Foreign Policy: сближение Ирана и Китая станет ударом по интересам США

Недавно достоянием общественности стал документ, указывающий на то, что Китай и Иран собираются заключить соглашение о стратегическом партнерстве в области торговли, политики, культуры и безопасности сроком на 25 лет. Сотрудничество между Китаем и странами Ближнего Востока началось не вчера. Тем не менее это событие отличается от других тем, что и Китай, и Иран разделяют глобальные и региональные амбиции, а также имеют крайне непростые отношения с США. Кроме того, в соглашении есть оборонительный компонент. Военный аспект договора вызывает значительное беспокойство со стороны США, точно так же, как и прошлогодние беспрецедентные учения ВМФ Ирана, России и КНР в Индийском океане и Оманском заливе, пишетАлам Салех иЗакие Язданшенасв статье, вышедшей 9 августа в The Foreign Policy.

Читайте также: Project Syndicate: Иранская карта нужна Китаю против США и Индии

Всё большее влияние Китая в Восточной Азии и Африке идет вразрез с интересами США, тогда как Ближний Восток становится следующим полем битвы, на котором Пекин может бросить вызов гегемонии США — на этот раз с помощью Ирана. Это особенно важно, поскольку соглашение между Пекином и Тегераном и его последствия выходят за рамки экономической сферы и двусторонних отношений: оно действует на внутреннем, региональном и глобальном уровнях.

Соглашение с Пекином может стать для Ирана экономическим спасательным кругом, с помощью которого Тегеран сможет преодолеть последствия санкций и нехватку денежных средств в своей экономике, продавая свою нефть и газ Китаю. Кроме того, у Иран будет возможность использовать свои стратегические связи с Китаем в качестве разменной монеты в любых возможных будущих переговорах с Западом, воспользовавшись своей способностью расширить присутствие Китая в Персидском заливе.

Хотя до президентских выборов в США в 2020 году осталось всего три месяца, более тщательный анализ нового стратегического партнерства между Ираном и Китаем может поставить под угрозу возможность победы республиканцев. Дело в том, что стратегическое партнерство Китая и Ирана доказывает, что стратегия максимального давления администрации Трампа потерпела неудачу. Эта стратегия не только не смогла сдержать Иран и изменить его поведение в регионе, но и подтолкнула Тегеран в объятия Пекина.

В долгосрочной перспективе стратегическая близость Ирана к Китаю означает, что Тегеран адаптирует так называемую политику «взгляда на восток» с целью усиления своей региональной и военной мощи, а также с тем, чтобы бросить вызов и подорвать влияние США в регионе Персидского залива.

Со своей стороны, с помощью этого соглашения Китай может обеспечить энергетическую безопасность: на долю Персидского залива приходится более половины поставок энергоносителей в КНР. Таким образом, свободное судоходство через Персидский залив крайне важно для Китая. Саудовская Аравия, близкий союзник США, теперь стала основным поставщиком сырой нефти в Китай: китайский импорт из королевства в мае установил новый рекорд в 2,16 млн баррелей в день. Эта зависимость противоречит общей политике Китая, направленной на диверсификацию источников энергии и отказ от единого поставщика. Другие арабские поставщики нефти Китаю в регионе Персидского залива также поддерживают тесные связи с США в сфере безопасности.

Пекин опасается, что по мере обострения торговой войны между двумя странами США могут оказать давление на эти ближневосточные государства с тем, чтобы они перестали поставлять Китаю необходимые ему энергоносители. Комплексное стратегическое партнерство с Ираном — это одновременно и выгодная сделка, и страховой полис. Благодаря ему у КНР может появиться источник дешевых энергоносителей.

Китайско-иранские связи неизбежно изменят политический ландшафт региона в пользу Тегерана и Пекина, что в еще большей степени подорвет влияние США. Действительно, соглашение позволяет Китаю играть более важную роль в одном из важнейших регионов мира. Стратегический ландшафт изменился после вторжения США в Ирак в 2003 году. В новом региональном порядке транснациональные идентичности, в основе которых лежат религиозные и конфессиональные различия, стали широко распространённым фактором, изменившим суть динамики власти.

Эти изменения, а также вывод войск США и беспорядки, вызванные «Арабской весной», предоставили средним державам, таким как Иран, возможность заполнить образовавшийся вакуум и усилить свою региональную мощь. Одновременно после прихода в 2012 году к власти в КНР Си Цзиньпина китайское правительство выразило более сильное желание превратить Китай в мировую державу и играть более активную роль в делах других регионов. Это стремление проявилось во внедрении инициативы создания Нового шелкового пути, который подчеркнул стратегическое значение Ближнего Востока.

Аполитичный подход Китая к региону направлен на использование региональной мощи Ирана для расширения экономических связей с соседними странами и установления безопасности в регионе посредством того, что он называет миром развития.

