Севастополь рубят – щепки летят: когда власть — дровосеки

Севастополь был дважды разрушен и восстановлен вновь. Это если только брать две героических городских обороны. А ведь были и другие погромы и разрушения. Потому в севастопольских традициях относиться к улицам — во всей их полноте — трепетно, заботливо и осторожно. Так было. Пока не пришли варвары.

После 2014 года в Севастополе началось планомерное вытеснение местных из всех сфер, ветвей, эшелонов власти. На первый взгляд, это логично. Ведь многие замазали себя украинскими временами. Уточню: не Украиной как таковой, не в ней их присутствием, а худшими проявлениями. Потому нужна была, как говорится, свежая кровь. Но где её брать? Ведь за двадцать с лишним украинских лет из Севастополя уехали многие лучшие. Потому чиновничьим ковшом зачерпнули с «материка».

Вот только — два момента. Первое: почему с украинских времён некоторые всё же остались? Такие, как, например, член ЛДПР Илья Журавлёв, отвечающий за чистоту в городе. Точнее, судя по результатам, не отвечающий, а лишь монетизирующий не слишком успешный процесс. Вопрос второй: почему с «материка» севастопольцам пригнали столь тоскливых и бездарных начальничков? Тех, кто-либо решил в стиле Остапа Бендера подзаработать, либо не пригодился на малой родине.

Результаты такой селекции мы, севастопольцы, наблюдаем вот уже несколько лет. Без слёз не взглянешь. Изуродовали исторический облик города-героя, перекроили его в своих лучших традициях «серая плитка и общая серость повсюду». И, похоже, любой проект, который начинают эти горе-благоустроители, обречён на фиаско. Объездная Камышового шоссе, Центральный холм, парк Победы, Исторический бульвар — всё это описывается строчкой из песни Бориса Гребенщикова: «Главная национальная особенность — понт. Неприглядно, слякотно и вечный ремонт…»

Теперь же, изуродовав улицы, взялись за деревья. Севастополь пилят — щепки летят. И никто не в силах — да и не в желании тоже — объяснить, почему понадобилось пилить деревья и уничтожать зелень. Нет, объяснение есть, конечно: очередные распилы бюджетов, но — с таким цинизмом, с такой топорностью?

Я ведь неслучайно начал с восстановления города. После Великой Отечественной войны, например, деревья в Севастополь завозились уже большими, чтобы высадить их на героической земле. Чего только стоят монументальные кедры, чьи ветви похожи на чешуйчатые лапы драконов! Они — эти сбывшиеся мечты друидов — высажены на центральных площадях города и в его знаковых местах. Впрочем, когда-нибудь и им придёт конец.

Пока же варвары пилят деревья на Центральном холме. И какие деревья! Тут, конечно, надо понимать, что есть Центральный холм Севастополя. А это — Акрополь Таврический. Здесь сконцентрирована великая история не только города-героя, но и всей России. Об этом более подробно можно прочесть в моих очерках. Воспел я Центральный холм и в своих художественных книгах — «Дети декабря» и «Учитель».

Но! Похоже, только в книгах величие Холма теперь и сохранится. Ведь варвары, на которых трудятся за гроши бородатые россияне и мигранты, уничтожают живую историю. Им плевать на историю города-героя — они-то и по-русски слабо понимают. Но ведь чиновники, эти сытые, холёные физиономии — они-то неужели не знают, что значит для Севастополя его улицы? Как можно так уродовать город?

Не будет великих деревьев. Их пилят, превращают в опилки. И говорят: «Это же сухостой!». Ну да — десятки лет они жили, зеленели, а тут их разоблачили. При этом местные жители говорят, что пилят-то как раз здоровые деревья, а сухие, наоборот, оставляют. Да и любой эколог скажет: любое растение можно спасти — было бы желание. Но желание у власть имущих только одно: пилить бабло — и плевать им на городские традиции. Тем более на деревья. Дровосеки-варвары, не иначе.

И такая вырубка происходит повсеместно. Площадь 50-летия — вырублены уникальные сосны, остались только пеньки. Впрочем, к чему эти перечисления? Севастополь — это видно любому — вообще превращается в город пеньков.

А господа заявляют: «Мы посадим новые деревья!». Свежо предание — да верится с трудом. Потому что, во-первых, те деревья, которые есть — часть великой истории, они не только могучи, но и антуражны. А что вместо? Хлипкие кустики? И во-вторых, будем справедливы, новые деревья в Севастополе действительно высаживают. Но что с ними происходит дальше? Они сохнут, потому что поливом никто не озаботился. Вдоль дороги — на улицах Вакуленчука и Руднева, к примеру — в ряд стоят новые деревца, многие из которых уже мертвы.

И до кучи — прямо сейчас севастопольские деревья массово сжирают гусеницы. Опять же никто не заботится об их нашествии.

Объясняется подобное отношение просто: приехавшим начальничкам плевать на то, что будет с Севастополем, потому что скоро они покинут город. Они временщики, которым всё равно и на традиции, и на результаты; главное для них — бюджеты, схемы и отчёты. А остальное? Проблемы индейцев — ну, вы знаете… Плевать и депутатам, местным или нет — они заняты другими распилами, бесконечными интригами и войнами.

Происходит же тотальная вырубка и распил на фоне стремительно расстраивающегося города — растут дома из дешёвых материалов, растут и цены на них, хотя должно быть наоборот. Автомобилей всё больше. Город и его жители задыхаются от выхлопных газов. Тут бы высаживать, а не рубить деревья. Но…

Вообще в происходящем есть некий символ, конечно: задыхается город — задыхается и патриотический порыв 2014 года. Так бывает, когда после великого свершения, коим стало воссоединение Севастополя с Россией, приходят мелкие дровосеки. Тогда от древа жизни остаётся лишь мёртвый пень, который даже лень выкорчевать. Вот он и стоит — как напоминание.