Как парадоксы закона разрешаются созданными им прецедентами

В субботу, 14 декабря, читаем послание апостола Павла Галатам, глава третья. Процитируем немного более положенного, поскольку мысль в отрывке для чтения обрезается и остается незаконченной:

«И Писание, провидя, что Бог верою оправдает язычников, предвозвестило Аврааму: в тебе благословятся все народы. Итак верующие благословляются с верным Авраамом, а все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона. А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно, потому что праведный верою жив будет. А закон не по вере; но кто исполняет его, тот жив будет им. Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою (ибо написано: проклят всяк, висящий на древе), дабы благословение Авраамово через Христа Иисуса распространилось на язычников, чтобы нам получить обещанного Духа верою».

Апостол Павел здесь демонстрирует довольно остроумные риторические приемы, доказывая, что закон логически противоречив и в своей системе содержит возможность создания ситуаций, которые следовало бы считать парадоксами. Начинает с Авраама, которого — общепринято считать — Бог освободил от клятвы за верность, указав, что благословение в Аврааме относится ко всем верным, а законники же продолжают оставаться под клятвою. Далее Павел в очередной раз цитирует своего любимого пророка Аввакума, слова «праведный верою жив будет», антитезой противопоставляя им проклятие, не исполняющим закон — «проклят, кто не исполнит слов закона сего и не будет поступать по ним!» (Втор.27:26). Из чего делает вывод, что «жизнь по вере» и «жизнь по закону» относятся вообще к разным категориям и не пересекаются между собою.

И переходит, наконец, к парадоксу. Закон проклинает всякого, не исполняющего закона, а поскольку ни один человек его не исполняет в должной мере, является в той или иной степени преступником, то все и прокляты. Но в законе же еще сказано, что проклят всякий, висящий на дереве. Буквально так: «Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и он будет умерщвлен, и ты повесишь его на дереве, то тело его не должно ночевать на дереве, но погреби его в тот же день, ибо проклят пред Богом всякий повешенный на дереве». Христос не был преступником, осужден был неправедно, закон исполнил праведностью, никаким образом под проклятие закона не должен попадать, но оказался «висящим на дереве». То есть закон помимо невозможности его исполнения создает всякий раз еще и парадоксальные ситуации, которые в рамках самой системы его никоим образом не разрешаются. Потому что даже если признать преступлением неправедное осуждение Иисуса людьми, превратно истолковавшими закон ради осуждения невиновного, то по закону Иисус все равно остается «проклятым», уже не по человеческому фактору, а по самому писанному закону.

Но в том и дело, что закон создает прецеденты, от него самого освобождающие. И эта свобода — праведность по вере.

Дальше Синодальный перевод допускает некоторую вольность, впрочем, суть передает верно. Павел подытоживает, говоря, что обетование веры куда старше закона. Благословение Авраама за верность появилось на четыреста тридцать лет прежде, чем возник закон. И не может закон отменить этого завещания: «Даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет. Я говорю то, что завета о Христе, прежде Богом утвержденного, закон, явившийся спустя четыреста тридцать лет, не отменяет так, чтобы обетование потеряло силу». «Для чего же закон? — риторически вопрошает апостол и разъясняет. — Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование» (Гал.3:17−19).

Но Павел и этим не ограничивается, доказывая несовершенство и временный характер закона, напоминая, что закон дан был «рукою посредника», но «посредник при одном не бывает, а Бог один». Буквально не просто «рукою посредника», а распорядительно. Здесь очень остроумный и смелый по меркам религии пассаж, Павел по сути говорит, что закон никакой юридической силой не обладает, так как со стороны людей он не составлялся и не подписывался. Закон изначально не был людьми оценен, обдуман, осознан, он был выдан в приказном порядке. Проще говоря, это «временная директива», подобная тем, что вводятся обычно во время чрезвычайных ситуаций. Закон все равно, что «заключение под стражею», усиливает свою речь Павел. И так выходит, что «жизнь по закону» — это жизнь по тюремным распорядкам, которые человек всегда старается обойти, ибо по природе своей он противится несвободе. Но обходя закон, становится еще более преступником.

Новозаветная Церковь, не зная, что делать с полученной свободой, тоже обложила людей законами. Выглядят они несколько иначе, однако характера их это не меняет. Такая раздвоенность существования между «законом и благодатью» порождает очень разные формы исповедания. Можно сказать, что внутри современного христианства одни пытаются мириться с засилием вменяемых требований разного мелочного характера, принять факт того, что взыскуемая благодать приобретается лишь через регулярное посещение храма и участии в таинствах. Других такая незатратная механика получения «благодати» более чем устраивает. Третьи даже усердствуют, настаивают на том, что «стоять» надо дольше, «ходить» чаще, «поститься» больше, чтобы «благодать» так задешево не раздавалась. Заключены под стражей, впрочем, они все. Только одни осознают это, не находя выхода из такой духовно-пенитенциарной системы, выдающей благодать в обмен на «искренне-чистосердечное» и регулярное признание себя неисправимым грешником, заслуживающего ада по грехам, но имеющего слабый шанс — «по милости Божией» — быть наказанным не так строго. Прочих устраивает все, как оно есть. Они на полном серьезе расскажут, что подобные духовно-исправительные меры помогают им «освободиться от греха». Да что уж греха этого самого таить, об этом самом им рассказывают почти каждый день. Достаточно почитать отзывы на выступления духовных youtube-блогеров («спаси, Господи, батюшка, как свежей воды напился»), чтобы оценить масштабы влияния законников на подзаконных и, главное, интеллектуальный и духовный уровень тех и других.

Мы продолжим вскоре еще рассматривать послания Галатам апостола Павла. Сейчас же отметим высокий уровень аргументации, используемый им для того, чтобы читателей своих и вывести из состояния интеллектуального рабства из-под «законного» состояния, и поднять на уровень людей сознательных, способных благовествовать, а не транслировать каждый раз древние законы.