Кальчино: редут в огороде «супротив англичан»

4 октября 1853 года началась Крымская война, одним из противников России была Англия. Это значило, что «просвещенные мореплаватели» будут блокировать порты — Санкт-Петербург, Архангельск, Охотск, Петропавловск-Камчатский и Ново-Архангельск в Русской Америке. Блокада ослабляла британских противников экономически, но при желании Англии, двери ради выгодной ей торговли открывались. И русские, когда было выгодно, принимали правила «странной войны». Спустя год после начала войны, по итогам навигации 1854 года, из 619 иностранных торговых судов, покинувших архангельский порт, в Англию направлялись 211, в Шотландию — 65 (1).

Но традиции британского флота, где офицеры и экипажи получали часть стоимости захваченных призов, делали вероятным захват и разграбление Архангельска. Это прекрасно знал военный губернатор Архангельской губернии адмирал Роман Бойль, англичанин по рождению. Архангельск не первый раз готовился к нападению — укрепления на Северной Двине строились в 1702, 1757, 1790, 1801, 1807 годах. В дельте Двины несколько судоходных русел и множество проток. Перекрыть их одной Новодвинской крепостью, построенной еще в 1702 году, было невозможно. Наиболее готовая к обороне, крепость имела 112 устаревших орудий, лишь 52 имели лафеты. В Соломбале у адмиралтейства стояла батарея из 17 орудий, только 5 имели лафеты. Неподалеку — учебная батарея из 4 орудий. 237 орудий лежали на складах для вооружения судов (2). Таким образом, Никольский и Мурманский рукава Северной Двины и река Маймакса не были прикрыты батареями.

Гарнизон Архангельска состоял из 3484 солдат и офицеров, в том числе инвалидных команд и флотского экипажа, разбросанных по растянувшемуся вдоль реки Архангельску (3). Губернатор Р. Бойль в докладе Императору Николаю I описал неготовность города и губернии к обороне. Был образован комитет по обороне Архангельска, определивший: «Меры, предположенные для защиты Архангельска и его окрестностей:

В рапорте адмирала Р. Бойля управляющему морским министерством великому князю Константину перечислялись места строительства береговых батарей в дельте Северной Двины. Кроме адмиралтейской и учебной батарей были устроены батареи «на краю Соломбальского селения при входе в гавань», «в Лапоминской гавани», «при реке Маймаксе на острове Повракульском», «по Мурманскому проливу близ деревни Красной», «по Никольскому проливу при деревне Глинник». Об укреплениях на островах напротив Архангельска комитет не упоминал. Очевидно, редуты предназначались для обороны силами местных жителей, и раз не были рассчитаны на вооружение артиллерией, то и не упоминались в документах.

В деревне Кальчинской, на «карте устья реки Северной Двины, в окрестностях города Архангельска, с показанием, в каких местах устроены береговые батареи в 1854 и 1855 годах», 1855 года отмечен редут. Спустя 40 лет после Крымской войны в деревне проживали 232 человека, в том числе 37 из лоцманских семей. Лоцманы составляли большинство в Кальчинской и в Крымскую войну. Они являлись элитой островных деревень, жили по-городскому, в домах, а не избах, и были тесно связаны с иностранными торговцами и моряками.

Зачем редут поставили именно здесь? Во-первых, остров располагался за рекой напротив Архангельска. В случае прорыва к городу авангарда английских кораблей он мог бы стать оккупантам передовой и продовольственной базой. Во-вторых, лоцманские семьи, как заложники англичан, вынудили бы кого-то из «корабельных вожей» указать врагу двинские фарватеры. Кальчинцам не стоит обижаться на это предположение, в Крымскую войну такие примеры бывали — английский десант в Лямцу сопровождали два онежских мещанина-переводчика. В-третьих, информированные лоцманы могли бы стать для англичан источниками разведывательной информации. Эти обстоятельства заставляли кальчинцев беспокоиться за жен и детей, поэтому власти предложили им вооружиться, засесть в редут и защитить себя и свои дома.

Хотя редут не имел артиллерии, недооценивать его не стоило. Оборонять укрепление готовились не только вооруженные жители Кальчинской, но и всех деревень кегостровского прихода и лоцманского стана. В приходе, объединявшем деревни «напротив Архангельска», проживало в конце XIX века 1384 души обоего пола — то есть в 1854 году мужчин здесь насчитывалось несколько сотен человек (5). В общем, английский десант встретился бы с массой проблем — сложностью фарватера с его мелями, убранными навигационными знаками, артиллерийским огнем, контратаками гарнизона, укреплениями в поселениях. Повреждение или затонувший позади эскадры на фарватере Двины единственный корабль мог запереть всю экспедицию. Англичане не любили воевать «любой ценой» и не были настойчивы там, где успех не покрывал расходы на него.

Игорь Гостев, архангельский историк: «5 (17) июня (1854 г. — прим. автора) в горле Белого моря, между мысом Святой Нос и островом Сосновец появились суда неприятеля. 14 (26) июня около полудня они были уже у бара Северной Двины» (6).

Георгий Фруменков, архангельский историк: «14 июня по устроенной линии телеграфов (условные зрительные сигналы) с Мудьюжского маяка дано было знать, что два паровых и один парусный фрегат англичан бросили якорь недалеко от Берёзового Бара (так называлась отмель поперек всего устья Северной Двины в 50 верстах от Архангельска) и направили баркасы для промера глубины реки.

Неприятельские корабли, стоявшие у Бара, сделали несколько попыток высадить на остров Мудьюг десант, но каждый раз шлюпки врага отгонялись пушечным и ружейным огнем…» (7).

Степан Огородников, историк военно-морского флота: «…неприятельские вооруженные барказы пытались подходить к Мудьюжскому острову и, главное, к бару, для промера последнего, но выстрелами батареи каждый раз были отражаемы» (8).

Георгий Фруменков, архангельский историк: «Вслед за этим наши гребные суда под обстрелом врага сняли ночью 23 июня все бакены, обозначающие фарватер, и тем самым не дали возможности чужеземцам приблизиться к Архангельску…

До 22 июня действия неприятеля, стоявшего у устья Северной Двины, ограничивались тем, что он останавливал возвращавшиеся с моря промысловые суда, груз конфисковывал, а ладьи сжигал… Мелководье Бара, по мнению компетентных лоцманов, было непреодолимым препятствием для крупных глубокосидящих неприятельских кораблей. Уже в июне 1854 г. столичная пресса заверила читателей, что фрегаты западноевропейских держав «не могут перейти Бар». Понимал это и неприятель. Ему поневоле пришлось отказаться от мысли овладеть Архангельском» (9).

В 2000-х годах остатки редута в Кальчино были обследованы архангельским археологом Алексеем Беличенко. Летом 2020 года мы с ним еще раз навестили редут. Только зная, что он здесь был, можно понять назначение валов у огородов и домов в Кальчино. Любопытно, что никто из местных жителей не знали, что садят картошку среди 165-летних укреплений.

Примечания: