Среди подписавшихся под «Письмом о справедливости и свободе дискуссии» такие известные российской общественности люди, как мыслители Ноам Хомский и Фрэнсис Фукуяма, публицист Энн Эпплбаум, писательница Джоан Роулинг. Среди прочих, условным 151-м, подписался и советско-российский шахматист Гарри Каспаров. В большинстве же своём подписанты пока ещё вполне авторитетны, но уже рискуют быть записаны в маргиналы.

Александр Горбаруков ИА REGNUM
Black power

Данное открытое письмо — явный показатель того, что на Западе свобода слова под угрозой. И день ото дня эта угроза становится всё больше и больше.

Казалось бы, какое дело России и россиянам до междоусобиц западных левых и правых, либералов и консерваторов? Но в деле справедливости и свободы слова нет и не может быть сторонних, незаинтересованных наблюдателей. Поражение свободомыслия в одной части света неизбежно ведёт к снижению его яркости в другой.

Коротко говоря, авторы и подписанты письма выступают против «ослабления наших норм свободы дискуссии и терпимости к разнообразию мнений», возвышают голос «против климата нетерпимости, который установился со всех сторон». Они «отвергают и полагают ошибочным выбор между справедливостью и свободой, которые друг без друга существовать не могут».

В верности заявленной критики мне пришлось убедиться и на личном опыте проживания в Лондоне с января 2018-го. С меня, русского, тут спрос небольшой, как и предоставленный выбор: хочешь соглашайся, хочешь нет, но мнение своё, особливо же несогласное, от «греха» подальше держи при себе. А «грешно» сегодня на Западе серьёзно критиковать что-либо из пакета ценностей господствующего либерализма — ты либо со всем безусловно должен согласиться и, чем более яро, тем лучше, либо «мы вам слова не давали». Тревога о погружении Запада в новый догматизм обоснована.

Jennifer Moo
Свобода слова

Письмо 150+ не осталось без заметной реакции в западных СМИ. Апологеты критикуемого течения резко осудили обращённый к ним призыв умерить прыть. Как обычно, от всего неудобного они пытаются просто отмахнуться. При этом вместо возражений по существу они всё больше прибегают к опровержениям ad hominem, т. е. переходят на личности тех подписантов, кого ранее уже подвергли шельмованию, что многое говорит об уровне персональной культуры нынешних претендентов на лидерство в выражении общественного мнения Запада.

Не обошли вниманием это письмо и русские СМИ, но больше вскользь, ограничившись отрывками. Только «ИноСМИ.Ru», насколько заметил, привели его полный перевод. Полагаю, однако, что текст письма заслуживает не только более точного перевода, который предлагаю ниже, но и достоин детального обсуждения как признак глубокого раскола в рядах либеральной западной интеллигенции.

ПЕРЕВОД С ОРИГИНАЛА НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

Письмо о справедливости и свободе дискуссии
Наши учреждения культуры сталкиваются с испытанием. Мощные протесты за расовую и социальную справедливость ведут к давно назревшей реформе полиции, а заодно звучат и более общие призывы к большему равенству и включённости в нашем обществе, и не в последнюю очередь в сфере высшего образования, журналистики, филантропии и искусства. Однако, необходимая эта расплата также усилила и обострила набор моральных установок и политических обязательств склонностью к ослаблению наших норм свободы дискуссии и терпимости к разнообразию (мнений) в пользу идеологического соответствия. Аплодируя первому развитию событий, мы возвышаем свои голоса против второго. Антилиберальные силы крепнут по всему миру и располагают могучим союзником в лице Дональда Трампа, который представляет собой явную угрозу демократии. Но сопротивление не должно позволить себе закоснеть в собственной разновидности догмы и принуждения, что уже эксплуатируется демагогами правого толка. Желаемая нами демократическая включенность достижима лишь при открытом возражении против климата нетерпимости, который установился со всех сторон.
Свободный обмен информацией и идеями — источник жизненной силы либерального общества — сокращается ежедневно. В то время как мы привыкли ожидать этого от правого радикализма, цензура также распространяется всё более широко и в нашей культуре: нетерпимость к противоположным взглядам, мода на публичное шельмование и остракизм, и склонность к растворению сложных вопросов политики в ослепляющей моральной определённости. Мы поддерживаем ценность здравой и даже язвительной речи с возражением со всех сторон. Но сейчас слишком часто слышны призывы к скорому и суровому воздаянию за предполагаемые прегрешения по ходу речи и мысли. Ещё более тревожно, что институциональные лидеры в пылу панического устранения отрицательных последствий вместо взвешенных реформ применяют поспешные и несоразмерные наказания. Редакторов увольняют за публикацию противоречивых материалов; книги изымают якобы за недостоверность; журналистам запрещают писать на определённые темы; профессоров подвергают расследованиям за цитирование литературных произведений на классных занятиях; исследователь уволен за распространение рецензированного академического исследования; и руководителей организаций изгоняют уже всего лишь за то, что порой является просто оплошностью. Каковы бы ни были доводы по каждому отдельному случаю, результат стремительно сужает пределы того, что может быть сказано без угрозы преследования. Мы уже расплачиваемся возрастанием нежелания рисковать среди писателей, артистов и журналистов, которые опасаются за своё положение в случае отклонения от консенсуса, или даже недостаточного рвения в согласии с ним.
Эта удушливая атмосфера в конечном счёте повредит жизненно наиболее важным задачам нашего времени. Ограничение дискуссии, будь то со стороны репрессивного правительства или нетерпимого общества, неизбежно ущемляет обделённых властью и подрывает способность каждого к демократическому участию. Путь к победе над плохими идеями — в раскрытии их сути доводами и убеждением, а не в попытке замолчать или отмахнуться от них. Мы отвергаем и полагаем ошибочным выбор между справедливостью и свободой, которые друг без друга существовать не могут. Нам, пишущим людям, нужна культура с пространством для эксперимента, риска и даже ошибок. Нам необходимо сохранить возможность добросовестного разногласия без тяжких профессиональных последствий. Если мы не будем защищать того самого главного, от чего зависит наша работа, не следует ожидать, что это самое главное будут защищать для нас общественность или государство.

Чума на оба ваши дома! (англ. A plague on both your houses!), — так по-шекспировски эмоционально хочется ответить на наблюдаемое сегодня противостояние в либеральном лагере Запада. Да, так много зла от них перепало современной России и русским по всему миру… Однако надо быть выше, с позиции идеалов человечества остаётся желать, чтобы в США, Великобритании и где бы то ни было ещё, включая саму Россию, время догм было исключительно в прошлом.