В первых строках: если кто-то тоскует о наслаждении для глаз и ушей, то может смело брать билет и поудобнее устраиваться в кресле — два часа удовольствия ему гарантированы. Можно вообще не вникать в происходящее на экране, тем более что там почти ничего и не происходит, и просто парить под прекрасную музыку над великолепными просторами Ирландии, по которым скитается главный герой. Герой — в смысле «персонаж», потому что героем (как и — сюрприз! — рыцарем) Гавэйн Дэвида Лоури не является совершенно. И в этом — главная проблема.

BRON
Оригинальный постер фильма «Легенда о Зеленом рыцаре»

Первоисточник, подвергшийся экранному препарированию, повод для того, чтобы над ним хорошенько поиздеваться, в общем-то подал сам: поэма «Сэр Гавэйн и Зеленый рыцарь» — это неклассический рыцарский роман. Сквозь аристократическую куртуазность в нем проступают элементы фаблио — простонародных историй о всяческих сомнительных похождениях и злоключениях, часто скабрезного свойства. Сам центральный персонаж поэмы, сэр Гавэйн, племянник короля Артура, является почти идеальным рыцарем во всех отношениях — он силен, ловок, отважен, безукоризненно учтив и благороден. Но при этом есть в нем этакая небольшая хитринка, недостаток прямоты и честности, плюс щепотка эгоизма. Если искать аналоги в отечественном фольклоре, то сэр Гавэйн, наверное, ближе всего к Алеше Поповичу. Оказавшись в гостях у владельца замка по дороге на встречу с Зеленым рыцарем, не сулящую ему ничего хорошего, Гавэйн с легкостью отбивает настырные атаки жены хозяина, пытающейся его соблазнить, а вот перед другим соблазном — пояском-оберегом, который якобы должен защитить его от смерти, пасует. Это вроде бы маленькое падение становится для него уроком, ибо желание выжить любой ценой простительно обычному человеку, но не рыцарю. Впрочем, Гавэйн за свой грех отделывается лишь небольшой царапиной на шее и муками стыда, в память о которых он больше никогда не снимал злополучную зеленую тряпку и не давал слабины. Так заканчивается поэма — в легком и радостном духе Рождества, когда все ужасы оказываются лишь забавами ряженых, а угроза неминуемой гибели — назидательным розыгрышем.

Режиссер из поэмы взял только одно — неидеальность сэра Гавэйна, и сделал эту неидеальность сутью персонажа. Гавэйн Лоури (британский актер индийского происхождения Дев Патель) недисциплинирован, развинчен и напоминает хипстера. Он живет «во грехе» с девушкой неведомого статуса, но явно невысокого сословия, не вылезает из кабака, где напивается и дерется с забулдыгами, а король Артур ценит его не за качества воина, а всего лишь как родную кровь. Кстати, о воинских качествах этой версии Гавэйна можно судить по тому, что в кабаке его нещадно бьют, а в лесу грабит до нитки и бросает связанным крошечная банда, состоящая из подростков и женщин.

Вообще женщины и являются на самом деле главными героинями фильма, между ними злополучный Гавэйн мечется, как пасуемый теннисный мячик. Мать Гавэйна (Сарита Чоудри) метит сына в короли, ворожа ему на удачу, престарелая Королева (Кейт Дики), супруга такого же дряхлого Короля (Шон Харрис), низким голосом одержимой зачитывает послание Зеленого рыцаря, возлюбленная Гавэйна и ее двойник — соблазнительница из замка (оскароносная Алисия Викандер) каждая по своему сбивают мятущегося героя с пути долга, обезглавленная мученица (Эрин Келлиман) заставляет его искать в реке свою голову (что немаловажно, после этого она не возвращается в жизни, как это происходит в житии святой Уиннифред, а окончательно обращается в скелет), туманные нагие великанши молча проходят мимо. По сути, все эти женщины — вехи на пути героя к «концу его истории», где его ждет Зеленый рыцарь — вроде бы существо мужского пола (как, впрочем, и Смерть в западноевропейской традиции), но при этом является олицетворением Природы со всей амбивалентностью ее зеленого цвета, который есть цвет жизни и он же — цвет разложения.

Эдмунд Лейтон «Бог в помощь» 1900

Путешествие Гавейна начинается в канун христианского Рождества, но само оно напоминает языческую инициацию. Путешественник преодолевает мучительные трудности, встречается со странными, не вполне земными и вовсе потусторонними созданиями, включая говорящего лиса (тотемное животное-проводник?) и даже поедает ядовитые грибы (пусть и по ошибке). Сложно понять, что из происходящего реальность, а что — видения, как минимум дважды история отыгрывается назад, чтобы пойти в другом направлении. Финал в итоге неясен — то ли наградой Гавэйну действительно станет смерть (которая, как ему мерещится в решающий миг, явно лучше ожидающей его безрадостной жизни венценосца), то ли и это мираж внутри миража. А может быть, Гавэйн погиб еще в лесу от голода и жажды, и всё дальнейшее пригрезилось ему в предсмертном бреду? Не вполне понятна и суть финального поступка героя, от чего именно он отказывается, снимая колдовской зеленый поясок, — от языческих ухищрений и лжи или от жизни как таковой, ибо в ней нет никакого смысла и ценности? Если это всё же инициация, то прошел ли ее Гавэйн, а если игра, то выиграл он или проиграл? Ответов нет.

Европейский средневековый миф, воплощенный в рыцарском романе, в итоге подвергается полной декомпозиции. Можно сказать, что ему отрубают голову, устраняя центральную фигуру — христианского рыцаря. В центре фильма даже не «маленький человек», способный возвыситься в ходе квеста до истинной рыцарственности, как толкиновский Фродо, а просто маленький и даже мелочный, слабодушный человек и никакой христианин. Сам квест из внутренне логичного испытания (в первоисточнике, например, присутствует принцип троичности, свойственный и многим народным легендам и сказкам) превращается в психоделическое блуждание в тумане и не приносит герою ничего, кроме такой моральной и физической усталости, что смерть выглядит желанной. Христианскую символику и христианские принципы заменяют колдовские наваждения (в исходном произведении бывшие лишь карнавальным приемом для завязки сюжета) и какая-то дикарски-невинная аморальность протагониста. «Возвращение к Природе», таинственной, мрачной, жестокой и при этом соблазнительной, полная капитуляция перед нею — и перед смертью — вот содержание истории, рассказанной на новый лад в эпоху тотальной разочарованности в путях западной цивилизации. Разочарованным не нужен герой, даже с изъянами, не нужны однозначные моральные уроки и внятный смысл. Красивость заменяет красоту, а таинственность — таинство. В этом смысле фильм Дэвида Лоури, который вряд ли является выдающимся произведением, несмотря на явно высокие претензии автора и изысканность картинки и музыкального сопровождения, — отличный пример того, как современный Запад склонен воспринимать собственную культуру и что именно брать из нее, а что отбрасывать, как амулет, вера в который утрачена.