Леонид Ливак (сост., подг. текста, вступ. ст., прим.). Жила-была переводчица: Людмила Савицкая и Константин Бальмонт. М.: Новое литературное обозрение, 2020

Леонид Ливак (сост., подг. текста, вступ. ст., прим.). Жила-была переводчица: Людмила Савицкая и Константин Бальмонт. М.: Новое литературное обозрение, 2020

Рукописи, как известно, не горят. Но, к сожалению, горят письма. Сохранившаяся часть переписки поэта Константина Бальмонта (1867−1942) и переводчицы Людмилы Савицкой (1881−1957) не дают возможности полностью восстановить историю их короткого романа и все стороны последующего многолетнего сотрудничества. Тем не менее они расширяют наше представление о культуре Серебряного века и мире Русского зарубежья.

Первую часть книги составили сохранившиеся письма Савицкой за 1902 г., «милому Бамонту», как она называла поэта, которые, помимо романа, касаются ее профессиональной деятельности (переводы на французский Бальмонта, Лохвицкой и др.) и собственных стихов.

Вторая, состоящая из писем Бальмонта за 1922−1928 гг. (а также одного послания за 1931 г.), позволяет лучше понять оценки автором «Горящих зданий» современной ему литературной и политической ситуации. Напомню, что поэт живо интересовался политикой (а зачастую и участвовал в ней), что нередко приводило (до революции) к конфликту с властями.

В эмиграции Бальмонт довольно болезненно переживал революцию:

«Мой край растоптан. Мой народ искажен. Мой дом разрушен. Дело моей жизни истреблено, в том, что может в нем быть истреблено».

Подобная бездомность поэта усугублялась его страхом перед техническим прогрессом:

«Телефон, автомобиль, аэроплан мне кажутся тремя наваждениями дьявола. Лучше давайте говорить о стихах».

В этой связи интересны характеристики Бальмонтом своих коллег по цеху. Так, Бунин у него «человек подозрительный и страшно самолюбивый». В значительной степени такие оценки коренились не в личностях, как в случае с автором «Жизни Арсеньева», а в творчестве поэтов:

«Я скромно полагаю, что каждый большой художник есть самозамкнутый мир, сам себя исчерпывающий, и учеников или последователей в искусстве быть не может (…) Поэты, которые что-либо из меня взяли, как Блок, Белый, Северянин, некоторые нынешние, тем самым кажутся мне нелюбопытными и производными. И, взяв из меня, они лишь извратили у себя свою напевность, желая отличиться в оригинальности. У Блока — цыганщина, у Белого — сумасшествие, у Северянина — вульгарная пошлость. Из нынешнего поколения наиболее самостоятельными являются Ахматова и Марина Цветаева, обе от меня совершенно независимые».

Также Бальмонт выделял имажиниста Александра Кусикова и Есенина, с сожалением оговариваясь, что последний «часто умышленно хулиганит».

Впрочем, в подобных оценках нередко опять превалировала политика:

«Маяковский — преждевременно устаревшая блудница поэзии. Продавшись большевикам и разменявшись на стихотворные плакаты гнусно-агитаторского характера, он утратил свою силу и сохранил лишь нахальство».

Впрочем, как мог поэт, утратив свой край и дом в результате политических катаклизмов, обойтись без политики.

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».