Свобода не тоталитарна, она тотальна, так же, как и необходимость дышать. Банальная фраза, но не перестающая от этого быть верной. Свобода — это условие человеческого прогресса, способность всем вместе встать на ступеньку выше себя. Не будь свободы, даже лучшие представители интеллектуальной элиты человечества до сих пор сидели бы на деревьях, выкусывая блох. Впрочем, так же, как и все остальные.

Тициан Вечеллио. Динарий кесаря. Ок. 1516

Свобода не требует разрушения всех связей человека с обществом, она по-хорошему устраняет лишь те связи — человека с обществом, внутри общества или даже внутри самого человека — которые уже доказали свою ущербность. Жить, отрицая свободу как волю к прогрессу, это как, мягко скажем, кушать сырое мясо после того, как секрет добывания огня уже повсеместно открыт и освоен. Улучшение общественного сознания и бытия — это вообще процесс для человечества нормальный, отступление от него воспринимается всеми как искажение. Необходимость отказа от свободы научились объяснять религиозными предпочтениями, мол, мои чувства верующего оскорбляются вашей свободой, и вообще, это лозунг богомерзкой французской революции.

Но ведь даже Бог, открывая Себя человечеству, в рамках любой религии открывает Свои планы постепенно, предвосхищая в развитии священной истории — историю человеческого восхождения. А основатель христианской религии, которой более прочих достается от ее адептов, не читавших основополагающий текст, сказал: познаете истину — и истина сделает вас свободными.

В этом состоит секрет свободы: она открывается тому, кто не пренебрегает познанием истины. А кто от правды отворачивается сам и от других ее прячет, доходит до борьбы с тем самым преображением человека, строя разного рода инквизиции, уничтожая инакомыслящих и затыкая все щели тряпками, чтобы в помещение не просочилась даже минимальная мысль о свободе. Причем видит в этом великое благо. Как Великий Инквизитор у Достоевского, который считал свободу по отношению к человеку редкостной жестокостью, а управлять людским стадом предлагал, как неразумными и безвольными детьми, посредством чуда, тайны и авторитета.

Андрей Рублёв. Сошествие во ад. 1408 — 1410

Сейчас, перед лицом все ближе наступающего массового одичания, слова Великого Инквизитора близки к тому, чтобы стать печальной правдой нашей современности. И все же, пока есть у человека свобода выбора, есть и надежда открыть путь, позволяющий избежать этой мрачной перспективы.

А возводить тут напраслину на Бога совершенно незачем, потому что господне милосердие никак не противоречит господней справедливости. Между прочим, в любой религии ад (или его аналог) — это место абсолютной несвободы. Вот и в православной иконографии это выражено абсолютно четко, где ад изображен как место ключей, запоров, наручников и кандалов. Ну, а рассуждение о свободе как о возможности делать зло — это первый признак творящейся подмены понятий. Может, и не стоило бы об этом даже упоминать, если бы слово «свобода» не подвергалось искажениям.

Конечно, современный мир в связи с развитием в нем средств массовой дезинформации по сравнению с предыдущими эпохами особенно серьезно болен искажением имен, и «свобода» не избежала этой участи, так же, как, скажем, мужество, достоинство, любовь и прочие хорошие слова. Этим наша эпоха подобна той, о которой Конфуций говорил, что самое главное — вернуть правильные имена вещам, иначе нельзя будет найти ни вещей, ни имен. «Доброжелательное» или хитроумное сокрытие истинного смысла этих имен — той же свободы — может кратковременно устранить симптом, но не болезнь. Несчастная судьба СССР и вплотную приблизившихся к повторению перестроечных кошмаров США показывает, что бывает с обществами, которые занимаются подобного рода сокрытиями.

Дарья Антонова ИА REGNUM
Голосование по поправкам к Конституции РФ

Один из примеров действия свободы, который мы видели своими глазами, — это шаг к освобождению России от унизительной зависимости от Запада, выраженный законодательно. После принятия поправок к Конституции российское право будет наконец-то признано приоритетным перед правом международным, и т. н. сообщество не сможет нам навязывать свою волю, тыкая в международные правовые документы. Победа ли это свободы? Безусловно.

Как и всякий мощный инструмент, свобода зависит от того, в чьих руках находится, — как говорил симпатичный персонаж, воплощенный Марком Бернесом, «главная деталь всякого оружия есть голова его владельца».

А о братстве и равенстве поговорим в следующий раз.