Крещение или Богоявление – что выбрать?

Сегодня, 19 января, Крещение Господне. Вот как об этом событии повествуется в Евангелии от Матфея, читаемом по этому случаю на литургии:

«Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды,‑ и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение».

Праздник сегодняшний — двунадесятый, то есть один из важнейших в Православной церкви. Помимо того, что отмечает Крещение Иисуса состоявшееся на Иордане, принятое и освидетельствованное Иоанном Крестителем, имеет еще одно название: Богоявление. Одно из этих названий отмечает описанный факт, а второе расширенную интерпретацию факта в согласии с развитием религиозной догматической мысли. О содержании смысла в каждом из названий и понимании его в том и другом поименовании празднуемого события, несколько слов.

Крещение, как мы уже говорили прежде и повторим снова, означает духовное освидетельствование, своего рода нотариальное действие, при котором уполномоченное лицо скрепляет либо взаимный договор, либо одностороннее волеизъявление, придавая этому договору или желанию чем-то пожертвовать в пользу другого силу и необратимый характер своими свидетельскими полномочиями. Иоанн, приняв от Бога на себя полномочия на такого рода действия, призывал людей к покаянию, выступая свидетелем того, что покаяние Богом принято: «В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное… Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем».

Покаяние, то есть изменение строя своего ума и своей жизни на то, что лукавая жизнь, всякий обман и нечестие теперь оставлены позади и впредь человек будет поступать согласно доброй совести, может, конечно, проходить и без свидетелей. Но, как существо социальное, человек должен понимать свою сопричастность ко всеобщему покаянию, где не каждый втихаря что-то себе думает, о чем никто не знает и не догадывается, но все желают наладить между собой такую жизнь, в которой не будет взаимного страха и обмана. Свидетелем такого желания взаимодействия Иоанн и выступал: «Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него», говорит другой евангелист. Люди могут и должны жить при свете, сообща избавившись от всякой неправды. Но сами они этот свет никак не увидят, не найдут к нему пути, есть желание его, но нет ориентира.

Итак, крещение — это освидетельствование взятого на себя прилюдного обещания изменить свою жизнь. Но не просто мысленно изменить непонятно во что (жил вот так, а теперь буду как-то по другому), но переосмыслить и действенно начать подтверждать свое отношения к людям. Хоть в какой-то мере думать и заботиться о других, а не только лишь о своем благополучии, когда все поступки свои настраиваются на самоутверждение. Если игнорировать сегодняшнее понимание значения слова «покаяние», то Крещение Иисуса тоже в определенной степени «покаянное». Это взятое на Себя прилюдное и при уполномоченном принимать обязательства свидетеле обещание посвятить всю Свою жизнь дальнейшую служению Богу и людям. Богу через людей и людям во исполнение правды Божией. Таков смысл Крещения, оно есть поистине духовное оглавление Евангелия, с этого момента берет начало служения Христа.

У Иисуса здесь нет мотива «раскаяния» о прошлой жизни, но есть взятое обязательство всю дальнейшую жизнь посвятить единственной цели. Строй Его мыслей и чувств открыт и «объявлен» с этого момента соответственным всем Его действиям. Однако однобокость человеческого суждения оказалась не способной освоить сполна эту мысль. «Покаяние» же, считается — это когда имеется грешник. Грешник же что делает все время? Грешит. Вольно и невольно. Сам грешит, родители его грешат. Бабушки, дедушки его грешили. И дети грешить будут. Вот им всем нужно каяться. И крестятся они в покаяние, чтобы каяться можно было теперь уже со знанием дела. А в чем Христу каяться? Второму Лицу Троицы каяться не в чем.

Поскольку иного объяснения Крещению не нашли, что могло бы соответствовать крещению каждого человека, то, дабы не смущать излишними мыслями народ, да и себя тоже, чтобы не думать богохульно, будто Христос каялся, как все, появилось множество «мистических» объяснений. Не без законов физики обошлось во многом таком «мистическом», так что, среди прочего, решили, что по принципу сообщающихся сосудов народ грешный «мистически» сливал свои грехи в воду, а Иисус, тоже «мистически», из воды уже на себя все эти грехи «взял и понес», уничтожив, конечно, придав воде особые духовные свойства.

На некоторых иконах можно видеть как в Иорданской воде не только рыбы и символы водных стихий, но и какие-то демонические существа плещутся, символизируя человеческие грехи, управляемые нечистой силой. Есть и более экзотические версии того, как все это происходило на невидимом фронте. Сразу же многое объяснилось. Мистические объяснения — самые четкие, отбивают всякую охоту утруждать голову, дабы туда богохульство не проникло, и беспокоить совесть тем, что тут шито все белыми нитками. Но для укрепления различных объяснений таинственного характера, присовокупили к Иорданскому событию еще и «богоявление». Голос Отца, Дух Святой в виде голубя и Сам Иисус, стало принято считать, явили тут Бога в целостности, как Троицу. Состоялось «Богоявление». И это вообще задвинуло Крещение, смысл события, в дальний угол.

Как событие «Богоявление» — одиночный акт, никакой особой смысловой нагрузки не имеющий как всякий разовый акт и всякая разовая демонстрация. Это описание того, что кое-кто увидел, Иоанн в данном случае. Не принял в первую очередь выбор пути, своего рода присягу от Иисуса, а Бога увидел, на это понимание переводится весь фокус события. В случае с Крещением Христа — мы все участники события, событие случилось, но не имеет конца, оно случается, начавшись однажды, мы можем и должны продолжать человеческими усилиями крещение, то есть свидетельствовать выбранный путь к новой жизни. Это не только можно, но и требуется от всякого.

В случае же с «Богоявлением» — мы все в сторонке, наблюдаем как и что Иоанн увидел и услышал. Мы же этому действию можем лишь что? Поклоняться можем. «Богоявление» ничего и не требует, кроме как организовать это все в культ поклонения событию, не призывающему ни к какому действию. Кроме как иконы писать, гимны, утверждать культ. Так мы видим, что духовное содержание события смещено в исключительно религиозное, никакой особо сопричастности не требующее, как и того, чтобы всякое человеческое крещение воспринималось многими новообращенными как-то иначе чем легализация в культурно-религиозной традиции. Потому что подразумеваемое в крещении обещание начать новую жизнь циклично воспроизводится далее в «таинстве покаяния», крещение же само человека считая способом вхождения в этот сугубо религиозный цикл.

И с богословской точки зрения именование праздника «Богоявлением» тоже очень слабое. В православных календарях пишут: «Богоявлением называется праздник потому, что при Крещении Господа явилась миру Пресвятая Троица», но «миру Троица» здесь не явилась. «Крещение Господне» имеет высочайший богословский смысл, «Богоявление» — минимальный и совершенно отвлеченный, и — главное — отвлекающий. Если бы священная история, и особенно Нового Завета состояла из перечисления всевозможных «явлений», она не имела бы ни малейшей перспективы к развитию. Иисус, крестившись, вышел на проповедь, неотступно следуя избранному пути, не призывая никого поклоняться явлениям, а уча людей самих сделаться заметным явлением в этом мире, преобразуя его в согласии со своими лучшими побуждениями. Услышанная и понятая человечеством проповедь сделала это явление в мире заметным, которое еще местами остается таким, несмотря на то, что «поклонения», сделав себя куда заметнее, норовят окончательно затмить и похоронить сам смысл ее.