Лучший архангельский губернатор, не отдавший норвежцам Русскую Арктику

Один из лучших архангельских губернаторов Иван Васильевич Сосновский все недолгие 4 года губернаторства посвятил одной, главной, задаче — отражению наступления Норвегии на Русскую Арктику. Всегда, когда Россия ослабевает внутренне, ее соседи начинают экономическое и культурное наступление, а затем требуют пересмотра границ.

Уход государства с Русского Севера

Поражение в Крымской войне 1853−1856 гг., восшествие на престол императора Александра Второго привели к пересмотру подходов власти ко многому, в том числе к Русскому Северу. Правительство закрыло Соломбальское адмиралтейство, расформировало Новодвинскую крепость, увело на Балтику немногочисленные военные корабли, отменило налоговые льготы поморам — сборы увеличились в 18,5 раз, но заставили многих оставить морской промысел (2). Современные российские археологи изучавшие Шпицберген, отмечают, что русский по количеству поселений в начале XIX века архипелаг вдруг в середине века был покинут — хотя популяция промысловых животных не сократилась.

Русские, поставленные природой в неравные условия — норвежцы открывали навигацию в Арктике раньше на пару месяцев, — теперь проигрывали в навигации, налогах, оснастке судов. Норвежцы продвигались на восток по суше — как «поселенцы» на русском Мурмане и по морю — заняв место русских на Шпицбергене и высаживаясь на Новой земле. В 1908 году русский Мурман населяли 627 семейств — из них половина норвежцев и финнов (3). Но особенно опасна для России была норвежская экспансия на Новую землю. Трасса неиспользуемого, но тем не менее стратегического Северного морского пути, могла находиться под контролем с Новой Земли. Кто владел архипелагом, тот получал Севморпуть, военные, политические и контрабандные связи с коренными народами Сибири.

Удивительно, но правительство в Санкт-Петербурге в течении почти 60 лет не обращало внимания на норвежскую угрозу, и соседи расширяли свое пространство скрытно и осторожно. Конфликты с норвежцами на Новой Земле в 1879 году комментировались директором департамента россйского МИДа Ф. Р. Остен-Сакеном так: «…мы имеем право безусловно запретить Норвежцам промышлять на наших берегах, но такое запрещение останется мертвою буквою и объявление оного было бы неблагоразумно <…> соблюдение территориальных своих прав на берегах ненаселенных представляется задачею довольно затруднительною…» (4). А исследователь Новой Земли поручик Е. А. Тягин, отмечая, что «…отношения Русских с Норвежцами только с виду кажутся дружелюбными, но в самом деле с одной стороны таится зависть, злоба и страх <…> а с другой — уверенность в безнаказанность своего поведения, пренебрежение к Русским и взгляд на Новую Землю как нейтральную…», предлагал: «северо-западная часть Новой Земли не представляет особого интереса для наших поморов <…> лучшим средством для ограждения интересов их может быть уступка Норвежцам <…> части Новой Земли» (5).

Губернаторы до И. В. Сосновского не обозначали Санкт-Петербургу необходимости выселить норвежцев с Новой Земли. Что было причиной этого должностного преступления? Одновременно с экспансией в Русскую Арктику норвежцы расширяли официальные торговые и культурные связи с Архангельском. В них участвовали купцы архангельской Немецкой слободы, игравшие ключевую роль в городской Думе, и поморы с побережья — втянутые в норвежскую торговлю и контрабанду. Проводниками норвежского влияния в Архангельске являлись купцы Мартин Ульсен, Ф. Прютц, их акционеры Ф. Нансен и другие известные в Норвегии лица, а также десятки архангельских фирм, зависящих от торговли со скандинавами. В Немецкой слободе все переплелось настолько, что норвежский капитал присутствовал в большей части акционерных обществ. Расширялись семейные связи, норвежцы становились своими, и разница русского и скандинавского национальных интересов замечалась неохотно. Что и усыпило бдительность архангельских чиновников, не желающих сложить пазлы в мозаику и увидеть Большую проблему.

Сейчас уже не установить мотивацию И. В. Сосновского — почему он, как его предшественники, не закрыл глаза на ползучий захват Русской Арктики. Ясно одно — кроме служебного долга, в его противодействии норвежцам было что-то личное. Может, обида за поморов, у которых из-под носа уводили природные богатства, а они еще и считали все сокращающиеся барыши и радовались?