Китай осознает положение и важность Ирана как региональной державы на новом Ближнем Востоке. Региональные события последних лет укрепили влияние Исламской Республики. В отличие от США, Китай принял аполитичный подход к региону, ориентированный на развитие, используя региональную мощь Ирана для расширения экономических отношений с соседними странами и обеспечения безопасности в регионе посредством того, что он называет миром развития, а не западным представлением о необходимости продвижения демократии ради мира. Такой подход приветствуют авторитарные государства Ближнего Востока.

Выход президента США Дональда Трампа из ядерной сделки с Ираном в 2018 году и последующее введение политики максимального давления были последней попыткой правительства США остановить всё большее влияние Ирана в регионе. Хотя эта политика сильно ударила по экономике Ирана, она пока не смогла изменить амбициозную региональную и военную политику страны. Таким образом, новое стратегическое сотрудничество между Китаем и Ираном будет еще больше подрывать влияние США, открывая путь Китаю к более активной роли на Ближнем Востоке.

Китайско-иранское стратегическое партнерство также повлияет на соседние регионы, включая Южную Азию. В 2016 году Индия и Иран подписали соглашение об инвестировании в стратегический порт Ирана Чахбехар и о строительстве железной дороги, соединяющей портовый город Чахбехар с городом Захедан, а также Индию с Афганистаном, не имеющим выхода к морю, и Центральной Азией. Теперь Иран обвиняет Индию в задержке своих инвестиций под давлением США и исключил Индию из проекта.

Хотя иранские официальные лица отказались связать отказ Индии от проекта Чахбехар-Захедан с новым 25-летним соглашением с Китаем, похоже, что поводом для принятия этого решения стали тесные связи Индии с Вашингтоном. Замена Индии Китаем в таком стратегическом проекте изменит баланс сил в Южной Азии в ущерб Нью-Дели. У Китая теперь есть шанс соединить порт Чахбехар с Гвадаром в Пакистане, который является важным узлом в проекте Нового шелкового пути.

Независимо от того, что думает Вашингтон, новые китайско-иранские отношения в конечном счете подорвут интересы Индии в регионе, особенно если к ним присоединится Пакистан. Теперь с большей долей вероятности будет реализовано предложение Ирана о расширении существующего китайско-пакистанского экономического коридора по северной, западной и южной осям и соединению порта Гвадар в Пакистане с Чахбехаром, а затем с Европой и Центральной Азией через Иран железнодорожной сетью. Если этот план будет реализован, золотое кольцо, состоящее из Китая, Пакистана, Ирана, России и Турции, превратится в центральную часть Нового шелкового пути, связав Китай с Ираном и далее со Средней Азией, Каспийским и Средиземным морем через Ирак и Сирию.

16 июля президент Ирана Хасан Рухани объявил, что порт Джаск станет основным перевалочным пунктом страны. Делая больший акцент на развитии двух стратегических портов Джаск и Чахбехаром, Иран пытается сместить свой геостратегический фокус с Персидского залива на Оманский залив. Это позволит Тегерану избежать напряженности в регионе Персидского залива, сократит маршруты танкеров, перевозящих иранскую нефть, а также позволит Тегерану при необходимости закрыть Ормузский пролив.

Двустороннее соглашение предоставляет Китаю исключительную возможность участвовать в развитии этого порта. Китай сможет добавить Джаск в свою сеть стратегических центров в регионе. Согласно этому плану, региональные индустриальные парки, созданные китайскими компаниями в некоторых странах Персидского залива, будут соединены с портами, в которых Китай имеет сильное присутствие. Эта взаимосвязанная сеть промышленных парков и портов может еще больше бросить вызов доминирующему положению Соединенных Штатов в регионе, окружающем стратегически важный Ормузский пролив.

Стратегическое партнерство между Ираном и Китаем также повлияет на соперничество великих держав между США и Китаем. Хотя Китай остается крупнейшим торговым партнером США и между двумя мировыми державами по-прежнему существуют обширные двусторонние отношения, их конкуренция в различных областях усилилась до такой степени, что многие наблюдатели утверждают, что мир вступает в новую холодную войну. Учитывая геополитическое и экономическое значение Ближнего Востока, сделка с Ираном дает Китаю еще одну опору, с которой он может бросить вызов силе США.

Между тем, помимо обеспечения своего выживания, Тегеран собирается воспользоваться связями с Пекином для укрепления своих региональных позиций. И последнее, но не менее важное: в то время как Соединенные Штаты извлекают выгоду из соперничества и раскола на Ближнем Востоке, китайско-иранское партнерство может в конечном счете изменить ландшафт безопасности в регионе, способствуя стабильности посредством китайского подхода к миру через развитие.