Александр Суворов: альтернатива раскопкам в Северодвинске — экскаватор
С декабря 2021 года Российская академия наук, Архангельская митрополия РПЦ и АО «Севмашпредприятие» создают благотворительный фонд, целью которого является реставрация Николо-Корельского монастыря XIV века на территории «Севмаша» в Северодвинске.
Монастырь несколько раз «отметился» в истории. В 1418 году здесь были погребены и признаны святыми утонувшие сыновья новгородской посадницы Марфы, Антоний и Феликс Корельские. В 1553 году к нему причалил английский парусник «Эдуард Бонавентура» с Ричардом Ченслером на борту, положившим начало русско-английским торговым и дипломатическим отношениям. Монахом Николо-Корельского монастыря был строитель Соловецкого кремля Трифон Кологривов, а трудником — Иван Седунов (Рябов), приведший в 1701 году шведскую эскадру под пушки у Новодвинской крепости. В 1936 году монастырские стены приютили первостроителей будущего Северодвинска, где теперь создается атомный подводный флот России. Тогда монастырские помещения на территории секретного предприятия стали кабинетами и цехами.
В 1990-х руководство «Севмаша» разрешило службы в Никольском соборе, восстановлен иконостас, подается тепло и электричество, но реставрация стоит сотни миллионов, если не миллиарды рублей, которые предприятию «не потянуть».
К проблеме монастыря подступались много раз. В 2012 году Архангельская митрополия и фонд В. Крупчака провели георадарное исследование на месте снесенной часовни, где были погребены Антоний и Феликс Корельские. Был найден фундамент и обозначена необходимость археологических раскопок. В 2018 году создавался фонд возрождения монастыря во главе с тогдашним представителем президента в Северо-Западном округе Александром Бегловым, но вскоре А. Беглов занял должность губернатора Санкт-Петербурга, и дело остановилось.
Решение о нынешнем фонде было принято во время визита президента РАН Александра Сергеева на «Севмаш». Сопровождал президента РАН директор Института археологии РАН Николай Макаров, заинтересованный в археологическом исследовании обители.
На вопросы ИА REGNUM ответил Александр Суворов, начальник Северной археологической экспедиции Института археологии РАН, который готовится провести раскопки на территории Николо-Карельского монастыря в Северодвинске.
Владимир Станулевич: В предвкушении каких открытий в Северодвинске Вы находитесь?
Александр Суворов: Николо-Корельский монастырь как археологический объект пока сплошное белое пятно. Проводились георадарные исследования, результаты которых еще предстоит интерпретировать. Они станут ключом, который можно будет подобрать к археологической истории монастыря. Может быть, удастся обнаружить фигурирующий в отчете по георадарным исследованиям фундамент каменной часовни над погребением Антона и Феликса Борецких, сыновей Марфы-посадницы. В 1418 году они утонули в Белом море, и были здесь похоронены. Может идти речь об обнаружении ранних деревянных построек с каменными или свайными фундаментами. Изучение этого монастыря как морских ворот Двинской земли может преподнести много сюрпризов.
Высокий темп накопления отложений за счет всевозможных дренажей, насыпей, вымосток на заболоченном грунте создает благоприятные условия для сохранности археологического материала. Это, безусловно, плюс. С другой стороны, долгая история кладбища, сложная строительная история монастыря и завода не могли пройти бесследно, и культурный слой многократно поврежден стройками. Можно полагать, что значительная мощность слоя и обилие воды сохранили фрагменты деревянных построек, органику — изделия из дерева, кости, бересты, кожи.
Здесь может быть всё что угодно, вплоть до находок эпохи первобытности. Ведь в древности для поселения выбирались возвышенные, наиболее близко расположенные к водоему участки. Этим руководствовались жители всех эпох: раннего средневековья, железного века и эпохи бронзы, каменного века. Нас могут ждать сюрпризы!