Продвижение норвежцев на русский Мурман

Первый контрудар по норвежской экспансии И. В. Сосновский нанес на Мурмане. Путешествуя по этой части Архангельской губернии, он заметил разницу между подходами норвежской и русской власти к пограничью. Норвежцы поощряли заселение своей стороны границы, создавая этническое единство на этой земле. Русская сторона являла полную противоположность — пограничье заселялось всеми желающими, что создало на русской стороне большую норвежско-финскую колонию. Неохраняемая граница текла контрабандой как решето. Вернувшись в Архангельск, губернатор Сосновский начал принимать меры и добиваться того же от Петербурга.

Геннадий Попов, архангельский историк: «…Сосновский посетил две колонии на полуострове Рыбачий, сплошь заселенные финнами и норвежцами. Он писал: «численность настоящего населения Мурмана не соответствует природным богатствам его, для успешности и расширения которых настоятельно требуется постоянный и значительный приток новых сил и рабочих рук <…> Мурман — пограничная окраина, и потому требует предпочтительного заселения русским элементом <…> Всё получив от новой родины, колонисты из финляндцев и норвежцев не несут по отношению к ней никаких повинностей: они не считают даже нужным овладеть хотя бы разговорною русской речью, постоянно тяготеют к Финляндии и Норвегии, будучи связаны с ними кровным родством, религией и языком <…>

Русского страшит некультурность Мурмана с его отсутствием путей сообщения, школ, медицинской помощи и т. д. Русский поселенец не уверен, что при своем труде он сможет благополучно пережить первые трудные годы на новом месте поселения и упрочить там свое новое хозяйство взамен оставляемого».

Иван Васильевич отмечал, что выдаваемых поселенцу от казны 200 рублей на постройку жилья и 150 рублей ссуды на первоначальное обзаведение явно недостаточно. Он убеждал министра, что общая сумма отпускаемых денег должна быть увеличена до 600 рублей. Более того, он ходатайствовал, чтобы лес отпускался из «казенных дач», свозился в Архангельск, откуда пароходы Мурманского товарищества бесплатно его доставляли бы переселенцам. Считалось, что на возведение дома и хозяйственных построек каждому колонисту нужно не менее 350 бревен.

За последние 12 лет в колонисты было «зачислено» всего 240 человек. Губернатор с горечью писал министру: «При таком темпе колонизации для заселения Мурманского края потребуются сотни лет. С этими выводами нельзя не сопоставить обнаруживающийся за последнее время упадок мурманских промыслов и агрессивное стремление наших западных соседей к использованию природных богатств исконно русской окраины».

Вскоре эта работа была завершена, отныне «на всем пространстве Кольского полуострова, а равно на острове Кильдине воспрещается иностранным подданным и лицам иностранного происхождения, принявшим русское подданство <…> впредь приобретать право собственности на недвижимое имущество» иностранные поселенцы оказались неспособными к слиянию с русским его населением и продолжают <…> жить обособленною жизнью, стремясь <…> извлекать из мурманских промыслов как можно больше для своей выгоды <…> число иностранных поселенцев <…> возрастает из года в год, и на западной стороне Мурмана оно далеко превысило уже численность русского населения».

«Для русификации местного норвежского и финляндского колонистского населения, — говорилось в его годовом отчете — открыто за последнее время две школы Министерства народного просвещения в колониях Вайда-губа и Земляная».

Уже после отъезда Ивана Васильевича к новому месту службы началась реализация и другого его ходатайства — об организации пограничной стражи на русско-норвежской границе. В 1913 году был поставлен первый сторожевой пост «из 6 солдат гвардейского Измайловского полка» (6).

