Совсем недавно, обсуждая на парламентских слушаниях новую стратегию развития Арктики до 2035 года, замминистра Минвостокразвития Александр Крутиков охарактеризовал ситуацию с человеческим капиталом на этом направлении как непростую. По его словам, уровень бедности и безработицы в Арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ) выше среднероссийского, численность населения за 15 лет сократилась на 300 тысяч человек. Но по планам за счет запуска новых проектов в течение ближайших 15 лет здесь предполагается создание до 200 тысяч новых рабочих мест.

Александр Борисов. Весенняя полярная ночь. 1897

Любопытно, что буквально через два дня после выступления Крутикова пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков на вопрос о массовом заселении Арктики ответил журналистам буквально следующее: «Какой-то сформулированной позиции нет, этот вопрос находится в стадии проработки».

Осторожность в вопросе заселения АЗРФ вполне объяснима. С одной стороны, все понимают, что львиная доля запасов российского стратегического сырья сосредоточена в труднодоступных и малопригодных для жизни северных территориях, а это значит, что наша страна обречена на второй этап промышленного освоения Севера (первый закончился вместе с распадом СССР). Ясно и то, что, несмотря на роботизацию и внедрение искусственного интеллекта, без человека в арктическом освоении обойтись невозможно.

Здесь следует специально оговориться, что собственно человек (коренное население) живет в ладу с местной природой не одно тысячелетие. Однако, всерьез рассчитывать на то, что коренные и малочисленные народы Севера (чей традиционный образ жизни защищен российским законодательством) примут деятельное участие в промышленном освоении Арктики, не приходится. Поэтому вопрос обеспечения АЗР профессиональными кадрами более чем актуален.

С другой стороны, никто не желает повторить советский опыт, когда ценой огромных усилий и финансовых затрат в северных регионах была создана дорогостоящая и малоэффективная инфраструктура, которая аукается до сих пор заброшенными населенными пунктами, экологически опасными свалками, многоступенчатой системой северных льгот и программами переселения на Большую землю.

Поэтому государственные стратеги оказываются перед непростым выбором дальнейшей модели развития Русской Арктики: обеспечение полноценного оседлого образа жизни со строительством соответствующей инфраструктуры или вахтовый метод с различными вариациями, сторонником которого является, например, российский экономист и политик Алексей Кудрин.

И пока «сформулированной позиции нет», заслуживает особого внимания опыт регионов АЗРФ, которые в ежедневном режиме пытаются улучшить качество жизни «хранителей Арктики». Именно так назвал местных жителей в одном из своих интервью Дмитрий Кобылкин (нынешний глава Минприроды), когда он был еще в статусе губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа (ЯНАО). Правда, его мысль о выборе пути развития тоже оказалась двоякой.

С одной стороны, как патриот Севера, он высказал твердое убеждение, что «постоянное население даже самых отдаленных населенных пунктов Арктики нужно сохранить». Но на вопрос, следует ли превращать вахтовый поселок Сабетта в перспективный город, ответил: «На этой территории девять месяцев в году царит очень суровая зима. Зачем нам изначально растить детей в вечной мерзлоте и потом бороться за их здоровье? Мы с президентом России договорились, что новых городов на Ямале не создаем. Но имеющиеся развиваем и делаем комфортными».

Если говорить о ЯНАО, то, с одной стороны, он является типичным арктическим субъектом (вся его территория входит в состав АЗРФ). Однако по другим параметрам он явно отличается от своих соседей. Здесь добывается 91% всего российского газа и более 14% нефти и газоконденсата. Это позволило замминистра энергетики РФ Павлу Сорокину недавно заявить: «Ямал может стать неким опорным пунктом, новым СПГ-хабом, сопоставимым по объемам с Катаром, а может быть, даже и выше».

Впечатляет и другой показатель — демография, которая демонстрирует здесь неуклонный и устойчивый естественный рост населения. Тем интереснее внимательно присмотреться к региону.

Качество жизни по-ямальски

Для того чтобы повысить (или хотя бы удерживать на среднероссийском уровне) качество жизни арктического населения, его как минимум необходимо обеспечить теплоснабжением, продуктами и транспортной доступностью.

Если говорить об обеспечении ЯНАО теплом, то здесь есть населенные пункты, где отопительный сезон заканчивается в начале июля, а начинается уже в августе. И то лишь потому, что трубам необходим плановый ремонт. В той же Сабетте самая высокая летняя температура не превышает +10 градусов. При этом газовые котельные в массовом порядке на Ямале начали строить лишь в «нулевые». До этого здесь преобладал советский подход — из региона в Европу уходил добытый газ, а местные котельные отапливались дизельным топливом, которое привозилось в бочках с Большой земли. Нужно ли говорить о себестоимости такого «рачительного хозяйствования»? Не говоря уже об экологии.

