Только незначительный круг посвящённых знает о том, какие баталии происходили в 90-е годы по поводу немецких культурных ценностей, оказавшихся на территории нашей страны после окончания Второй мировой войны. Именно в этот период Германией был поставлен вопрос о незаконности нахождения этих ценностей на территории России и незамедлительном возвращении их на территорию Германии.

Преступления нацистов против нашего народа

Надо сказать, что тогда это нашло позитивный отклик во многих властных структурах нашей страны. К власти пришли новые люди, и им хотелось быть не похожими на тех, кого они сменили. Появились новые идеи, стремления, надежды. Холодная война закончилась. Надо было строить новые отношения в Европе и мире. Сбросив остатки «железного занавеса», нам хотелось выглядеть в глазах всего мира иначе, чем прежде.

Но для того, чтобы строить новое, нужно было разобраться со старым. Можно только сожалеть, что решение вопросов современных международных отношений происходило без учёта и анализа исторического опыта и возможных негативных последствий для страны. Наши бывшие оппоненты, которых мы стали называть «партнёрами», стали воспринимать это как слабость, что, к сожалению, соответствовало реалиям того времени. Определилась чёткая закономерность — те места, откуда уходили мы, моментально занимались нашими «партнёрами».

Германия требует вернуть культурные ценности, перемещённые на территорию СССР после окончания Второй мировой войны? В чём дело? Вернём! Мы же теперь партнёры. Как-то неудобно отказывать тем, кто помогает нам в трудные дни перестройки нашей экономики, тем, кто направляет нам гуманитарную помощь.

Постепенно перемещённые из Германии картины, музейные экспонаты, книги стали инструментом дипломатической игры, завуалированной якобы заботой о культурных ценностях.

Не удивляет и то, что определённая часть интеллигенции, исходя из абстрактно-гуманистических принципов, приветствовала идею возврата «нечестно» добытых ценностей, толком не вникая в глубинные корни проблемы, а видя только её верхний пласт.

Тема «трофейного искусства» была буквально выплеснута на страницы наших газет и журналов. Именно тогда большинство граждан впервые познакомились со словом «реституция». Постепенно модная тема становилась весьма притягательной. И мы не обратили внимания на то, как от полушёпота о запретной ранее проблеме перешли к легковесности суждений, к попыткам свести всё к сенсационности фактов и самобичеванию. Достаточно вспомнить заголовки из газет того времени «Военнопленное искусство», «Вор у вора картинку украл» и т. д. Тональность большинства этих публикаций была одна — «мы не должны признавать за нашими отцами права на ограбление Германии». Нельзя исходить из принципа «Мы грабим тебя, потому что ты нас грабил».

Явно прослеживался один момент. Во времена так называемого застоя аппаратными работниками использовался термин «идеологическое обеспечение» принятия решения. Прежде чем идти на непопулярные шаги или действия, необходимо было создать определённое мнение. В данном случае этот способ применялся вовсю. Скажем откровенно — создавалось не только определённое мнение, которое должно было лечь в основу будущих практических шагов по возвращению Германии культурных ценностей. Чувствовалось стремление к созданию комплекса вины перед немецким народом и мировой общественностью. И только на страницах оппозиционной прессы того времени шёл разговор о наших потерях, о том, что создание подобного комплекса вины явится первым шагом к пересмотру итогов Второй мировой войны.

Прекрасно понимаю, что при ознакомлении со всеми этими фактами у читателя возникает вполне справедливый вопрос — а зачем вспоминать сейчас об этой уже давней истории? По большому счёту можно было бы и не вспоминать, время уже расставило всё по своим местам, если бы не одно «но».

Цитата из к/ф «В бой идут одни «старики». Реж. Леонид Быков. 1973. СССР
«Старикам» было не больше двадцати

13 сентября 2019 г. на страницах газеты «Московский комсомолец» появляется статья с громким заголовком: «Уроки истории, или что вам угодно? О попытках фальсификации событий Второй мировой войны с помощью компенсаторной реституции». Статья была подписана Анатолием Вилковым, академиком РАХ, ответственным секретарём Межведомственного совета по вопросам культурных ценностей, перемещённых в СССР в результате Второй мировой войны (2001−2008).

