Как социология показала инструменты подрыва национальных интересов

ВЦИОМ обнародовал данные августовского исследования о взглядах российских граждан на отношения с иностранными государствами. Соотечественников спросили:

Результаты следующие:

Как все это интерпретировать? К сожалению, однозначно: общественное мнение запутано и дезориентировано, то есть по сути или не сложилось, или отражает сформировавшийся в умах когнитивный диссонанс. Руку к такому положению дел приложили СМИ, большая часть которых содержит в структуре своего акционерного капитала носителей западных интересов. В существующих тенденциях восприятия общественностью текущих событий, а такие опросы проводятся ежегодно, и речь идет о динамике настроений, ясно видна «руководящая и направляющая» рука либерального лобби, которое и представляет внутри конкретных СМИ прозападную точку зрения. И самое главное: бал в общественных настроениях правит ложно понимаемый пацифизм, который граничит с откровенным пофигизмом в отношении исторических судеб страны. Это означает, что либо государственная точка зрения доводится до сограждан неэффективно, и следовательно ее выразителей нужно гнать из эфира за профнепригодность, либо, что настоящая, но при этом скрытая, не декларируемая «для виду», государственная позиция весьма кардинально расходится с тем, что публично заявляется информационным официозом. То есть на словах Запад — угроза, вероятный противник. На деле же представляется это так, будто «мы-де все равно идем на Запад», ибо «другого пути у нас просто нет». А как будет разрешаться это противоречие между угрожающей действительностью и страусиной мечтой о «европейских ценностях», массам попросту не сообщается. Как и о том, что делать с заявленным «разворотом на Восток». И это позволяет заподозрить официоз в тех самых «двойных стандартах», в которых официальные пропагандисты любят уличать Запад, но на деле проводят их в жизнь сами, изо всех сил препятствуя той самой консолидации общества, которая жизненно необходима нашей стране в нынешний переломный момент истории.

Если суммировать все сказанное, то складывается впечатление, что «переломность» эпохи заявляется именно для того, чтобы этот перелом замотать, утопив в демагогии. И предотвратить, возвратив все на круги своя, вернувшись к капитулянтскому проекту 1990-х годов. Ибо ничто так не влияет на общественное мнение во внешнеполитических вопросах, как СМИ. И при этом кроме них, разве что в бизнесе, особенно крупном, удельный вес и степень концентрации пятой колонны находится на сопоставимом уровне. И ничем пятая колона не прикрывается так эффективно, как патриотизмом, «грозно» противостоя всяческим санкциям Запада. Но стоит эти санкции даже не ослабить, а хотя бы дать намек на возможное такое ослабление — никто не бьется в конвульсиях «общечеловеческого» верноподданничества так, как «национально-элитарные провдорубы», озабоченные угрозой не попасть в резонанс глобально-элитарных настроений. А вдруг? Ибо от западной благосклонности, как им кажется, зависит заветный билет в «глобальную элиту», снимающий все вопросы о безоблачном будущем — своем, отпрысков и родни. И теперь по существу полученных цифр во всех их несуразностях и противоречиях.

Первый и главный тезис, вытекающий из их анализа. В обществе усиленно нагнетается пацифизм. Восемь процентов падения уверенности в существовании военной угрозы — наглядно-классическая демонстрация той прострации, в которую впали соотечественники. Ибо за прошедший год эта угроза объективно не только не уменьшилась — к этому нет никаких оснований, но и увеличилась. Она видна невооруженным глазом в риторике Пентагона, все чаще ратующего за «ограниченную» ядерную войну, в которой США якобы могут победить; причем эта демагогия даже не утруждает себя апелляцией к данным исследований подобного варианта войны при президенте Рейгане, когда выяснилось, что 30 млн погибших — символически минимальная цена, которую США заплатят за «победу» в такой войне. Угроза войны материализуется в планах отторжения у России Калининграда и Крыма, которые дополняются ускоренными военными приготовлениями у российских границ, особенно в Польше и Прибалтике, а также раздуванием гонки вооружений, призванной либо достичь существенного военного преимущества и продиктовать свою волю, либо разорить нас экономически. Она к тому же затушевывается агрессивной проповедью «общечеловечности» и «общности судеб» России и Запада, что не просто не соответствует, а в корне противоречит действительности. Мы — не одна, а разные цивилизации, и не просто разные, а объективно и субъективно противостоящие друг другу. И это противостояние, насчитывающее около полутысячелетия, имеет как геополитический, так и цивилизационный срез. «Как два различных полюса / Во всем враждебны мы…»

