Поддержит ли Китай Россию на фоне украинского кризиса? — National Interest

На прошлой неделе в ближайшем окружении Си Цзиньпина состоялись бурные дебаты о том, в чем для Китая состоят преимущества и недостатки российского вторжения на Украину. Поднимался среди прочего вопрос и о том, как оценивать развернутую президентом США Джо Байденом кампанию, направленную на то, чтобы убедить китайского лидера использовать свое влияние наВладимира Путина и заставить его отказаться от надвигающегося вторжения. Подробности этой кампании стали известны благодаря Эдварду Вонгу, описавшему их 25 февраля в The New York Times.

Тем не менее в этой статье не указывалось на то, что госсекретарь СШАЭнтони Блинкен во время телефонного разговора с министром иностранных дел КитаяВаном И не только попросил у Пекина соответствующей поддержки, но и выступил с предупреждением: если Москва начнет вторжение, а Китай не предпримет серьезных и заметных усилий, чтобы ее остановить, Вашингтон обвинит Пекин в пособничестве Кремлю, пишет профессор Гарвардского университетаГрэм Эллисон в статье, вышедшей 25 февраля в The National Interest.

Проявив мастерство дипломатической хитрости, американский госсекретарь воспользовался риторикой официальных лиц КНР, указав на опасность «мышления в рамках новой холодной войны». По имеющимся данным, Блинкен сказал прямо: если Китай даст Москве «зеленый свет» на военное вторжение на территорию суверенного государства, он может ожидать выстраивания США, а также стран Европы и Азии против русско-китайской «оси зла».

Китайский лидер определенно тщательно проанализировал ставки Китая в нынешней конфронтации. Из того, что известно о процессе принятия им решений, можно с уверенностью сказать, что его стратегические советники показали ему как минимум два слайда: один под названием «Преимущества», второй — «Недостатки» крупного российского вторжения. Хотя реального доступа к таким предполагаемым слайдам у Грэма нет, он тем не менее указывает на то, что в настоящей статье он предлагает то, как, по мнению западного аналитика, такие слайды могли бы выглядеть.

В части преимуществ такие слайды, предназначенные «исключительно для председателя», могли бы включать такие пункты, как отвлечение Россией на себя внимания США, которые могут отслеживать лишь одну крупную угрозу. Успех Москвы создаст для американских стратегов риск конфликта на два фронта, если Пекин пойдет на возвращение Тайваня. Более того, в сложившихся условиях стоит ожидать дальнейшего укрепления альянса РФ и КНР, в рамках которого Россия окажется в большей зависимости от Китая в вопросе финансовых операций, импорта технологий и так далее.

Такие слайды могли содержать несколько недостатков такого развития событий. В частности, то, что такое «вторжение» России пойдет вразрез с центральными концепциями видения КНР международного порядка, которое зиждется на четырех столпах — суверенитет, независимость, территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела. Кроме того, такая стратегия России создает прецедент, когда великая держава признает стремление «сепаратистов» к независимости и поддерживает их силой. Такая ситуация противоречит интересам КНР в Синьцзяне и Тайване.

Наконец, на фоне такой операции у американских «ястребов» появится дополнительная возможность представить Россию и Китай в качестве нового врага, а также продвигать мышление холодной войны.

Если взвесить все за и против, невозможно избежать неопределенностей. Какое влияние окажут «калечащие санкции» США на мировые рынки? Насколько едины будут США и ЕС, когда начнут ощущаться негативные последствия запретительных мер, например, если прервутся поставки российского газа, поставляемого по трубопроводу через Украину? Может ли реакция Запада на вторжение вызвать значительные непредвиденные события, которые поспособствуют политической нестабильности в Китае? Поскольку никто не может знать ответы на эти вопросы, вполне вероятно, что и сам китайский лидер находится на распутье.

Тем не менее, продолжил Грэм, если бы ему пришлось делать ставки на то, о чем именно говорили лидер РФ и КНР во время саммита в Пекине на открытии зимних Олимпийских игр 4 февраля, то он бы поставил на четыре пункта. Во-первых, что проводить операцию — это российская, а не китайская инициатива, и сам бы Пекин на нее в данный момент не пошел. Во-вторых, вторжение создаст для Китая значительные неудобства. В-третьих, тем не менее Пекин понимает, что Москва будет делать то, что должна делать. В-четвертых, если Кремль на этот шаг решится и если что-то пойдет не так, он всегда может рассчитывать на то, что Китай прикроет его спину.

В итоге нужно ответить на следующие вопросы: что скажет правительство КНР, а также что оно будет делать? Поскольку события происходят в настоящий момент, свои ставки может делать кто угодно.

По его словам, в части же того, что будет Пекин «делать», стоит спросить: будет ли он голосовать за резолюцию Совета Безопасности ООН, осуждающую нарушение Россией правил международного порядка, поддержит ли он усилия США по изоляции России от других международных организаций или групп, таких как «Большая двадцатка», поможет ли это российским банкам и компаниям ослабить воздействие санкций?

Безусловно, он не поддержит то, что является недвусмысленным нарушением фундаментальных концепций и принципов Китая. Но Пекин попытается свести к минимуму ущерб собственному положению в отношении этих принципов, балансируя между тем, чтобы настаивать на «законных опасениях безопасности» России и подтверждением собственной приверженности «суверенитету и территориальной целостности».

Он потребует от сторон вести переговоры и может даже сыграть более активную роль в выработке соглашения, в котором Украина примет нейтральный статус. Но по важным вопросам — там, где нужно делать трудный выбор, Китай прикроет Россию. Такой вывод Грэм делает на том аналитическом основании, что китайский лидер, по сути, бросил вызов нынешнему геополитическому устройству, создав функциональный «союз» между Китаем и Россией, который в оперативном отношении более значим, чем большинство формальных союзов, которые сегодня есть у Соединенных Штатов.