Почему «Укрощение огня» — выход в космос — это СССР? Воскресный киноклуб

Советский фильм «Укрощение огня» (1972) — производственный роман длиной почти в жизнь страны. Действительно, Победа в Великой Отечественной войне и Первые в космосе — это достижения СССР, которые составляют стержень его существования.

Фильм о создании космической техники органично переплетается с темой техники военной. Главный герой фильма Андрей Башкирцев — под которым имеется в виду знаменитый главный конструктор советской ракетной техники Королёв — после бесед с Циолковским «заболел космосом», но вынужден заниматься оборонными задачами, начиная с реактивной артиллерии, знаменитой «Катюши». Так же, как и вся страна в 30-е годы усиленно готовилась к нападению врага, осваивая новые технологии и подготавливая площадки за Уралом для неминуемой эвакуации промышленности.

Руководству страны было ясно, что сценарий разгрома агрессора «малой кровью, могучим ударом» маловероятен. Так что судьба великих идей «о благе для всего человечества» оказалась переплетена с необходимостью защищаться от значительной части этого самого человечества. Это вообще характерно для истории попыток создать новые формы общественных устройств, но СССР пришлось пережить нашествие, не сравнимое ни с одним из прошлых. И тем не менее творческий заряд людей, начинавших советский проект или вступивших в трудовой возраст в 1930-х годах, как главный герой фильма, дал результат, который потряс весь мир. Принцип коллективизма, поставленный во главу угла, позволил СССР не только «пробежать за 10 лет путь длиной в столетие», ликвидировав техническое отставание от передовых держав, но и бросить дополнительные силы на освоение таких научных и технических областей, которые были еще совершенно не изведаны. Первый искусственный спутник Земли и первый человек в космосе стали результатами такого прорыва.

Судьба Башкирцева связана с одной из главных оборонных тем советской страны — реактивной артиллерии, «Катюш», которые внесли такой серьезный вклад в Победу, а после войны — в создание ракетного щита, стратегических межконтинентальных ракет. На этом пути Башкирцев проявляет себя не только как талантливый ученый или гениальный руководитель, способный найти нетривиальное решение тяжелейших инженерных и производственных задач, сокращающих пути к цели. Башкирцева ведет идея, вера в возможность доселе невозможного, и только поэтому за ним идут люди, подчиненные, становящиеся его друзьями и единомышленниками. Башкирцев — это собирательный образ, в который вошло много черт реальных руководителей космического проекта, но, разумеется, больше всего в нём от Сергея Королёва, хотя и нет в образе Башкирцева дословной кальки со своего прототипа. Такая собирательность позволила создателям фильма обойти многие острые углы, связанные с упоминанием эпохи Сталина, вроде ареста и долгого заключения Королёва.

Устремленность, граничащая с фанатизмом, сжигает силы главного героя, но выводит его цель в категорию целей всего человечества, прославляя и его коллектив, и его народ, и его страну. Для нынешнего зрителя Башкирцев казался иногда чуть ли не безумцем, требующим от окружающих перехода за пределы привычного. Но только такой подход и может, вероятно, принести в мир историческую новизну, другой вопрос — чем он оправдан. Для Башкирцева это вера в космическое человечество, в новую эру людей в космосе, это та вера, которую вселил в него гениальный теоретик Константин Циолковский, с которым Башкирцев встречался до войны.

После просмотра фильма было высказано законное мнение, что все творческие порывы Башкирцева были бы невозможны в другом окружении, что его успех подобен успехам Ленина или Сталина, опиравшихся на веру окружающих их людей.

Интересно, что и раздел в восприятии этого фильма прошел по границе веры. Кому-то Башкирцев, так же как и окружающие его люди, показались схематичными и неинтересными, лишенными того, что современный среднестатистический россиянин считает человеческими чувствами и побуждениями. Другие же, те, кто решился посмотреть на этот фильм как на документ эпохи, увидели в нём людей, способных отказаться от простых человеческих страстишек и удовольствий ради высокой страсти и высочайшего наслаждения ощутить себя Творцами. Не тяга к славе или маниакальная воля к воплощению неких абстракций вела этих людей. Поэтому и возникла в обсуждении фильма тема Истории как таковой, мистерия которой в XX веке проявила себя столь ярко и трагично.

Пока живы были люди, подобные Башкирцеву, История двигалась вперед, гордость за страну и приоритет СССР в прогрессе всего человечества были несомненны. Но вот в 1970-е годы старшее поколение ушло, а смены ему среди советских людей не нашлось. Очень странно наблюдать это в самом фильме, в котором режиссер как бы не чувствует трагедии того, что и в 1930-е годы, и в 1960-е космическую тему «несут на своих руках и согревают дыханием» все те же 10−20 несменяемых героев. Может быть, и в этом тайна одиночества главного героя и пустота, которая угнетает его, а не только в поломанной ради великой идеи личной жизни?

А некоторые зрители отметили, что яркость и необычность характеров в фильме достигают такой силы, что мобилизуют и зовут за собой через все прошедшие десятилетия. Современные фильмы, претендовавшие на подобный эффект, совершенно этого не достигают. Вот и ответ на все постсоветские неудачи в попытках организовать «нормальное и разумное» процветающее общество. Лишенные веры и высокой мечты люди теряют возможность решения масштабных исторических задач, хоть ты их озолоти. Но «выход из безвыходных ситуаций находится там же, где был вход», и, возможно, Россия уже начинает его нащупывать?