Владимир Станулевич: Монастырь основали на древней песчаной косе, а дерево из сырого раскопа начинает сохнуть и превращается в труху…
Александр Суворов: Всё зависит от значимости и размеров объекта. Если речь идет просто о беспорядочном завале бревен или необработанных жердей, то он будет после фиксации распилен и использован для дендрохронологического анализа. А если речь идет о частях деревянных судов, деревянной посуде и предметах обихода, то их нужно сохранять, и способы консервации должны быть надежными. Они недешевы: требуется специальное оборудование и химикаты, длительные процедуры, предметы нужно вывезти в реставрационную лабораторию. Такую работу могут выполнить всего в нескольких местах в России.
Владимир Станулевич: Георадарные исследования локализовали фундамент часовни на месте захоронения святых Антония и Феликса. Если будет обнаружено захоронение, возможна ли идентификации святых?
Александр Суворов: Вопрос сложный и не имеющий стандартного решения. Речь идет о XV веке, а 1471 год — время, весьма отдаленное от нас. Если, предположим, будут обнаружены захоронения двух мужчин, расположенные на одном уровне, возможно, даже в общей могиле, и если при них будут обнаружены предметы XV века, этого будет достаточно, чтобы понять, что обнаружены именно сыновья Марфы. Но чтобы уверенно отождествить костные останки с конкретными историческими личностями, нужно больше информации: например, описание специфических особенностей человека, или есть сведения о прижизненных травмах, или указание на особенности гибели человека — например, от меча, которые фиксируются на костях. В случае же утопления в XV веке ожидать всего этого не приходится. Остается арсенал общих антропологических исследований, которые покажут, что костяк принадлежит человеку такого-то пола, возраста, таких-то физических параметров. Если бы были известны потомки данной личности и можно было бы говорить о хорошей сохранности найденных останков, то возможно и сопоставление по ДНК.
Если говорить об Антонии и Феликсе Корельских, то это захоронение людей достаточно высокого статуса, и при них, конечно, будет сопровождающий инвентарь. Я далеко не уверен, но — пофантазируем! — могла быть и белокаменная намогильная плита, такая тоненькая, толщиной всего 10−15 см, орнаментированная по периметру волчьим зубом, с солярной розеточкой в центре, и даже, возможно, с надписью… Такие в это время использовали в центральных землях Руси и иногда вывозили на периферию.
Владимир Станулевич: Археологи будут копать фронтально или точечно?
Александр Суворов: Согласно международным конвенциям, археологическое наследие необходимо прежде всего выявить и сохранить, а изучается оно лишь в той степени, в которой подвергается опасности — например, если ему угрожает строительство коммуникаций, благоустройство. Даже строительство забора вокруг монастыря — достаточный повод для раскопок на месте планируемого строительства. Без этих угроз, например, некрополь лучше не трогать, а перезахоронить изученный антропологический материал или сформировать антропологические коллекции, предназначенные для дальнейшего изучения, — это уже требует конкретного решения.
Владимир Станулевич: Что археологи смогут рассказать об обитателях Николо-Корельского монастыря 500-летней давности?
Александр Суворов: Исследования зависят от сохранности антропологического материала. Может оказаться, что антропологический материал будет непригоден для исследования, а может быть, он окажется идеальной сохранности. При раскопках на Манежной площади в Москве, в некрополе средневекового Моисеевского монастыря, сохранилось всё вплоть до долбленых колод, тканей, обуви из кожи. Есть методики исследования костных материалов, позволяющие сформировать представление об антропологическом облике древнего населения.
Например, наши коллеги из Кунсткамеры из Санкт-Петербурга исследовали в Вологде несколько сотен черепов и длинных костей из трех могильников, относящихся
Владимир Станулевич: Что еще могут рассказать кости?