В заключение своего опуса, говоря о культурных ценностях, перемещённых из Германии после окончания войны, автор утверждал следующее:

«Их нахождение в государственных хранилищах противоречит Конституции РФ, Гражданскому кодексу РФ, законодательству РФ о вывозе и ввозе культурных ценностей, а также международным обязательствам РФ. Итак… Никакой компенсаторной реституции не было. Она не существует. Это миф, придуманный для оправдания неправомерных действий советского руководства — рецидив авторитарной политики… Невозможно в одно и то же время заявлять о приверженности международному праву и незаконно удерживать чужое культурное достояние».

Одному Богу известно, зачем бывшему ответственному секретарю понадобилось доставать из шкафа этот «скелет».

Заранее предвижу и другой вопрос — почему ваш покорный слуга почти месяц не откликался на эту публикацию? В своё время я был не только очевидцем, но и участником событий, о которых говорилось выше, являясь членом группы библиотечных экспертов Государственной комиссии по реституции культурных ценностей. В статье А. И. Вилкова затронуты весьма сложные юридические вопросы, и оппонировать ему в первую очередь должны были специалисты по международному праву. Могу ошибаться, но ответа на публикацию «Московского комсомольца» я так и не обнаружил.

Почему же эта публикация вызывает у меня активное неприятие? Тогда, в 90-е проблема перемещённых культурных ценностей стала предметом острых дискуссий в обеих палатах парламента. И только потом, когда ситуация накалилась до предела, было принято решение обратиться к специалистам Института государства и права РАН с просьбой дать заключение по этому вопросу. Два видных отечественных юриста-международника Е. Т. Усенко и Н. А. Ушаков дали заключение по вопросу нахождения немецких культурных ценностей на территории России. Вот что было написано в заключительных словах этого документа:

«Все культурные ценности, перемещённые в СССР по приказам СВАГ (Советской Военной Администрации в Германии), изданным во исполнении постановлений (распоряжений) компетентных органов Советского Союза, находятся на территории России на законных основаниях».

Казалось, во всех спорах можно было поставить точку. Но это было только началом. Закипела работа по принятию закона «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации». Одновременно с этим началась подготовка к тому, чтобы закон никогда не был принят. Автору данной статьи неоднократно приходилось быть участником парламентских слушаний и дебатов по поводу закона.

Несмотря на противодействие президентской команды, закон был принят Госдумой 5 июля 1996 г. Но это был только первый этап борьбы. После многочисленных проволочек 18 марта 1997 Президент РФ Б.Н. Ельцин отклонил закон. Депутатам удалось преодолеть вето Президента. 21 мая 1997 Б.Н. Ельцин опять возвратил закон в Федеральное собрание. Понадобилось вмешательство Конституционного суда. Конституционный суд не раз обращался к вопросу о законе о культурных ценностях. 6 апреля 1998 года Конституционный суд вынес решение обязать Президента подписать и обнародовать закон о реституции, что он и был вынужден сделать 15 апреля того же года. Но и это не было последней точкой в борьбе Президента и парламентариев. Окончательно вопрос был закрыт Конституционным судом 20 июля 1999 г. Не знаю, существует ли ещё какой-нибудь отечественный закон, для принятия которого понадобилось целых три года.

Цитата из k/ф «Офицеры». Реж. Владимир Роговой. 1971. СССР

Столь подобный рассказ о принятии закона о праве собственности на перемещённые культурные ценности вовсе не случаен, он показывает, как различные сиюминутные конъюнктурные соображения могут привести отдельных политиков к историческому забвению.

