Клубок миног, или Кто против развития окраин России?
В № 4 за 2020 год гламурного архангельского журнала PLUS прочитал откровения «архитектора-урбаниста, руководителя проектов «Стрелка», преподавателя международной магистерской программы в Высшей школе урбанистики НИУ Высшей школы экономики»Андрея Елбаева. Оказалось, он работает над программой «комплексного развития Архангельска». На вопрос журналиста, «затронет ли программа развития умирающие окраины Архангельска», А. Елбаев смело ответил: «Нет… нужно город немного сжать… районы на окраинах мы постепенно и планомерно выселяем и новые там не строим… там не нужно городской инфраструктуры…»
То есть окраины, жителей которых по А. Елбаеву куда-то «выселят», развития не получат. Хотя живут там избиратели, и голосовали они за тех, кто нанял А. Елбаева, который лишил их перспективы. Денег на окраины нет, но они есть на «нехилый» контракт А. Елбаева и на скандальные безумства, когда трех муравьев из реек мэрия Архангельска установила в центре города за 2 млн рублей.
Где-то нечто подобное на бюджетные деньги проектируется по всему Северу, вопреки «Стратегии развития Арктической зоны РФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года», подписанной В. Путиным 26 октября 2020 года, где главные критерии — увеличение численности населения и улучшение качества его жизни, а не «инфраструктуры не нужно» и «планомерно выселим». К сожалению, в реальности у «эффективных менеджеров» лучше получается с «выселим», а не «повысим уровень жизни».
Мезенский район Архангельской области не исключение — по некоторым показателям он плавно снижается, по ключевым — пикирует. В 2016 году в районе проживал 9241 человек, а в 2019-м, «по оценочным данным», — 3498. В XX веке здесь были два лесозавода, порт, агрохолдинг на десятки тысяч голов крупного рогатого скота, жили 20 000 человек — сейчас лесозаводы закрыты, порт законсервирован, коровы ушли под нож…
Если доходно-расходная часть районного бюджета выполняется, соцсфера, завязанная на указы президента, работает, то основа жизни глубинки — сельское хозяйство, выглядит печально. Из отчета главы района Н. Ботевой за 2019 год: «…Прекратило свою хозяйственную деятельность крестьянско-фермерское хозяйство Попова И. А. (в д. Заакакурье). В личных подсобных хозяйствах (района) имеются 14 коров, 3 быка (в 1990 году в районе было 11 000 голов крупного рогатого скота, в 2016 году — 672 головы — «Поморская энциклопедия», т. 5, с. 135), 11 лошадей, 42 свиньи, 10 кур… Производство… мяса составило — 16 тонн, молока — 135 тонн, масла — 1 тонну». Если фермер И. Попов держал в 2018 году крупного рогатого скота 111 голов, получал молока 90,6 тонны, производил мяса 10,1 тонны, получается, с его фермерским хозяйством умерло все районное сельское хозяйство. Разговоры, что земледелие и скотоводство никогда не были на Севере рентабельными, — ложь, урожайность зерновых в XVII веке на Мезени превышала аналогичную в центральных районах за счет интенсивной обработки земли.
И число индивидуальных предпринимателей в районе снижается из года в год — в 2017 году — 99, в 2018-м — 91, в 2019-м — 84, хотя Мезень имеет некоторые уникальные сельскохозяйственные возможности. Местные жители, например, угостили меня свежей миногой. Минога — полуметровый, не любящий света змееобразный хищник со ртом-присоской. В августе она поднимается для нереста из моря в реку, где у миноги созревают икра и молоки. Самец строит гнездо, самка откладывает икру. После нереста производители погибают, а молодую миногу уносит в море, где она присасывается к треске, лососю, корюшке — так и живет.
Первый, неудачный, опыт с готовкой миноги у меня произошел пару лет назад, когда я попытался жарить ее на сковороде — минога утонула в собственном жире. Нынче дело пошло легко — не потрошил, не снимал кожу, не отделял голову — вымыл, порезал на куски и положил жарить в мультиварку. Под руку попался темный маринад для курицы, вылил его туда же. Получилось хорошо, маринад «съел» жир, по вкусу минога получилась как нежная стерлядь.
