мечта человечества: дотянуться до звезд.
Если рок-н-ролл являлся музыкой кучки радикально настроенной американской молодежи, то теперь молодые люди всего мира взялись за преображение своего родного дома. Новое время требовало новых песен, новой музыки и новых ритмов. Рок-н-ролл был только симптомом, моделью чего-то нового, что началось во второй половине ХХ века. Это такой бутон, набухшая почка, сообщающая о том, что растение собирается цвести или выбрасывать новые побеги.
А реально новая музыка появилась уже после полета Гагарина.
Обернувшись вокруг своей оси, молодые люди нашли необычные ритмы и стили музыки, которые, казалось, идеально соответствовали начинавшейся космической эре. Это были биг-бит, блюз-рок, сёрф и соул, родившиеся именно под грохот ракетных двигателей.
С лета 1961 года начинается отсчет реального «битловского» времени, именно тогда The Beatles впервые выступили в клубе Cavern («Пещера») в Ливерпуле.
В Лондоне гитарист Алексис Кёрнер создал «школу блюза», в которой собрал мальчишек, интересовавшихся новой, необычной музыкой в стиле ритм-энд-блюз. Через эту школу прошли Мик Джаггер и Кейт Ричардс, Роберт Плант и Джон Пол Джонс, Эрик Бёрдон и Джинджер Бейкер, а также многие другие.
Утвердила свои позиции музыка соул. Особая роль в ее популяризации принадлежит фирме из Детройта Tamla Motown. Глава этой фирмы Бэрри Горди утверждал, что таково звучание молодой Америки.
Тем же летом появился новый стиль музыки, названный «сёрф». Американская группа The Beach Boys, придумавшая это направление рока, быстро стала знаменитой благодаря темам своих песен: спорт на открытом воздухе, сёрфинг, мотоциклы, встречи на пляже — в этом таился дух времени.
С 1961 года начался авангардный джаз, каким мы его знаем. Осенью 1960 года американский саксофонист Джон Колтрейн записал альбом, традиционный для 1950-х годов, а уже летом 1961 года он делает запись, слушая которую, понимаешь — это уже совсем другое, это то, что потом характеризовало музыкальные 60-е годы.
С 1961 года французы отсчитывают рождение своей национальной рок-музыки. Ее первенцем стал легендарный певец Джонни Холлидей.
В этот год рок-н-ролл добрался даже до Аргентины. Новую музыку продвигал молодой певец Палито Ортега.
Под влиянием полета Гагарина в том же 1961 году появилась первая рок-группа в Швеции. Она называлась Spotnicks, а ее участники выходили на сцену в скафандрах. Кстати, основателем этой группы был Стиккан Андерсен, будущий продюсер легендарной группы ABBA. Первым большим хитом The Spotnicks стала песня The Rocket Man, которая является не чем иным, как аранжированной в стиле сёрф популярной русской песней «Полюшко-поле».
Очень многие песни, появившиеся в тот год, были посвящены космосу. Популярная западногерманская певица Кони Фробёсс, вскоре ставшая обладательницей Гран-при фестиваля «Интервидения», мечтала о космических полетах в песне Lady Sunshine Und Mr. Moon. Норвежцы из группы The Beatniks смотрели вперед и пели про покорение Марса, а их соотечественники Heartbreakers нашли в звездном небе новую цель — Меркурий. Итальянский певец Filippo Carletti (Филиппо Карлетти), одним из первых в Италии собравший бит-группу, распевал задорную песенку Mr. Marciano. Чехословацкий певец Мирослав Кефурт сочинил Vostok Twist, а чехословацкий джазмен Густав Бром записал песню «Добрый день, майор Гагарин»…
1961 год — это год рождения стиля. Осенью 1960-го еще не было ничего, как вдруг весной 1961 года началась какая-то другая эпоха. «Поехали!» — сказал Гагарин, и тысячи юных музыкантов сочли эту фразу за взмах дирижерской палочки и разом ударили по струнам гитар.