Норвежцы захватывают Новую Землю

Иван Сосновский: «Его Высокопревосходительству, господину Главноуправляющему Земледелием и Землеустройством Гофмейстеру А. В. Кривошеину…

…начиная с 1880 года <…>общий итог расходов казны на Новую Землю достигает 200 000 руб., что составляет в среднем на каждую водворённую сюда за 30 лет самоедскую семью около 10 000 руб. <…> Обладая на Новой Земле колоссальными природными богатствами, правительство <…> должно либо само приступить к широкому использованию упомянутых богатств, либо открыть в этом отношении широкий простор для частной предприимчивости <…> норвежцы неизменно отправляют <…> к западным и восточным берегам Новой Земли целые флотилии промысловых судов, которые добывают белых медведей и морского зверя (моржей, белух, нерп и проч.) на сотни тысяч руб. <…> В прошлом 1908 году на двух только норвежских яхтах Success и Salwel, оставленных в Поморской губе Маточкина Шара, было обнаружено 29 живых медвежат, 1000 звериных шкур и 2500 пудов звериного сала <…> Особенно богата морским зверем и потому наиболее эксплуатируется норвежскими хищниками северная часть Новой Земли, где до сих пор не существует ни одного русского поселения, хотя бы из самоедов.

В виду того, что Северный остров ещё совершенно не исследован, причём во многих местах неизвестны даже его очертания, нельзя быть уверенным в том, что здесь не возникли норвежские становища, не только являющиеся базами для промысловых операций норвежцев, но могущие со временем легко стать опорными пунктами для полного захвата ими северной лучшей части Новой Земли…

За основательность подобных опасений говорит история Шпицбергена, открытого нашими поморами и находившегося долгое время в нашем обладании, но затем безвозвратно нами утраченного…

чтобы <…> предупредить возможность полного захвата иностранцами северного острова, представляется необходимым <…> расширить Новоземельскую колонизацию <…>снарядить туда <…> небольшую партию из 2−3 человек, которых нетрудно выбрать среди находящихся в архангельской ссылке лиц с высшим специальным образованием <…> для <…> наблюдения за производством промыслов норвежцами, отыскания каменного угля в Крестовой губе <…> дополнения <…>существующих карт Новой Земли, производства топографических и термических измерений и т. п.» (8).

Договор: «1909 года, 1 июля 1 дня. г. Архангельск. Мы, нижеподписавшиеся, с одной стороны Архангельский Губернатор, Камергер Высочайшего Двора д. с. с. И. В. Сосновский и с другой: Студент Парижского Университета В. А. Русанов, Провизор К. А. Лоренц и сын доктора философии Юрий Васильевич Крамер заключили настоящее условие в следующем: 1) Я, Губернатор, в целях дальнейшей колонизации острова «Новая Земля» на отпущенные мне из Государственного Казначейства суммы приглашаю упомянутых выше лиц отправиться <…> на Северный Остров Новой Земли <…> выбора места для новой колонии… отыскания залежей угля <…> собрание сведений об эксплуатации Северного острова Новой Земли норвежцами и их поселениях

5) Мы, Крамер, Русанов и Лоренц, принимаем на себя изложенные выше условия и обязываемся исполнить их в точности» (9).

На грани боевых действий за Новую Землю

Геннадий Попов: «15 мая Сосновский вновь пишет конфиденциально морскому министру: «…В исполнение <…> Монаршей воли предполагается <…>выселить нынешним же летом обратно на родину норвежцев, самовольно поселившихся на северном Новоземельском острове».

5 сентября 1910 года товарищ министра внутренних дел Лыкошин телеграммой уведомил Сосновского: «Разрешаю Вашему Превосходительству выселение с острова Новой Земли норвежских экспедиций <…> Озаботиться, чтобы посылаемый с этой целью отряд стражников был достаточно численным и хорошо вооруженным. Укажите начальнику отряда, что предварительно принудительного выселения надлежит предложить экспедициям добровольно выехать, назначив для сего срок. В случае же, если экспедиции к назначенному сроку не удалятся добровольно, должно принять меры принудительного выселения и препроводить выселяемых норвежских в Архангельский порт для передачи консулу. Выселяемых надлежит обезоружить и отобранное оружие, а также рыболовные снасти, орудия промысла и домашние вещи взять с собой» <…> на пароходе «Королева Ольга Константиновна» на Новую землю с отрядом стражников для выселения норвежцев <…> отправился вице-губернатор Шидловский» (10).

К счастью, по поручению норвежского правительства, на шхуне «Сириус» прибыл капитан Олаф Ольсен. Ольсен сообщил норвежским промышленникам о протесте русского МИДа, показав бумагу с печатями и гербом, и те эвакуировались без сопротивления (11).