Принцип северного завоза продуктов родом тоже из СССР. Благо, что сейчас в ЯНАО он применим только к крайне удаленным точкам. В остальном всю продуктовую инициативу замкнул на себя малый и средний бизнес. Другое дело, что проблемы с транспортной логистикой и морозами существенно удорожают любую доставку. Поэтому неудивительно, что среднестатистический пакет молока в здешнем магазине стоит в два раза дороже, чем в Центральной России.

О проблемах с транспортной доступностью говорит хотя бы тот факт, что даже «столица» округа — пятидесятитысячный Салехард — не имеет автомобильного и железнодорожного сообщения с «Большой землёй».

Таким образом, даже по трем вышеперечисленным параметрам можно сделать очевидный вывод о том, что содержание арктической инфраструктуры вообще и одного квадратного метра жилья в частности требует вложений, в десятки раз превышающих общероссийские. И если с подобными затратами можно согласиться применительно к трудоспособному населению, то содержание пенсионеров невыгодно во всех смыслах. Именно поэтому (также в советское время) родилась программа переселения из районов Крайнего Севера.

Переселенцы

Справедливости ради стоит сказать, что государство пыталось выполнить свои обязательства перед северянами даже в тяжелые времена 1990-х гг. Дело дошло до займа во Всемирном банке, но переговоры затянулись на годы, поэтому кардинально решить проблему это не помогло. Понимая, что Москва далеко, а местные жители (они же избиратели) рядом, региональные власти начали разрабатывать собственные программы переселения. Таким образом, сейчас на некоторых территориях (как, например, в ЯНАО, где в целом проживает 540 000 человек) существуют на выбор две программы. Об их эффективности говорят цифры. В 2018 году за счет государства получили сертификат на переселение 56 ямальских семей (на этом выделенные деньги закончились). По соответствующей региональной программе в этот же период переехало 400 семей. Сам процесс в ЯНАО давно отлажен. Каждый год местное правительство проводит заявительную компанию. Все, имеющие право на переезд (т.е. выработавшие северный стаж и готовые сдать свое жилье в обмен на новое), могут подать пакет документов. Перебираются, как правило, в Тюменскую область, где возводятся два микрорайона с красноречивыми названиями «Ямальский» и «Ямальский-1». А учитывая, что, согласно законодательству, мужчины на Севере выходят на пенсию в 55, а женщины в 50 лет, у желающих есть возможность сделать еще одну карьеру уже на новом месте.

При наличии подобной ротации населения одной из главных задач становится обеспечение притока новых квалифицированных кадров. Возможных источников «поступления» два. Привлечение готовых специалистов из других российских регионов или их подготовка из числа местных жителей.

Даёшь, молодежь!

Одним из своих главных кадровых приоритетов в правительстве ЯНАО называют ставку на местную мотивированную молодежь. Выглядит парадоксально, но при этом округ является единственным субъектом АЗР, в котором нет своего вуза.

«Вы прекрасно понимаете, что с нашим опытом и возможностями построить в Салехарде свой университет и модный сейчас кампус не самая сложная задача. Вопрос в другом. Где найти для него высококлассный профессорско-преподавательский состав? Поэтому округ идет другим путем. Мы помогаем нашим выпускникам получить высшее образование в лучших вузах страны, а наша задача — сформировать для них «обратный билет», — комментирует ситуацию руководитель представительства ЯНАО в Санкт-Петербурге Александр Палагин.

В этом смысле ямальский опыт насколько уникален, настолько и интересен. Сам регион всерьез сосредоточился на развитии учебных заведений начального и среднего профессионального образования (от оленеводства до нефтегазовой промышленности). А будущих студентов еще со школы «ведут» крупные компании. Свои профильные классы в ямальских городах есть у «Новатэка», Газпром», «Роснефти», «Газпром Нефти», «Ростелекома», авиакомпании «Ямал» и даже Сбербанка. Они в свою очередь имеют договоры с ведущими вузами страны. И если абитуриент подписывает соглашение, например, с «Новатэком», то он знает, что будет получать от компании в течение всей учебы стипендию 10 000 рублей и оплату билетов для проезда на каникулы в обе стороны.