Советский Союз не остался в стороне от общего мирового потока. В 1961 году в Риге певец и гитарист Валерий Сайнутдинов, более известный под прозвищем Сэйнтски, собрал самый первый в СССР рок-состав Revengers.
«Это было ново и очень необычно, тем более что басист этой группы Зенон Янушко первым в Советском Союзе взял в руки бас-гитару, поэтому все ломанулись на это посмотреть, — вспоминает Юрий Петерсон, солист ансамблей «Веселые ребята», «Самоцветы» и «Пламя», юность свою проведший в Риге. — Струн для бас-гитары не было, и Зенону пришлось ставить струны от рояля, о которые он в кровь стер пальцы. Удивительно: у него кровь лилась потоком, заливая гитару, а он играл, не обращая на это внимания!»
Создавать бэнды стало главным увлечением мальчишек середины 60-х. Это было сродни тому, как в прошлые века подростки, начитавшись «пиратских» романов, сбегали из дому, чтобы отправиться в море открывать новые земли. Рок-н-ролл стал той же Terra Incognita, Неведомой землей, прекрасной и опасной одновременно.
Поколение шестидесятников вообще уникально тем, что оно реализовывало свою биографию как путешествие к неведомому, как разведку боем: сначала ввяжемся в сражение — а там посмотрим. Не раз бывало так, что наших инженеров приглашали в Центр управления полетами и говорили, что надо придумать, как сделать так, чтобы космическая автоматическая станция достигла, например, Венеры, и совершила фотосъемку планеты, не сгорев в плотных слоях венерианской атмосферы. Как это сделать? Никто этого не знал. «Но на то вы и инженеры-конструкторы! — говорили нашим ученым в Центре управления полетами. — Вот и придумайте, как она должна лететь!». И они придумывали.
Рок-музыка появилась на свет тоже благодаря драйву технической мысли. Можно сказать, что рок — это дитя научно-технической революции. Гитара тогда стала символом НТР, а биг-бит — знаком времени, свидетельством того, что те, кто его исполнял и слушал, шли рука об руку с последними достижениями науки и техники, ведь и сама эта музыка стала возможна только благодаря изобретению мощных усилителей, которые, в свою очередь, изменили контуры и музыки, и самого времени.
В 1960-е годы по всей стране, как дивные цветы, распускались бит-группы, исполнявшие необычную, неслыханную дотоле музыку. В каждом доме, в каждом подъезде тогда существовала своя рок-группа, и каждый уважающий себя парень должен был уметь играть на гитаре.
«Однажды я услышал из окошка на пятом этаже моего дома в Раменках, как Валера Беспалов, будущий участник ВИА «Веселые ребята», пел во дворе «битловскую» песню I Should Have Knows Better, собрав вокруг себя кучу девчонок, — вспоминает Вячеслав Малежик. — Мой сосед Юра Давыдов, будущий руководитель ансамбля «Зодчие», тоже начал играть на гитаре «Битлов», и вокруг него тут же скучились девчонки. И это — Юрка Давыдов, который еще недавно с открытым ртом смотрел, как я играю на баяне! Вот тогда я и подумал: «Да я же могу не хуже!». Я взял в руки гитару, а Юра Давыдов показал мне несколько аккордов…»
Почему эта музыка стала так популярна в нашей стране?
По свидетельству современников, в конце 50-х и начале 60-х годов в советском обществе бурлила жажда романтики и героизма. Во-первых, мы победили в большой войне, восстановили хозяйство, вновь выстроили разрушенные войной города и села. Во-вторых, мы запустили первый искусственный спутник Земли, в чем опередили американцев. И первый человек, взлетевший к звездам, тоже был нашим русским парнем.
Когда человеку удается раз за разом, из года в год успешно преодолевать негативные ситуации, то, как считают некоторые психологи, у него возникает аддикция, то есть героизм входит в привычку и человек начинает испытывать неодолимую потребность в таком образе действий. Опыт удачи часто вызывает тягу к героизму. Часто случается так, что люди «подсаживаются» на героизм. В 50-е и 60-е годы на героизм «подсела» вся страна. А рок-музыка, казалась, была до краев наполнена романтикой и героизмом.