Неужели идеологический официоз не видит, что пацифизм в наибольшей мере даже не свойственен, а захватил возрастные категории от 18 до 34 лет? Неужели нет понимания, что масштабы пацифистского вырождения соотечественников тесно связаны с результатами распада СССР и советского оборонного сознания, с рыночной стихией, в которой «человек человеку — волк», и с настырной пропагандой «русской европейскости». Не имея ничего общего с действительностью, она тем не менее успешно промывает мозги подрастающему поколению, затушевывая наличие между Россией и Западом не просто непримиримых противоречий, но выбора, поставленного в логике «или мы, или они». Или элита видит, но не понимает, почему так происходит? Очень просто: если и дальше демонстративно разрывать со всем советским, драпируя Мавзолей В. И. Ленина на День Победы, но при этом наследуя результаты Великой Победы, извращать то, благодаря чему она была достигнута, — то это верный путь к массовому когнитивному диссонансу. Особенно в молодежной среде, где фальшь чувствуется прекрасно. Очень хорошо видно, верят или не верят в то, что говорят, сами пропагандисты. И никуда не деться от мысли о том, что, может быть, хозяева внутренних правил игры эту коллизию прекрасно понимают и сознательно вводят сограждан в этот когнитивный диссонанс, риторически перекрашивая и подменяя черное белым и наоборот? Или «внутренние» хозяева действуют по указке «внешних»? Мы что, не знаем или не видели — на примере той же гайдаровщины и козыревщины — как это происходит?

Второй тезис, напрямую вытекающий из первого, связан с очень существенным, на 8%, снижением тех, кто видит угрозу России от США и их политики, при одновременном трехкратном (!) росте популярности Франции и двукратном (!) — Германии. И уменьшении на те же 8% градусов представлений о британской враждебности. Часть из этой «восьмерки» процентов можно списать на психологическую неустойчивость носителей «стокгольмского синдрома». Но основной массив «примиренцев» заблуждается отнюдь не поэтому. Они, во-первых, просто не видят разницы между «ценностями» пресловутой «американской мечты» с ее индивидуализмом, презрением и непримиримостью к конкурентам. И тем, с какой настырностью официоз вдалбливает им «личный успех» у себя дома. И если нас прямо призывают к тому же самому, что принесло успех американцам, то тем самым склоняют к мысли: почему бы не попробовать, наплевав при этом на цивилизационную самобытность и богатейшую историю? А во-вторых, этот контингент действительно, здесь с авторами исследования спорить трудно, принимает за военную угрозу экономические санкции, которые к ней не имеют решительно никакого отношения. Ему же внушили, что он — не homo sapiens, а homo economicus, вот он и ведет себя соответственно. Это ж до какого состояния нужно было разложить общество, чтобы оно так опростилось и разошлось с реальностью?! Только пусть нам не рассказывают сказки, что общество-де «разложилось само». Его сознательно и целенаправленно разложили по формуле Джона Рокфеллера II: «Если идеи становятся материальной силой, овладевая массами (как учил Ленин), то задача состоит в том, чтобы создать массы, неспособные к восприятию никаких идей». И продолжают разлагать сегодня, создавая такие «овощные» массы, в том числе с помощью подобных «исследований».

