Гонения на церковь в Черногории — репетиция аналогичных событий на Украине

Первый квартал 2020 года на Балканах запомнился, с одной стороны, протестами православного населения Черногории, которое вышло на защиту канонической Сербской православной церкви и ее интересов на территории страны, а с другой, повышенным вниманием Запада к срочному решению косовского вопроса. Эпидемия коронавируса, которая распространилась и на балканские страны, временно перетянула на себя все внимание общества. Но это всего лишь временная остановка, за которой можно ожидать возобновления всех актуальных процессов с новой силой. Об этом в интервью ИА REGNUM рассказывает сербский философ, профессор факультета политологии Университета в Белграде Часлав Копривица.

Начало 2020 года на Балканах ознаменовалось неординарными событиями в Черногории. Несколько сотен тысяч граждан вышли на улицы, чтобы протестовать против нового «Закона о свободе вероисповедания». Почему, на ваш взгляд, покушение на интересы Сербской православной церкви вызвало такую бурную реакцию черногорского населения?

После проведения антиконституционного референдума о независимости Черногории в 2006 году, сопровождавшегося рядом вопиющих нарушений, которые напрямую повлияли на его результаты, православные черногорские сербы — исконные жители Черногории, которые, вопреки манипуляциям властей в Подгорице во время переписи населения, составляют относительное его большинство, оказались в почти вражеском окружении. Новосформированное государство при поддержке Запада и меньшинств (25% католиков и мусульман) постаралось любыми доступными способами усложнить их жизнь и «подтолкнуть» их таким образом к тому, чтобы они сначала перестали определять себя как сербов, а потом и чувствовать себя таковыми.

Аномалия черногорской государственности по образцу 2006 года состояла в том, что сначала было сформировано государство, а только потом должен был появиться народ — какие-то черногорцы, которые не чувствовали бы себя сербами, вопреки тысячелетнему национальному самосознанию славянских жителей Черногории. Так в Черногории на противоположных сторонах оказались новопридуманная нация и исторический сербский народ.

Очень скоро оказалось, что политическая оппозиция не в состоянии сопротивляться «мягкому», нациоцентричному тоталитаризму и его попыткам подчинить себе сербское население Черногории с целью создать с помощью этнического инжиниринга не-сербских, или, точнее, антисербских черногорцев.

Если властям в Подгорице почти удалось реализовать свои намерения, в чём всё-таки причина таких протестов населения?

Как оказалось, антиджукановичевская оппозиция (лидером Черногории уже не первое десятилетие является Мило Джуканович — ИА REGNUM) не справилась со своим историческим заданием, и тогда роль культурного, морального и общественного убежища для сербов, подвергнутых молчаливым гонениям, взяла на себя каноническая Сербская православная церковь в Черногории. Она, конечно, не занималась партийной или государственной политикой, но массовая идентификация православных граждан Черногории с церковью (даже тех, которые до референдума не были чрезмерно религиозны) объективно выдвинула СПЦ в качестве единственного достоверного общественного субъекта, который был в состоянии поддержать верующих и всех других национально осознанных сербов в деле мучительного сопротивления агрессивному национальному прозелитизму, который уже более 15 лет проводит черногорское государство, задействовав все доступные ресурсы, в том числе репрессивные.

Поэтому Сербская православная церковь оказалась под ударом черногорского режима?

Роль, которую Сербская православная церковь играла в обществе, вызвала недовольство черногорских властей. Они пришли к выводу, что государственность Черногории, приобретенная в результате сфальсифицированного референдума, не соответствует реальному желанию ее граждан и, как показывают события, происходящие с января 2020 года, будет под угрозой до тех пор, пока в стране существует СПЦ. Для православных граждан Черногории церковь является своего рода общественным оазисом, куда можно убежать от вездесущего государственного давления в процессе «монтенегризации» страны (сторонников Джукановича просербски ориентированные черногорцы называют «монтенегрины» — ИА REGNUM). Власти в Подгорице осознали, что СПЦ является последним препятствием на пути консолидации нелегитимной черногорской государственности, и поэтому Джуканович по договоренности с западной верхушкой принял решение просто удалить ее из общественной жизни Черногории с помощью немыслимого для нашего времени «Закона о свободе вероисповедания».