Павел Будейкин, мезенский предприниматель: «Минога поднимается в реку на нерест — у нас в Дорогорском она появляется в августе, и ловим мы до ледостава, в Лешуконском — в декабре, а в верховьях еще позже. Однажды земляки мне говорят, что минога перестала ловиться — а ловят ее у нас рюжами. Я съездил в Петербург, обнаружил, что там ее ловят ловушками, напоминающими трубы длиной 50 см и диаметром 20 см, закрытые с одной стороны. Ловушки еще делают из трех 5-литровых банок из-под воды, вставив одну в другую. Миногу зимой ловят и на пушистую елку — погружают на ночь в прорубь комелем до ила, а утром достают с миногами в ветвях.
Привез ловушки в Дорогорское, народ посмеялся, что никакая минога в них не пойдет, и разошелся подглядывать что я буду делать. Поставил, утром прихожу — миног по 20 в каждой. Народ удивился, пошел рюжи смотреть — а там пусто.
Сейчас у меня 3000 ловушек, ставлю на Мезени в нескольких местах. Бывает, их портят, бывает, уносит высокая вода — в год теряю примерно 300 штук. Вредительством на реке не занимаются, всякое бывало, когда рыбаки ссорились — даже умирал кто-то.
Пишу заявку от ИП, получаю разрешение — все официально, налоги плачу. В год добываю тонн 20−25, этот год неудачный — получилось 10. Раньше жарил, мариновал, закатывал в банки и вез в Петербург. Рыбу брал один торговец, в начале 2000-х он решил закупить ее много и прогорел. Его подставили — покупатели отказались от товара, и он внезапно умер. Меня кинул на большие деньги, долги я отдавал лет семь. Сейчас снова вожу в Питер, сдаю миногу в рыболовецкий колхоз по 150 рублей за килограмм.
Мезенские мужики как увидят цены в Питере, наберут миноги, мол, сдадим по 300 рублей, да по 500, и продать не могут. А мне сдавать по 150 рублей удобно — колхоз рассчитывается полгода, но стабильно. Сдавать можно и дороже в рестораны — но там говорят «приезжайте чаще, много взять не можем». Минога специфическое существо, лучше ее не морозить, держать в проточной воде, готовить надо уметь.
Раз по 5−6 в год гружу 1,5 тонны миноги в большую бочку, воды не наливаю, везу живую миногу на «Газели» в Питер. Землякам кажется, что я деньги лопатой гребу — считают 20 тонн, да по 150 рублей… В хороший год получается по 3 миллиона рублей, в плохой — по 1,5. Половина убытки-затраты — доставка, потерянные ловушки, ремонт лодок, бензин. Получается в месяц имею на руки тысяч по 50 рублей, хорошо если по 70. Мне говорят — иди в полицию, будешь иметь те же деньги. А свобода? Мне свобода нужна!»
В планах у Павла построить цех, жарить и мариновать миногу. Консервы хранятся 45 дней, продавать можно шире. Инвестиций, по словам Павла, надо минимум 5 миллионов, максимум 7−8. Но государство в далекой северной Мезени ведет себя по тем же правилам, что на юге или в Подмосковье. Землеотвод для цеха по СНИПам должен быть не ближе 1 км от населенного пункта, иметь асфальтированные подъездные пути. Проект по так называемым законам об «арктических льготах» должен обязательно пройти экологическую экспертизу в Москве — это сотни тысяч рублей. Вода — артезианскую скважину в промышленных целях разрешено бурить, только получив лицензию. Бурить без лицензии или подключиться к колонке с водой — уголовное дело. Песок для стройки не из лицензированного карьера не взять. Помощи в решении вопросов ждать неоткуда, хорошо если не оштрафуют. Вспоминается твердое «Нет!» молодого дарования из ВШЭ на вопрос, ждать ли развития «умирающим окраинам». Если бы русские так осваивали Север и Сибирь в XVII веке, то никогда бы их не покорили.