Упаси меня Бог, не имея юридического образования, вступать в полемику с А. И. Вилковым, который, кстати, также его не имеет. Однако за годы работы в качестве эксперта Государственной комиссии по реституции культурных ценностей мне пришлось неоднократно общаться с замечательными специалистами по международному праву, сотрудниками Института государства и права, докторами юридических наук Евгением Тимофеевичем Усенко, Николаем Александровичем Ушаковым, а также с ученым секретарём Государственной комиссии по реституции культурных ценностей Эминой Степановной Кузьминой. Именно эти люди стояли у истоков закона о культурных ценностях. Именно от них я в свое время узнал о термине «компенсаторная реституция», который нуждается в пояснении. Не вдаваясь в юридические тонкости, хотелось бы обозначить то, что термин «реституция» в международном праве обозначает форму материальной ответственности государства-правонарушителя, причём типичным правонарушением, влекущим такую ответственность, является агрессия. Под компенсаторной реституцией культурных ценностей понимается замена утраченных ценностей другими объектами, которые являются сопоставимыми по стоимости, художественной ценности и т. д.

Безусловно, если бы были живы Е. Т. Усенко, Н. А Ушаков, Э. С. Кузьмина, они дали бы ответ А. Н. Вилкову на рецидив как по поводу закона о перемещённых культурных ценностей, так и по поводу утверждения о том, что «никакой компенсаторной реституции не было» и она просто не существует.

Автор статьи не мог не знать того, что Конституционный суд в постановлении от 20 июня 1999 г. подтвердил правомерность применения принципа «компенсаторной реституции», закреплённого в законе о культурных ценностях. Остаётся загадкой, что позволило посчитать А. Н. Вилкову это утверждение «мифом».

Более того, Конституционный суд полностью принял позицию профессора О. Н. Хлестова, который давал заключение суду как один из экспертов:

«Компенсаторная реституция германских ценностей в СССР применялась к Германии не по праву победителя. Культурные ценности изымались у Германии не в качестве военных трофеев, а как форма ответственности государства-агрессора».

На наш взгляд, данная формулировка вполне понятна даже тому, кто далёк от мира юриспруденции. Вызывает недоумение, почему через столько лет всё это стало вызывать сомнение у человека, который на протяжении восьми лет являлся ответственным секретарём Межведомственного совета по вопросам культурных ценностей, перемещённых в СССР в результате Второй мировой войны.

София Шлиман с украшениями из «Клада Приама»

Так получилось, что с тех времен я храню газеты, на страницах которых отражены многие перипетии борьбы по поводу немецких культурных ценностей, находящихся на территории нашей страны. Среди этой подборки есть публикация того же «Московского комсомольца», датированная 26 февраля 2005 года, под названием «Трофейный мир». Этот материал представляет собой ответы Анатолия Ивановича Вилкова на телефонные вопросы читателей по поводу перемещённых культурных ценностей. Как было обозначено в газете, в то время он был ответственным секретарём Межведомственного совета по вопросам культурных ценностей, перемещённых в результате Второй мировой войны. Позволю себе привести лишь один из его ответов. На вопрос о нахождении на территории нашей страны знаменитой коллекции Шлимана (иногда можно встретить названия «Золото Трои» или «Сокровище Приама» — сенсационный клад, обнаруженный немецким археологом Генрихом Шлиманом во время его раскопок в Трое.) А. И. Вилков заявил:

«По Закону о перемещённых ценностях всё то, что Советским Союзом взято в качестве компенсаторной реституции (выделено мною) — а туда попадает и золото Шлимана и всё другое, — не подлежит возвращению. Все эти ценности должны перейти в нашу федеральную собственность. И могут быть возвращены только в том случае, если немцы предложат нам адекватный обмен. Пока это не предвидится, поэтому золото Шлимана не подлежит отдаче» (выделено мною).

Сам по себе возникает вопрос — какой из этих публикаций верить, Анатолий Иванович? Всё это я пишу не с целью пригвоздить к позорному столбу весьма заслуженного человека, имеющего за плечами солидный опыт государственной службы на различных должностях. Повторюсь, мне неизвестно, что повлияло на изменение позиции А. И. Вилкова.

Скажу о другом — подготовка к юбилею Победы только начинается, и более чем уверен, нам предстоит ещё многое услышать о минувшей войне, как от наших зарубежных «партнёров», так и отечественных «борцов с фальсификацией событий Второй мировой войны». Хотелось бы надеяться на то, что все такие попытки будут получать оперативный и аргументированный ответ, как на уровне государственных структур, выстраивающих международные отношения России, так и на уровне тех, кто представляет отечественную науку, культуру и искусство.