Чем этот закон на самом деле плох для Сербской православной церкви?

Этот закон фактически относится только к СПЦ, так как остальные традиционные религиозные сообщества уже заключили отдельные юридические соглашения с государством. Если бы этот «закон» был применен, СПЦ очень быстро лишилась бы огромного количества религиозных объектов и земель в ее владении. Власти в Подгорице предельно точно подсчитали: если отнять имущество у СПЦ, она останется без доходов и очень скоро станет невидимой в обществе и бессильной, и тогда уже не останется препятствий для того, чтобы принудить православных сербов или к смене национальной идентичности, или к переселению за пределы Черногории. Поэтому «Закон» о конфискации имущества СПЦ — это прелюдия или к культурному этноциду черногорских сербов, или к постепенной этнической чистке.

На что, собственно, они не согласны?

Когда их вековое историческое выживание оказалось под угрозой, православные граждане Черногории, которые составляют почти три четверти населения, спонтанно, единодушно и великолепно ответили на национал-тоталитаризм властей. Благодаря своему безошибочному историческому инстинкту они почувствовали, что церковь — это их последняя опора и защита, и дружно восстали, при этом так массово, что это стало уникальным событием в черногорской истории. Этим можно объяснить тот факт, что изо дня в день на улицы Черногории выходила треть ее населения, чего, скорее всего, никогда не было ни в одном из европейских государств. Народ дал единый ответ (так как в этих протестах никто из граждан не поддерживает власти), показав, что не допустит, чтобы православные епархии, которые ровно 801 год являются фундаментом их идентичности, были уничтожены, и чтобы Черногория в существующем виде перестала быть его государством — если, конечно, с 2006 года она когда-нибудь была таковым.

С другой стороны, международное сообщество не стало уделять особого внимания событиям в Черногории. Почему?

Если под «международным сообществом» подразумеваются западные страны, то они не отреагировали на черногорские события, несмотря на то, что «Закон о свободе вероисповедания» покушается на право распоряжаться имуществом, на свободу вероисповедания и ряд базовых коллективных прав, которые лежат в основе системы ценностей самого Запада. Причина в том, что все эти действия вокруг принятия закона, сравнимые с долгосрочным историческим, а не сиюминутным политическим проектом, были предприняты в тесной координации с западной политической верхушкой.

Окончательное уничтожение СПЦ в Черногории привело бы к уничтожению сербского народа этой страны как общественной, политической и культурной составляющей. В первый раз после тысячелетних попыток осуществилась бы давняя мечта папской курии о долгосрочном «георелигиозном», а в настоящее время и геополитическом вытеснении православных сербов с адриатического побережья, что в исторической перспективе для сербского народа было бы очень плохо. Конечно, если сербы будут далеко от Средиземноморья, тогда и русские будут далеко от этого региона, учитывая то, что мы и сегодня, так же, как и в прошлом, единственный истинный союзник русских в Юго-Восточной Европе.

Вам известна реакция российского общественного мнения и Русской православной церкви на принятие спорного закона и протесты черногорских граждан? Чем Россия со своей стороны могла бы помочь в защите интересов СПЦ и черногорских граждан?

Позиция Русской православной церкви по отношению к черногорскому государственно-церковному кризису звучала неоднократно и с высшего уровня, и она всем хорошо известна.

С другой стороны, мы недостаточно ознакомлены с тем, как российские СМИ освещали этот кризис. Не исключено, что причина возможного недостаточного внимания к черногорским событиям заключается в том, что одновременно происходят разные кризисные явления в разных точках земного шара, которые вызывают живой интерес в России.

Что касается второго вопроса, того факта, что все аргументы на стороне СПЦ, уже достаточно для того, чтобы Россия и на этот раз вступилась за правое дело. Я верю, что российские власти отдают себе отчет в том, что изъятие святынь, кража имущества и издевательство над сербским народом Черногории, кроме всего прочего, является еще и генеральной репетицией того, что могло бы произойти на Украине. Там при поддержке пронацистской части украинского общества все могло бы повториться, только в намного больших масштабах. Цель при этом осталась бы прежней — под видом «церкви» утвердить неканонические, антинародные, шовинистско-натовские структуры.

Продолжение следует