Были у Сосновского и поражения — не от норвежцев, а от своих. Неудачей закончилась попытка с помощью премьер-министра П. А. Столыпина законодательно расширить территориальные воды России с 3 до 30 морских миль. Петр Аркадьевич внес в Совет министров вопрос «О некоторых мероприятиях по охране наших северных промысловых богатств от хищнической эксплуатации иностранцев». Поводом стало решение Шкиперского союза норвежского города Тромсе объявить Северный остров Новой земли «никому не принадлежащею землею». В заседании констатировалось, что расширение территориальных вод «уже предмет обсуждения в заинтересованных ведомствах». Тем не менее Государственная Дума его не решила. Настоятельная просьба И. В. Сосновского об охране территориальных вод на Севере военным крейсером также не была решена. «Вице-адмирал Воеводский затруднился бы согласиться на командирование теперь же к Новой Земле быстроходного крейсера и полагал бы возложить задачу на транспорт «Пахтусов» (12). Ранее этим занимался транспорт «Бакан», имевший ход 7 узлов и не способный угнаться за норвежскими шхунами.

Победы и поражения Сосновского

Самым по-человечески тяжелым поражением стала первая тяжелейшая зимовка русских поселенцев на Северном острове Новой земли.

Гарантия от захвата Русской Арктики — ее заселение и развитие

Сосновский понимал, что, выдворяя иностранцев с русской земли, землю эту надо заселять, обживать, развивать на ней инфраструктуру.

Иван Сосновский: «12 мая 1911 г. Начальнику Главного Управления Почт и Телеграфов. Вследствие отношения Вашего Превосходительства от 17 минувшего апреля за № 22 116, по вопросу об устройства радиотелеграфных станций для облегчения коммерческого сообщения Западной Сибири с Западною Европою через Северный Ледовитый океан, мною было образовано для всестороннего обсуждения упомянутого вопроса особое Совещание из сведущих лиц, под личным моим председательством…

в виду Высочайшей отметки на особом журнале Совета Министров по настоящему вопросу: «Поторопиться с этим делом» <…> необходимо командировать нынешним же летом <…> небольшую специальную экспедицию для рекогносцировочного обследования устья р. Печоры с Болванскою губою, о. Вайгача и побережья Ямала, с целью выбора наиболее подходящих пунктов под проектируемые радиотелеграфные станции <…> я охотно готов взять на себя все хлопоты по его организации и принять <…>личное участие в экспедиции <…> по обследованию устья р. Енисея» (14).

Уже после Сосновского радиостанции встали на берегах Белого и Баренцева моря и значительно облегчили судоходство в этих водах. Кроме всего перечисленного выше, Сосновский широко отметил 200-летие со дня рождения М. В. Ломоносова и 200-летие победы под Полтавой, заказал скульптору К. Антокольскому памятник Петру Первому, стоящий ныне в Архангельске над Красной пристанью, создание губернского Музея Русского Севера имени Ломоносова. Но самым важным итогом его правления стала борьба с захватом Русской Арктики.

Она завершилась успехом — продвижение норвежцев на восток было остановлено. Но иностранцы и их партнеры в российской власти, похоже, не простили И. В. Сосновскому эту победу. Как только 18 сентября 1911 года П. А. Столыпина убили в Киеве, у Ивана Васильевича «обострился хронический ревматизм», и уже в ноябре 1911 года он был вынужден покинуть Архангельск, получив назначение градоначальником в Одессу. Вряд ли уход с губернаторов в градоначальники был повышением, да и «ревматизм» мог быть «дипломатическим» — Петербург внимательно учитывал настроения заграницы.

Популярный архангельский губернатор

Борьба И. В. Сосновского с норвежскими влияниями не убавила, а прибавила ему популярности в Архангельске. Большинство архангелогородцев понимали, что освоение природных богатств Севера русскими и их соседями — сообщающиеся сосуды. Если у одних добавляется, у других убавляется.

Когда в начале 1917 года Российская империя затрещала, царское правительство вспомнило И. В. Сосновского, назначив его товарищем (заместителем) министра внутренних дел. Но было уже поздно, и никакой энергичный чиновник не удержал бы страну от революции. Никто не знает, когда и где закончил свои дни Иван Васильевич Сосновский — скорее всего, в водовороте 1917 года.

Примечания: