Россия объединила наконец Европейский союз? — The Strategist

Война в нынешнем, XXI веке в Европе больше не является чем-то немыслимым. После нескольких недель спекуляций о том, вторгнется ли Россия на Украину, большинство респондентов недавнего общеевропейского опроса, проведенного Европейским советом по международным отношениям, считают, что вероятность вооруженного конфликта велика и что странам Европы необходимо отреагировать, пишет директор советаМарк Леонард в статье, вышедшей 16 февраля в The Strategist.

Разными странами движут разные страхи, сформированные, в частности, под влиянием недавнего опыта. В Польше, которая столкнулась с «попытками» Белоруссии переправить ближневосточных мигрантов через свою границу, все острее опасаются новых волн беженцев. Во Франции и Швеции главным источником беспокойства являются кибератаки. Эти опасения Парижа и Стокгольма вызваны «недавним вмешательством» Москвы в их выборы. В свою очередь, ФРГ, Италию и Румынию больше беспокоит риск столкнуться с нехваткой энергоносителей.

Тем не менее на карту поставлено нечто большее, чем разное восприятие европейцами внешних угроз. Великий немецкий стратег Карл фон Клаузевиц назвал войну продолжением политики другими средствами, и в первые недели украинского кризиса то, как страны отреагировали на угрозу вооруженного конфликта, красноречиво говорило об их внутренней политике.

Например, Соединенное Королевство. Многие подозревают, что внезапный интерес премьер-министра Бориса Джонсона к Восточной Европе связан не столько с его заботой об Украине, сколько с его желанием отвлечь внимание от скандала, разгоревшегося после того, как стало известно, что администрация британского лидера проводила вечеринки на Даунинг-стрит, в то время как остальная часть страны находилась в изоляции. Кроме того, нынешний кризис также может предоставить ему возможность продемонстрировать Соединенным Штатам, что Великобритания после Brexit не потеряла своей значимости.

Что касается президента США Джо Байдена, то его основная цель заключается в том, чтобы минимизировать ресурсы и время, необходимые для борьбы с кризисом. После вступления в должность он стремился проводить политику, которая принесла бы пользу среднему классу и сместила внешнеполитический фокус США на Индо-Тихоокеанский регион и вызов, который представляет собой Китай. Поскольку бывший президент Дональд Трамп угрожает вернуться к власти, на карту поставлена не только политика Америки в отношении Украины и России, но и будущее американской демократии.

Позиция Америки вызывает большую озабоченность у жителей Восточной и Центральной Европы. Их все больше беспокоят обострение внутриполитической ситуации в США и сомнения в решимости Вашингтона ответить на «российскую агрессию». Больше всего они опасаются, что если российским танкам позволят войти на Украину, их следующим пунктом назначения могут быть Таллин, Рига или даже Варшава.

Между тем такие страны, как Германия, Италия, Австрия и Греция, опасаются, что конфликт вокруг Украины сделает невозможным установления более стабильных отношений с Россией. Германия разрывается между своими западными ценностями, солидарностью с другими центрально‑ и восточными европейцами и послевоенной пацифистской традицией. Таким образом, канцлер Олаф Шольц заверил других западных лидеров в том, что Германия будет надежным союзником в случае войны, а также дал понять, что она будет избегать ведущей роли в любом общеевропейском ответе.

Позиция Шольца резко контрастирует с позицией президента Франции Эммануэля Макрона, который рассматривает кризис как возможность продемонстрировать европейскую «стратегическую автономию» — политическую цель, которую он преследовал с самого начала своего президентства. Конечно, взяв на себя видимую руководящую роль в урегулировании украинского кризиса, Макрон также может улучшить свой имидж в преддверии президентских выборов во Франции, которые пройдут этой весной.

Европейский союз, страны-члены которого имеют очень разную историю и географию, часто сталкивается с огромными трудностями в попытке вписать себя в историю. Блок очень часто создает впечатление пассивности, слабости и неподвижности, как будто он не желает ни защищать, ни пересматривать существующий порядок безопасности. По мнению критиков, такая ситуация вызвана тем, что руководство ЕС парализовано страхом перед двумя кошмарными сценариями: полномасштабной войны или некоего сценария Ялты 2.0, при котором Россия и США выступят посредниками в новом урегулировании для Европы, не удосужившись проконсультироваться с европейцами.

Тем не менее под этими очевидными разногласиями лежат ключевые интересы, которые разделяют все в блоке: желание предотвратить новую войну в Европе, необходимость сохранить доверие к НАТО и чувство ответственности за спасение Украины от возвращения «под российское иго». Гениальность европейской политики заключается в ее способности сочетать внутренние политические императивы с потребностью в международной дипломатии. Опрос Европейского совета по международным отношениям показывает, что за последние несколько недель европейские политики пришли к единому мнению о необходимости принять ответные меры.

В то же время европейские правительства находят более эффективные способы преодоления имеющихся разногласий. Хотя многим жителям Центральной и Восточной Европы не нравятся дипломатические переговоры, они не пытались помешать американцам или Макрону изучить варианты взаимодействия с Россией. Со своей стороны, Макрон старался консультироваться с другими странами и придерживаться согласованных принципов, касающихся европейской безопасности и суверенитета Украины.

После первоначальных колебаний и молчания Германия дала понять, что готова обсудить введение любых санкций. И, как недавно признался один министр иностранных дел ЕС, даже премьер-министр Венгрии Виктор Орбан в основном придерживался общей линии ЕС, когда встречался с президентом России Владимиром Путиным в начале февраля.

Тот факт, что война в Европе больше не является чем-то немыслимым, может заставить европейцев пойти на сложные компромиссы, чтобы сохранить коллективный мир. Хотя это определенно не было целью российских властей, когда они начали «стягивать войска» к границе с Украиной, Москва, возможно, невольно помогла государствам — членам ЕС превратиться из разрозненного собрания обеспокоенных наблюдателей в блок решительных защитников собственной безопасности.