«Дюна» Дэни Вильнева: песок смысла, утекший сквозь пальцы

Есть книги, которые раз за разом привлекают внимание кинематографистов, несмотря на трудности и неудачи предшественников. Это или признанные мировые шедевры, или более скромные тексты, которые продолжают тревожить умы в течение десятилетий, а порой становятся со временем только актуальнее. «Дюна» Фрэнка Герберта, вышедшая еще в начале 60-х годов прошлого века, — одна из таких книг.

«Дюна», как и ее многочисленные продолжения, последние из которых написаны уже после смерти Герберта, — вещь довольно необычная даже для научной фантастики, а по своим временам она была, пожалуй, даже эпатирующей. В ней были затронуты сразу несколько весьма щекотливых тем — таких, например, как искусственное социальное и религиозное конструирование и евгеника, а также легальное применение наркотических веществ. Необычным было и то, что для созданий реалий вымышленного мира будущего были использованы мотивы, взятые из ближневосточных культур — арабской и персидской, а центральной темой стала тема джихада как возможного противовеса цивилизационному и даже биологическому застою.

Именно 60-е годы — момент некоего культурного и духовного перелома. Именно тогда зашатались многие табу, началось массовое разочарование в традиционной религиозности, а те, кто искал духовные смыслы, начали искать их на необычных путях, прежде всего на Востоке. Поначалу это была Индия, склонность некоторых европейцев и американцев видеть в исламе нечто воодушевляющее, способное встряхнуть дряхлеющий Запад, только зарождалась, как и новые джихадистские движения в самом исламском мире. Герберт сумел почувствовать эти предгрозовые электрические потрескивания, а потому его книжный цикл не стал лишь одной из эксцентричных фантазий, предтечей многих постмодернистских антиутопий. Сегодня, когда неуютные пустынные пространства и вооруженные люди в свободных одеждах со страниц приключенческих книг перекочевали в тревожные выпуски новостей, неудивительно, что эту историю не забывают.

«Дюна» не изобилует эффектными описаниями, она интересна другим — достаточно убедительно сконструированной реальностью, в которой конструирование реальности стало нормой. Как не раз повторяется в книге — финт внутри финта, план внутри плана. Автор пишет роман, а его герои в свою очередь являются персонажами истории, которая начала сочиняться задолго до их рождения то ли другими персонажами, то ли все-таки некой высшей силой. Потому так важны все описанные автором перипетии интриг и сложные взаимодействия внутри общества, вроде бы собранного на живую нитку и балансирующего на тонкой грани хаоса, но при этом продолжающего функционировать веками. Чрезвычайно увлекательно следить за тем, как искусственный зародыш конструкта проклевывается, разворачивает лепестки и становится чем-то парадоксально живым. Грань между манипуляцией, обманом, актом социальной инженерии и политической игры — и жизнью, живой историей очень трудноуловима. Можно ли изменить предначертанное? Какова роль отдельных личностей в меняющих мир процессах, играет ли какую-то роль собственная воля людей или она — нечто пренебрежимо малое? Всё это вещи, которые важнее, чем перипетии сюжета и даже история взросления главного героя. Ведь, похоже, именно на социальное конструирование с элементами архаики делается главная ставка в наши дни, а разнообразные think tanks — чем не сообщества «ментатов», призванные «приручить» будущее и использовать в своих целях самые дикие и хаотичные силы настоящего?

Увы, в новейшей экранизации Дэни Вильнева большая часть именно этого содержания оказалась выброшена за борт. Главная ставка сделана на зрелищность. Работа художников действительно великолепна, чуть ли не каждое мгновение хочется остановить и рассмотреть получше. И это при том, что здесь нет простора для буйных экзотических грез, как, например, в «Аватаре». Минималистично все — и дизайн космических кораблей, и архитектура, и природа. Но из простых геометрических фигур выстроена весьма гармоничная и завораживающая картинка, от которой трудно оторвать взгляд.