Александр Суворов: Насколько сказывался холодовой стресс, насколько были загружены те или другие конечности, какие нагрузки испытывал позвоночник, были ли характерные повреждения или особенности, которые имеются, например, у охотников, воинов, всадников и т.д. Можно изучить особенности питания, распространение рахита, цинги, кариеса, зубного камня, некоторых наследственных болезней… Сложится картинка благополучия или, напротив, проблем популяции. Целый ряд параметров будет сопоставлен с другими хронологически и территориально близкими группами.
Владимир Станулевич: Считается, что если человек погребен, захоронение лучше не трогать.
Александр Суворов: Надо с уважением относиться к любым точкам зрения на этот счет, но надо понимать, что археологи, образно говоря, идут впереди экскаватора. Законодательство требует обеспечить сохранность археологического наследия, и археологи выступают как спасатели, исследования в таких случаях даже называются спасательными. Изучая погребения, мы сохраняем уникальную историческую информацию от разрушения, получаем сведения, которые не могут быть получены иным путем, а я лично, например, нисколько не переживаю, если мои кости будут потревожены в будущем. Пожалуйста: если они вдруг представят интерес для науки, я буду совершенно не против!
Владимир Станулевич: Власти Северодвинска дополнили устав города словами, что он основан на месте Николо-Карельского монастыряXIV века, сохранив дату основания города — 1938 год. А можно ли было указать две даты или дату основания монастыря. Нужно ли для этого доказать существование поселения рядом с монастырем?
Александр Суворов: Под городом в нашей русской традиции понималось, собственно говоря, укрепленное поселение. Этим город отличался от посада. Существовали и другие населенные пункты, которые играли роль города в современном понимании, но не являвшиеся крепостями. Посады при тех же монастырях, например, при торговых путях и ярмарках. Город — это место, где, как учил марксизм, происходило перераспределение прибавочного продукта, где люди обменивались ресурсами — торговали, собирали налоги, где была власть; города являлись и центрами религиозными, центрами ремесла.
Что касается конкретно истории территории Северодвинска, то здесь есть трудности. Прежде всего, характерная для русского средневековья неполнота письменных источников. Ведь они дошли до нас, как правило, не в оригиналах, а в копиях, в которые несколько переписчиков запросто могли внести как сокращения, привнося в текст более поздние реалии. Не только проблема создания хронологической шкалы событий, но и ее соотнесение с результатами, полученными археологическими методами. Например, археологи с помощью дендрохронологического метода могут датировать бревна какого-то найденного сооружения с точностью до года, иногда даже до сезона в этом году, но из-за характера ранних письменных источников, кратких, как сводки с фронта, часто трудно и иногда невозможно связать обнаруженную постройку с конкретным событием или конкретной личностью. Картина получается фрагментарной — ведь вскрыть всю площадь поселения нереально.
Владимир Станулевич: Можно ли считать Николо-Карельский монастырь точкой отсчета поселения на месте Северодвинска без крепости?
Александр Суворов: С какой точки зрения посмотреть… Во-первых, сам монастырь в XV веке, ещё до введения общежительного устава, должен был представлять собой не одно здание, а целый комплекс деревянных построек: храм, отдельные избушки-кельи (в каждой из которых жил и сам монашествующий, и его келейник, например, — если монах был из обеспеченной семьи), хозяйственные постройки, дома для послушников или паломников, заборы, колодцы, мостки… То есть и монастырь, несомненно, был поселением.
Владимир Станулевич: Но тогда почему Архангельск датируется не по основанию Михайло-Архангельского монастыря в концеXIV века, а по указу Ивана Грозного 1583 года о городе Архангельском?
Александр Суворов: Есть разные взгляды на то, как отсчитывать дату возникновения города. Одни, как в случае с Архангельском, отсчитывают возникновение города от момента строительства крепости, игнорируя наличие здесь более ранних поселений, непрерывно существовавших до грозненского времени. Однако в понимании древнерусском и раннего Нового времени, именно построенная при Иване Васильевиче крепость Архангельска стала городом, а вот монастырь и другие поселения городом отнюдь не были.