В 60-е годы в СССР рок-музыка не была андерграундом в привычном понимании этого слова. Модными современными ритмами был наполнен весь советский теле‑ и радиоэфир. И под эти ритмы делались научные открытия, создавались и лучшие в мире ракеты, и самолеты, а даже в области электронно-вычислительной техники Советский Союз тогда значительно опережал Америку.
Но после пражских событий 1968 года властные старики решили убрать рок-музыку из повседневной жизни страны. В итоге, как ни парадоксально, научно-техническая революция сначала замедлилась, а затем и вовсе забуксовала. Наступил застой. Конечно, едва ли застой начался оттого, что была запрещена рок-музыка. Но музыка — это всегда дыхание времени, недаром Булат Окуджава написал: «Каждый пишет, как он слышит, каждый слышит, как он дышит…». Когда ритмы замедлились, то катастрофически замедлилось и дыхание всей страны.
Сегодня, когда перед нашей страной вновь стоят революционные технические задачи, требуется, чтобы власти вновь вернули рок-музыку в официальный теле‑ и радиоэфир, потому что под попсу великие научные открытия не делаются. Надо бы попытаться восстановить дыхание космической эры. Рок-музыка вновь придаст драйв технической мысли, и тогда вновь в массовом порядке станут появляться новые уникальные научные изобретения, которые позволят нашей стране сделать прорыв в будущее.
В этой связи было бы интересно узнать, какую музыку любил сам Юрий Гагарин. Оказывается, после того, как космонавт вошел в кабину космического корабля, взлет был отложен на два часа. В какой-то момент ожидания Юрий Алексеевич обратился по связи к Павлу Поповичу, находившемуся в тот момент на командном пункте:
— Павел, посмотри на приборы: сердце у меня бьется?
Попович весело ответил:
— Бьется, бьется!
— Тогда включите мне музыку!
— Какую?
— Про любовь, конечно. Может быть, «Ландыши» найдутся?
Стали искать песни про любовь, но их на командном пункте не оказалось. Сергей Павлович Королев сердито сказал Поповичу по громкой связи: «Да найдите же какую-нибудь музыку!»
Тогда молодые инженеры сбегали в гостиницу, до которой было всего полкилометра, и принесли магнитофонную бобину. На ней были записаны модные рок-н-роллы. Вот под эту веселую музыку Гагарин и стартовал к звездам…
В своей книге «Путь к звездам» Юрий Алексеевич Гагарин писал, что когда он спускался по трапу самолета, на котором после полета в космос прилетел из Байконура в Москву, то негромко напевал песню «Родина слышит, Родина знает…». Эту песню композитор Дмитрий Шостакович и поэт Евгений Долматовский написали еще в 1950 году, то есть за одиннадцать лет до полета Гагарина, для пьесы «Мир», где один из героев — бывший летчик — в составе делегации сторонников мира летит на иностранном самолете через Альпы. Самолет попадает в бурю. Пилоты не могут вести машину. И тогда бывший летчик идет в пилотскую кабину, ведет самолет сквозь непогоду, и ему помогает песня-пеленг: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках ее сын пролетает». Пьеса тогда так и не увидела сцены, но спустя год Шостакович записал ее в исполнении хора А. В. Свешникова. И вот через десять лет песня спустилась на землю из космоса.
Рассказывают, что Н. С. Хрущев, ожидая Гагарина на трибуне Мавзолея, напевал песню О. Фельцмана на стихи В. Войновича «Я верю, друзья», которая в исполнении Владимира Трошина зазвучала по радио почти сразу же после старта Гагарина:
«Я верю, друзья,
Караваны ракет
Помчат нас вперед
От звезды до звезды,
На пыльных тропинках
Далеких планет
Останутся наши следы…»
Как это ни удивительно, но можно сказать, что рок-музыка получила первый толчок именно из нашей страны. А к нам эта энергетика вернулась новыми красивыми мелодиями. И вот уже более 60 лет, когда мы говорим о космосе, то подразумеваем рок-н-ролл, а когда говорим о рок-н-ролле, то подразумеваем космонавтику.