К сожалению, минимализм коснулся и внутреннего содержания происходящего, и персонажей, которых порой нелегко отличить друг от друга. Построение мизансцен также оставляет желать лучшего. Персонажи чаще всего просто стоят в красивых позах, произнося красивые фразы. Какое-то живое движение возникает только во время батальных сцен, которых в первой части книги как раз немного. Геберт раскрывает внутренний мир каждого героя, давая читателю взглянуть на события их глазами. На экране это сделать сложнее, но и тут при желании можно было бы найти решение, например, при помощи флешбэков. Многие очень важные если не для сюжета, то для атмосферы персонажи, такие, например, как бард и воин Гарни Холлик, остались лишь почти безликими тенями. Мало чем, кроме разве что желания увеличить число женщин и афроамериканцев в актерском составе, мотивировано превращение эколога Кайнса-Лайета в женщину по имени Лайет Кайнс (актриса Шэрон Дункан-Брюстер). Можно было бы подумать, что эколог-женщина как-то олицетворяет природу, но именно как эколог (и чрезвычайно влиятельный у фрименов человек) этот персонаж не раскрыт совершенно, это просто один из мимолетных союзников Пола и его матери и «гид-экскурсовод» по реалиям Арракиса.

Главные антагонисты Харконнены показаны куда более плоско, чем в книге. Они похожи не на пресыщенных и развращенных аристократов, пусть и с купленным титулом, напоминающих патрициев Рима периода упадка, а на примитивных гангстеров. Книжный барон Харконнен умел не только предаваться всем возможным порокам, но и был по-звериному хитрым интриганом и манипулятором, что трудно понять из фильма. Тема существования неоаристократии и даже рабовладения на вполне капиталистическом базисе раскрыта очень слабо. Создается впечатление, что Лето Атрейдес вообще не особо заинтересован в выгоде от добычи спайса и беспокоится о заполненности хранилищ лишь для того, чтобы не оказаться в опале, тогда как Дом Атрейдесов так же поклонялся наживе, как и Дом Харконненов, просто в методах первых было больше благородства.

Ментаты — люди со специально натренированным мозгом, способным заменить запрещенные в Империи компьютеры — в фильме практически отсутствуют, хотя в книге они играют очень важную роль. Это куда более важная способность, чем Голос, применение которого, конечно, более зрелищно. Возможность главного героя провидеть будущее сводится лишь к повторяющимся снам и наркотическим видениям, хотя в книге они соединены с мощными аналитическими способностями. Пол из книги даже в моменты эмоциональных всплесков способен посмотреть на свои действия глазами отстраненного наблюдателя, продолжая холодный анализ. Пол в исполнении молодого, но уже весьма популярного Тимоти Шаламе почти до последних сцен фильма выглядит пусть и очень сообразительным, хорошо натренированным и обученным, но при этом довольно изнеженным и чувствительным мальчиком. Тогда как в оригинале тот жесткий стержень, который проявлялся и только укреплялся в нем под давлением, можно заметить с самого начала.

Можно очень долго перечислять моменты, упущенные или поблекшие при экранизации, несмотря на то что два с половиной часа фильма охватывают лишь половину книги. Похоже, что «Дюна» весьма успешно сопротивляется превращению в блокбастер, так как большая часть ее содержания скрыта во внутреннем мире героев и их сложных взаимоотношениях, в их воспоминаниях, а также в долгих разговорах, которые они ведут между собой. Без всего этого просто не понять правил тонкой игры, в которую врывается новая, небывалая фигура. На одной работе художника и медитативной поэтической атмосфере выехать сложно. Мрачноватая романтика жизни в песках может откликнуться в тех, кто смотрит новости и фильмы о «горячих точках», но «Дюна» на самом деле не про это. Роман Герберта — это неторопливое интеллектуальное чтение, а без обнажения шестерен и приводных ремней сюжета, прорисовки роли каждой из участвующих в большой игре сил всё сводится к банальной грызне за власть и деньги и опасному турпоходу по пустыне. Что, собственно, мы и видим — в достаточно качественном исполнении. Но заинтересовавшимся тем, о чём же на самом деле вся эта история, однозначно следует прочесть книгу.