«Он только что фотографии запостил, дай посмотрю… И вчера вечером тоже. Сейчас сфоткаю свое кофе и тоже запощу», — слышу эти слова от девушки, сидящей за соседним столиком в кафе, которая говорит по телефону. Девушка молодая, красивая, измученная, уставшая от двойной жизни, которую ведет.

Иван Шилов ИА REGNUM
Соцсети

Одна жизнь — на экране мобильного телефона, а другая — снаружи, нормальная. Но кого волнует последняя? Только первая имеет значение. Впечатление, которое ты производишь, что показываешь о своей жизни, что ты притворяешься, чувствуешь. Яркие улыбки, тщательно настроенные, но «выглядящие естественно» позы. То, чем ты действительно живешь, что ты чувствуешь и какова твоя жизнь, никого не волнует. Причем и тебя тоже.

Эта девушка рядом разговаривает по телефону, глядя на профиль в соцсети. Очевидно, речь идет о ее бывшем, который ушел, но до сих пор напоминает о себе, так как он, рассказывает она, все еще просматривает ее страницу, они все еще друзья в социальных сетях и следят друг за другом. Как далеко он может зайти? С таким подходом — точно не далеко.

Разрыв отношений — это больно. Больно терять то, что воспринимаешь не только как другого человека, но как часть себя. Обычно он теряется задолго до того, как реально уходит за дверь, он теряется с того времени, как сначала отдаляет душу, и затем уже тело, оставляя позади ежедневную жизнь, которую вы проводили вместе, и особенно мечты, которые ты строил в своем уме, собираясь в будущем ими поделиться. Мечты, которые приходится собирать по кусочкам, как любимую вещь, которая сломалась. Воспоминание о ней не исчезнет бесследно, забытый на полке, она все равно была у вас, о чем свидетельствует тонкий слой пыли на поверхности, но когда-то эту вещь вам подарили руки. Любимые руки, чтобы каждый раз, когда вы смотрели на нее, то она бы возвращалп вас в определенные моменты, картины и чувства. И теперь это внезапно сломалось. А человек ушел. И как будто взял с собой те моменты, которые тебе мечталось прожить.

И что теперь? Как через это пройти?

Еще в недавние времена все было просто. Человек собирал вещи и закрывал за собой дверь. Первые несколько ночей гложут мысли о том, где «он» или «она», что делает, думает ли о вас. Какой-то общий знакомый скажет, что видел его (или ее), и сразу бросает в дрожь, и нужно расспросить, что ты сказал, а что тебе ответили, и прокручивать в уме, что будет, когда и если вы тоже снова увидитесь. Случайно (действительно случайно, а не потому, что вы подглядели в его соцсети, что он часто бывает в определенном месте, и тоже пошли туда). И многочисленные вопросы ни о чем будут говорить только о смущении, которое испытывает человек, пытаясь скрыть свою панику и беспокойство.

Вы терпеливо пережили стадии принятия неизбежного — отрицание, гнев, печаль, переговоры с самим собой, и постепенно вы снова робко вышли в мир и позволили себе открыть новые источники радости. Потратив время, чтобы справиться с потерей, не пряча свои переживания с помощью фотовспышек, безразличных поз и фальшивых улыбок.

Эдвард Мунк. Расставание. 1896

Теперь все по-другому. Нет ничего естественного и ничего спонтанного. Теперь у вашего бывшего есть камера, и вы смотрите на него. Или, скорее, у вас обоих есть камера, и вы постоянно открываете и закрываете соцсети друг друга, не понимая, что этим вы открываете и закрываете сундук, в котором сложено ваше прошлое, и не позволяете прийти завтрашнему дню. Сами себе перекрывая кислород, который вывел бы вас из ностальгии и ночи, чтобы вы смогли дышать свежим воздухом и идти в новый день.

Даже возвращение «бывшего», до нынешнего добровольного заключения в соцсетях, имело другую ценность, другую силу. У человека должно было хватить смелости взять трубку и поговорить, сказать «Я так скучаю», «Я хочу встретиться». Теперь вы прячетесь за лайками, смайлами, стикерами, комментариями под фото в инстаграме — и время убегает, потому что решающего шага не делается. А вы открываете и закрываете тот пресловутый сундук, изо всех сил пытаясь остаться на диване, выходя на улицу, только чтобы сделать фото, и забывая тех, кто рядом с вами. Кормите свою голодную душу образами, удерживая ее в плену каждый раз, когда она осмеливается высунуться, чтобы увидеть что-то еще — пусть менее фантазийное и яркое, но зато настоящее. Забыв эту вторую жизнь, которую вы втиснули в угол, чтобы служить первой, и в конце концов запутавшись, где первая, а где вторая. Что немудрено, потому что на деле нет ни той, ни другой: одна — вымышленная, а вторую вы не живете.

Иоганн Фюсли. Одиночество на рассвете. 1796

Но одной неизбежно придется пожертвовать ради другой. Какой из них? Настоящей, которая кажется такой скромной перед фантазией, полной света и фильтров? Или пришло время положить на алтарь всю эту псевдожизнь, которую вы проживаете с помощью ложных образов, навешивая замок на дверь, за которой ждет нечто реальное?

Я знаю, это сложно. Это удобно — не жить и наблюдать, как жизнь пассивно протекает перед вами. Но правр слово, как тут не вспомнить слова выдающегося психолога Ролло Мэя о том, что в современном обществе нерешительность — качество не трусости, а удобства.