Как сделать хороший музей на краю света?

В деревню Яреньгу, что на Белом море, сложно добираться даже по северным понятиям. Билет по «яреньгской квоте» продают на Ан-2, летающий 4 раза в неделю из Архангельска, — посадка в Пертоминске, потом до Лопшеньги. От нее 17 километров по грунтовке. В общем, совсем не бойкое в смысле турпотока место.

Странно видеть в таких краях качественный музей с продуманной экспозицией, атрибуцией экспонатов, ценными предметами XIX века. Музейный успех сложился из нескольких частей: люди бесплатно сдали в экспозицию свои вещи, помогли профессиональные музейщики из Уймы, музей получил пару грантов, а клуб дал ему свои помещения. Все собрано «из ничего» — клубы есть везде, старья по чердакам полным-полно, но не хватило бы чего для успеха — и музея не было бы. Собрала куски в «яркое полотно» энергичная и расчетливая Александра Серухина — бывший директор сокращенной Яреньгской школы, а сейчас директор клуба. Серухина объединила небольшие ресурсные потоки и создала место, где личный интерес нескольких активисток поддерживает большую общественную задачу — интересный музей, какого нет в радиусе сотен километров.

Забавно, но на 50 жителей Яреньги — целых два музея. Второй сделала Маргарита Терещенко — основатель музея в клубе. Однажды она уволилась и перенесла собранные экспонаты в амбар, положив начало частному музею. Был конфликт, но в деревне конфликты в горячую стадию не переходят.

На столе уже пироги, женщина достала тарелки с отварной горбушей, кастрюлю с ухой: «Обед платный, 400 рублей!» — громко объявила женщина в переднике.

Александра Серухина: Перед нами колхозные карбаса — карбас сельдяной, трехтонный. Местные жители его шили, он 1998 года постройки. Вот более современный карбас, механизированный, с двигателем. Его использовали для перевозки пассажиров, почты, продуктов, масла, рыбы, когда к Яреньге подходили теплоходы «Соловки» и «Юшар».

Это зверобойная лодка 1958 года постройки, в ней спали, на листе железа могли разводить огонь. Она сшита местными мастерами Агеева Филиппа Петровича, была в уносе морском, в горле Белого моря.

Владимир Станулевич: А что такое унос морской?

Александра Серухина: Это когда уносит ветром, штормом. Лодку нашли со зверобоями в горле Белого моря, они гребли почти неделю вчетвером, день и ночь, у них не только руки, но и задницы были в мозолях. Выгребли в тумане к Пертоминску, спаслись.

Такие случаи заканчивались и трагически. В 1858 году был зверобойный промысел. Море замерзло на 4−5 верст от берега, и вечером 12 лодок вытащили на лед в надежде утром пойти на промысел. Встали в 4 утра, загрузили на лошадей весь провиант, который был нужен. Вдруг поднялся сильный южный ветер, что из 12 лошадей, которые шли к зверобойным лодкам, вернулось только две. Остальных бесследно унесло в море вместе с лодками, погибло около 20 человек.

Владимир Станулевич: Перед клубом-музеем на поляне 5 карбасов, старинные якоря, телеги, плуги, сеялки-веялки. Все по хозяйственному: карбасы под навесом, описание на табличках. В Яреньге роскошное, если так уместно говорить, кладбище карбасов, нигде на Белом море такого не видел. Здесь десятки живописно занесенных песком лодок — еще один бонус деревне «из ничего». Никто не запрещает собирать старые лодки в одном месте, но почти нигде таких «мемориалов» нет.

Александра Серухина: Я раньше работала учителем в яреньгской начальной школе и детском саду. Когда школу закрыли, я год сидела без работы, но как человек творческий решила в клубе создать общественный музей. Местные жители отдавали экспонаты, приносили на крыльцо или звонили, что, мол, приходи, забери. Все что здесь собрано — с Яреньги.

Владимир Станулевич: Зарплату получали, когда создавали музей?

Александра Серухина: Оформилась на 0,5 ставки — три часа в день, но работала сутками: одно дело — собрать экспонаты, а создать богатую экспозицию про Яреньгу — уже другое.

Это заготовка от карбаса, сшито его начало. Потом к килю, к этой кокоре пришиваются доски — набои, пришиваются с помощью вот таких вот струбцин. Она действует как бельевая прищепка — загибают, обшивают, ну, а потом делают ей оборкотку и все остальное. Карбаса у нас шили, а не строили, вот таким лопаткообразным сверлом. Сверлили отверстие, а потом еловой вицей или можжевеловым корнем сшивали карбас, и он служил очень долго.

Владимир Станулевич: Мастера-то живы?

Александра Серухина: Жив один мастер, Виталий Пирожников. Он уже в возрасте, не шьет, не может. Сейчас все покупают китайские резиновые лодки, пластиковые. А в Лопшеньге есть молодые мастера.

Владимир Станулевич: Глава района Валентина Рудкина и районный музей помогают?

Александра Серухина: Помогают активно. Стенды делались с Уемским музеем, работали с дизайнером, он приезжал сюда осенью, все оформлял.

Владимир Станулевич: Три самых ценных для Вас экспоната?

Александра Серухина: Это найденный в соседнем доме Аввакумовский деревянный, вырезанный помором крест. А так же вместе с этим крестом в лузинке хранился и старообрядческий молитвенник. Непонятно, какие это годы. Я показывала его профессору, он фотографировал, хотел все обработать, рассказать, но так дело, видно, не дошло. Но вот записи сохранились.

Владимир Станулевич: Сколько туристов проходит за год?

Александра Серухина: Все зависит от природных и погодных условий, COVID очень подвел. Два года назад по 6−7 человек в неделю приезжали, в основном через национальный парк «Онежское Поморье». Сюда трудно приехать и очень дорого, гостей бывает сотни человек в год, не тысячи.

Владимир Станулевич: Билеты в музей продаете?

Александра Серухина: 200 рублей экскурсия, полтора часа. А то, что я собираю материалы, это просто так, по-дружески.

Вот рюжа, для подледного лова наваги. Это рюжа средняя, бывает больше. К рюже идут крылья — вот они на просушке. Вот инструменты для установки рюжи: вилка, крюк. Это груз и плав. Вот костюм рыбака, в котором ловят рыбу. Это зверобойная одежда. Рядом сапоги, их называют бахилы. Гвоздики все деревянные, кожа из нерпы. Показано все, что брали с собой в лодку — дрова, вода, кирпич. В лодку брали медные котелки, чтобы разогреть, сварить. Обязательно брали с собой смертный узел со сменной чистой одеждой. Когда рыбаки чувствовали, что дело идет к финалу, они переодевались во все чистое, ложились и молились Николе Угоднику…

Владимир Станулевич: Для Вас музей — это смысл жизни или работа?

Александра Серухина: Сначала была работа, а теперь вроде как смысл жизни появился. Желание. Интересно очень.

Владимир Станулевич: Какие планы?

Александра Серухина: Планы… В настоящее время создать комнату боевой славы, помещение уже готово, сейчас будем работать над стендами, сканировать фотографии. Богатый материал собран, нужно его оформить.