«Мягкая сила» России или её «мягкое бессилие»?

Анализ событий в Казахстане показывает, что развиваются они по сценарию, который уже давно разыгрывается в Прибалтике, Молдавии, на Украине. Суть его в том, что пришедшие в этих странах к власти элиты строили свои нации по модели господства титульного этноса над нетитульными, экономической эксплуатации и социальной дискриминации первыми вторых. Обозначим условно эту модель как «коричневую».

В классическом варианте построение «коричневой» нации идет в четыре этапа. На первом этапе значительная часть нетитульного населения силой вытесняется за границу. В рассматриваемом случае вытеснялись русские в широком смысле этого слова. На втором этапе оставшиеся в стране русские лишаются гражданства (Латвия, Эстония), теряют доступ к власти, изгоняются из государственного сектора и из интеллигентских профессий (повсеместно). Русское меньшинство не может использовать в общественном обращении родной язык, учить на нем своих детей. По магазинам и предприятиям ходят языковые патрули, которые штрафуют за плохое знание титульного языка. На третьем этапе те, кто противится политике этнической эксплуатации и дискриминации, подвергаются уголовному преследованию, а в крайнем случае уничтожаются. В специальной литературе этот этап называют политицидом. На четвертом этапе титульные элиты начинают проводить политику геноцида, то есть уничтожают этносы, которые мешают строительству «коричневых» наций.

Россия в ответ на геноцид русских и их союзников в последнее время стала силовым образом вмешиваться в ситуацию в соседних постсоветских республиках. Так было в 2008 г. в Южной Осетии, в 2014 г. в Крыму и в Донбассе.

А вот на первом-третьем этапе строительства «коричневых» наций Россия до настоящего времени не вмешивалась. Причиной этого было отсутствие у нее политического инструментария для такого вмешательства. В научной литературе этот инструментарий именуют обычно «мягкой силой». Суть этой политики заключается в том, что ведется диалог не с правящими элитами нации, на которую хотят оказать воздействие, а с контрэлитами. Им оказывается вполне легальная поддержка: информационная, статусная, финансовая, правовая. Контрэлиты мобилизуют массы на свою поддержку и проводят уже иную внутреннюю и внешнюю политику, в частности, отказываются от построения этнических иерархий, то есть от расизма.

Рассмотрим, как отсутствие у России навыков проведения политики «мягкой силы» повлияло на положение русских в Прибалтике.

В настоящее время во всех трех прибалтийских странах правящие элиты реализуют третий этап национального строительства по «коричневой» модели. Идет уголовное преследование контрэлит, которые выступают за равенство людей вне зависимости от их этнического происхождения, за свободу слова, за демократию.

Только что в Литве приговорили к шести годам тюремного заключения политика и журналиста Альгирдаса Палецкиса и к четырем годам тюремного заключения общественного деятеля и издателя Алексея Грейчуса. В Эстонии уже 10 месяцев в тюремных застенках томится ученый и писатель Сергей Середенко. Прокуратура требует от суда наказать его десятью годами тюрьмы. В Латвии суд приговорил известного журналиста и издателя Юрия Алексеева к году и четырем месяцам тюрьмы. Идет судебный процесс против журналиста Александра Филея. В Латвии в ближайшее время могут оказаться в тюрьме еще 14 русских журналистов — материалы на них лежат в прокуратуре. Вся эта русская элита реально обвиняется в том, что писала и публиковала правдивые статьи, книги, выступала на радио и телевидении, на научных конференциях, обращалась с протестами по поводу этнической дискриминации в ОБСЕ, Совет Европы, Европарламент, ООН.

МИД России практически по каждому случаю преследования этих лично мне знакомых правозащитников высказывал озабоченность. Российский фонд правовой защиты соотечественников оплачивал их адвокатов. Российские журналисты, по большей части, по собственной инициативе, освещали наиболее вопиющие случаи беззакония, творимые официальной Ригой, Вильнюсом и Таллином. Всем большое спасибо за это. Но назвать эти действия политикой «мягкой силы» язык не поворачивается.

Что касается Казахстана, с которого мы начали наш рассказ. В августе прошлого года Ауэзовский районный суд Алма-Аты приговорил блогера-русофила Ермека Тайчибекова к семи годам колонии, назвав его виновным в разжигании национальной розни. Эта рознь выражалась в том, что блогер протестовал в СМИ против преследования властями русских и дунган в Казахстане. В сумме он осужден на десять лет тюрьмы.

Запрос Ермека на предоставление российского гражданства был отклонен на основании факта судимости, хотя судим он был за пророссийскую деятельность. Российский МИД не выразил протеста по поводу осуждения Тайчибекова. Очевидно, не желая портить отношения с руководством крупнейшего экономического партнера Москвы.

Попытка государственного переворота в Казахстане была предпринята как раз теми силами, которые отправили Ермека в тюрьму. Казалось бы, Москве надо было оказать давление на казахстанские власти и добиться амнистирования Тайчибекова. А вместе с ним еще дюжины политзаключенных, осужденных за пророссийскую деятельность. При наличии значительных сил ОДКБ в стране решить вопрос об амнистии было несложно. Это сильно коротило бы руки мощным антироссийским и русофобским силам в Казахстане, которые не отказались от захвата власти, а только на время затаились. Если не добиться амнистии для Тайчибекова и его соратникам немедленно, то это будет очередным проявлением политики «мягкого бессилия».

Впрочем, борьба за амнистирование репрессированных русофилов на всем постсоветском пространстве — лишь малая часть возможной политики российской «мягкой силы». Скажем, а почему бы не учредить премию «Правозащитник года» и не награждать ею тех, кто подвергается гонениям за то, что выступает защитником интересов русской нации и России? Придать лауреатам этой премии высокий социальный статус. А почему нет влиятельных международных организаций, которые бы защищали интересы российских соотечественников за рубежом? Не лишним будет и оказание материальной помощи самим правозащитникам, их семьям, попавшим под политику политицида.

Три года тому назад, после тюремного заключения за критику героизации нацизма в Латвии, автор данной статьи написал электронные запросы об оказании материальной помощи в 40 международных правозащитных организаций, включая Amnesty International. Ответ пришел только от Фонда поддержки ученых, попавших в заключение за свою профессиональную деятельность. Обещали помочь небольшой суммой денег через три дня. Стал ждать, поскольку на работу в университет после тюрьмы не брали. Через три месяца из упомянутого фонда пришло еще одно электронное письмо: вы неправильный ученый-правозащитник. По смыслу в ответе читалось: русских мы не поддерживаем из принципа.