Третье, самое показательное. Насколько уменьшился негатив по отношению к Западу, почти настолько же возрос — к Китаю. Все указывает на то, что это сообщающиеся сосуды. И становится понятным, что «разворот на Восток» для нашей элиты — это не политика, а уловка, призванная напугать Запад: типа, будете нас «гнобить» — уйдем к китайцам. На Западе же хорошо понимают, что это игра на публику, и этот контингент никуда не уйдет, ибо не сможет наступить на горло «песне» собственных интересов и предпочтений. Как говорил автору этих строк один не чуждый элите персонаж, владеющий домом в Испании, «я в январе выбегаю на пробежку, забегаю выпить свежевыжатого сока, потом купаюсь в море, у нас (!) здесь плюс 24, а они там (то есть мы) утопают в сугробах». Как видим, этот контингент среди «мы» нас не видит, мы для него — «они». Если же учесть, что в мире существует геополитический треугольник США — Россия — Китай, то наметившееся движение от Китая к Западу вообще трудно объяснить иначе, чем готовность к сдаче суверенитета. Ибо в этом треугольнике проигрывает оставшийся в одиночку против двоих, и недоверие к Китаю как к дружественной стране, нравится это или не нравится, осознается или нет, подталкивает Пекин к сближению с Вашингтоном на единственно возможной для такого сближения основе — антироссийской. Нужно быть ну очень недалеким человеком, чтобы, провозглашая «глобальную общность интересов» и вплетая в них собственные национальные интересы, действительно в эту общность верить. Ну или, как вариант, для этого нужно быть законченным циником. Или очень заинтересованным — «чисто конкретно».

Четвертое, ценное даже не выводом, который на виду, а шокирующими цифрами, которые авторы опроса показали, не моргнув глазом, видимо, посчитав их для нашего «зазеркалья» нормальными. При 12% роста негативного отношения к Украине как к источнику антироссийской напряженности на 19% (!) в этот же самый период снижается количество тех, кто видит в этой напряженности военную угрозу! Воистину правая рука не знает, что делает левая! Когда «напряженность» и «угроза» трактуются как не родственные, а противоположные понятия, то это означает, что респонденты опроса, не вникая в детали и не заморачиваясь логикой, попросту утрачивают адекватность. Одно из двух. Или военная угроза со стороны Украины снижается, и тогда вместе с ней, пропорционально, растет к ней доверие, или наоборот: падение доверия на фоне обострения угрозы. Но никак не кардинальное снижение угрозы и доверия одновременно. Это — нонсенс, так не бывает! Не может случиться так, чтобы угроза росла вместе с доверием. Или нам пытаются выдать сограждан за «недоумков», неспособных определиться в ситуации, более ясной, чем в 90-е годы? Или мы опять «не знаем общества, в котором живем»? Кому понадобилось выставлять страну, ее общественное мнение в таком неприглядном свете? Это сознательная провокация или пресловутый «эксцесс исполнителя», неспособного ни грамотно поставить вопрос, ни получить на него внутренне не противоречивый ответ и его адекватно интерпретировать?

Составная частью этого «украинского» казуса — упомянутый рост доверия к Франции и Германии. Что выходит? Украине мы не доверяем, зато к внешним «посредникам», которые украинскую тему разрабатывают против России и в целом единой страны еще со времен Бисмарка, обращаемся за поддержкой? Какой? Нормандским форматом? Но еще Макиавелли учил, что пригласить посредником к себе иностранного государя — большая, непоправимая ошибка. Если мы с украинцами — единый народ, как декларируется с высоких трибун, то какие могут быть французские и немецкие посредники с соответствующим историческим бэкграундом? Как же интенсивно потребовалось обработать наше многострадальное общественное мнение, чтобы оно утратило ориентацию в вопросах, которые непосредственно связаны с национальной безопасностью? По сути, в своих оценках, вскрытых результатами исследования ВЦИОМ, сограждане берут за основу не то, что есть на самом деле, и не от этого отталкиваются в поиске ответов на вызовы современности, а некие прекраснодушные абстракции, не имеющие к действительности никакого отношения. И если что в результатах проведенного опроса внушает по-настоящему очень серьезные опасения, то именно эта «общечеловеческая» наивность, неизбывная вера в то, что какой-то хороший «дядя», на которого, разумеется, можно положиться, желает нам добра и действует в наших интересах. Один раз, в середине 80-х годов, помнится, нам этот симулякр уже втюхали, и нужно ли наступать на эти грабли повторно — большой вопрос.