Со своей стороны по окончании вуза молодой специалист будет обязан отработать на производстве 2−3 года (как правило, непосредственно «на скважине»). При этом, в отличие от своих сверстников, он сразу получает все максимальные выплаты и надбавки. Добавьте к этому возможность карьерного роста, несопоставимую с предложениями «на материке», и становится понятно, почему молодые люди после учебы охотно возвращаются на свою малую родину.

И уж тем более возвращаются домой после учебы (преимущественно в санкт-петербургском Институте народов Севера) представители коренных народов.

Титульная нация

В ЯНАО титульной нацией являются ненцы, среди которых также фиксируется увеличение рождаемости. Этому способствует давняя уважительная политика местных властей по отношению к коренным народам, подкрепленная материальным стимулированием.

Окружной бюджет дотирует их традиционный образ жизни. Например, выплачивает ежемесячное пособие (5 тыс. рублей) хозяйке чума. Дотируется и производство оленей. Первоначально выплаты производились за каждого оленя, но когда общее поголовье выросло до 700 000, изменили способ, но не сумму дотаций. Сейчас выплаты производятся за сдаваемое мясо (оленину).

Считаются с интересами оленеводов и промышленники, работающие на территории. Так, в случае прокладки новых трубопроводов в обязательном порядке оборудуются насыпи с пологим склоном для беспрепятственного перехода оленьего стада. Не менее жесткие требования предъявляются и к соблюдению экологических стандартов. «Сейчас вся добыча, в отличие от советских времен, ведется абсолютно безвредно. Происходит полная утилизация всего и вся. Чтобы после освоения недр земля оставалась пригодной для местного населения», — заверяют в региональном правительстве.

Благодаря такому подходу в округе за последние два десятка лет не было зафиксировано ни одной серьезной конфликтной ситуации между промышленниками и коренным населением.

Вахта внутренняя и внешняя

Таким образом, ЯНАО является благополучной территорией, где местному руководству удается сохранять определенный баланс на линии въезда-выезда. Одним из главных залогов успеха здесь считают своеобразную двухступенчатую вахтовую модель.

Лучше всего принцип действия внешней вахты виден на примере компании «Новатэк». Короткая предыстория. Выиграв лицензию на добычу газа, ее руководство столкнулось с отказом Газпрома пустить их «в свою трубу» для транспортировки добываемого сырья. В поисках выхода из ситуации «Новатэк» решил доставлять газ по морю. Так появились завод СПГ и порт Сабетта. При этом руководство «Новатэка» сразу обозначило свое принципиальное решение, от которого не отходит до сих пор, — в Сабетте используется только вахта. Таким образом, сейчас в городе-порте проживает 1,5 тысячи местных жителей и около 10 000 вахтовиков (от обслуживающего персонала до инженеров). К их услугам комфортабельные двухместные номера в общежитии, столовая, спортзал и другие блага цивилизации. Вахта длится от двух недель и больше (в зависимости от физических и психологических нагрузок конкретного специалиста). При этом персонал набирается как из жителей самого округа, так и из-за «внешнего контура». В «Новатэке» уверены, что это самая экономически оправданная модель, при которой (в случае закрытия проекта) ни сама компания, ни региональные власти не берут на себя избыточных обязательств.

Со своей стороны красноречивым примером внутренней вахты являются газовые месторождения Надыма и Нового Уренгоя, где пик выработки уже прошел и сейчас добыча ведется в режиме низкого и среднего давления. Он требует гораздо меньше рабочих рук (среди которых подавляющее большинство жители ЯНАО), поэтому оттуда готовых и квалифицированных специалистов перебрасывают на новые участки. Получается двойная экономия — не нужны затраты на профессиональную подготовку и дальнюю перевозку.

«Мне кажется, что в наших условиях подобная дифференцированная система самая оптимальная», — говорит руководитель представительства ЯНАО в Санкт-Петербурге Александр Палагин — Что касается заселения Арктики в целом, то на тех территориях, где условия проживания вредят здоровью человека, следует ограничиться вахтой. А районы, приспособленные для жизни людей, могут рассматриваться для обустройства постоянного проживания» — резюмирует Александр Палагин.

К сказанному выше можно добавить только еще один фактор — природный. Современный научный мир климатологии разбит на два непримиримых лагеря. Один из них пугает глобальным потеплением и связанными с ним рисками. Другой уверяет, что планету ждет наступление малого ледникового периода и «через 50 лет Темза замерзнет». То есть никто точно не может сказать, как будут выглядеть арктические территории в ближайшие десятилетия. А знать очень бы хотелось. Цена освоения Арктики не малая, как в прямом, так и в переносном смысле. Но в любом случае принятие стратегического решения о ее заселении остается за федеральным центром. Каким бы опытом ни располагали регионы.