Другой подход мы видим, например, в соседнем областном центре — в Вологде. Дата, указанная в п. 1 устава города Вологды — 1147 год, связана с событием иного рода. По легенде, в августе 1147 года преподобный Герасим пришел «на великий лес» и основал Троицкий монастырь. Правда, упоминание это содержится в письменном источнике XVII века, написанном на полтысячелетия позже описываемых событий… Эта дата была признана за истину уже в XIX веке. В ранних письменных источниках первое упоминание Вологды относится лишь к 1264 году, а самый ранний археологический материал из Вологды также относится к XIII веку. На основании сомнительного документа уже сложилась традиция датировать Вологду 1147 годом.
В Казани, например, ситуация другого рода: для обоснования тысячелетнего возраста города в 2000-х годах местными специалистами и чиновниками был использован относительно небольшой комплекс археологических предметов Х века, однако непрерывная преемственность этого поселения с современным городом осталась недоказанной, но юбилей был широко отмечен и послужил поводом для привлечения значительного финансирования. Как видно, и один, и другой, и третий подходы имеют очевидные недостатки.
Владимир Станулевич: Время от времени возникают попытки «состарить» Архангельск, датировав его основание первым упоминанием Михайло-Архангельского монастыря. Ваше отношение к этому?
Александр Суворов: Было бы продуктивнее найти какие-то формулы, которые не будут удревнять Архангельск до каменного века, потому что на его территории есть и стоянки этого периода истории. Кое-где есть горе-патриоты, которые говорят: вот же, найден каменный топор или керамика каменного века на территории города N, и, соответственно, наш город древнейший в Евразии! Архангелогородцы знают, что история жизни на месте Архангельска гораздо глубже, чем дата основания города. Скажем, в англоязычной терминологии археология каменного века называется prehistoric archaeology, она изучает доисторическое время — то время, куда мы не можем с уверенностью продлить шкалу исторических событий. Может быть, разумно будет и дальше говорить, что у города Архангельска есть и предыстория…
Владимир Станулевич: Древность города имеет и материальный аспект: он кажется более привлекательным для туристов. Поэтому много желающих состарить город.
Александр Суворов: Главное здесь не сесть в лужу, даже руководствуясь лучшими намерениями. В 2012 году предполагалось отметить 1150-летие зарождения российской государственности на основании абзаца о создании Русского государства и призвании варягов из «Повести временных лет». Там, в древнейшей русской летописи, впервые упоминается Белоозеро, и у вологодских чиновников возникла идея протолкнуть указ о 1150-летии нынешнего Белозерска, чтобы привлечь под юбилей (по примеру Казани) федеральное финансирование. Историкам и археологам был задан вопрос: когда возник город Белозерск? И оказалось, что у Белозерска нет обосновывающих материалов на 1150 лет, а есть лишь на сто лет меньше — на 1050 лет, причем данные эти весьма точные и массовые. И вот результат: 29 марта 2010 года выходит указ президента России Д.А.Медведева о праздновании 1050-летия Белозерска, а 3 марта 2011 года — указ о праздновании 1150-летия российской государственности, основанный на том же самом абзаце летописи… В Белозерске возникло недоумение — археологи и историки украли у города сто лет истории! Деньги под юбилей Белозерску были выделены, но совсем не такие, как Казани. Нынче большими буквами на склоне вала этого древнего города отмечена дата 1150 лет — плюс прошедшие со времени юбилея годы… А на туристическую привлекательность города вся эта чехарда влияния не оказала.
Заметьте, я вовсе не хочу сказать, что ученые-историки и археологи беспомощны или бесполезны — нет, но попытка использовать какие-то новые данные в таком сложном вопросе, как дата основания города, должна быть взвешенной и корректной. И иногда консерватизм и следование сложившимся традициям кажутся мне не худшим вариантом.