«Мертвые души» Соболь и «призраки» Яшина: когда цель – митинги, а не выборы

Политические обострение, на которое в июле пошла радикальная оппозиция в Москве, в качестве ключевого информационного прикрытия имела версию о «несговорчивой» власти, которая, якобы боясь конкуренции, не допустила до выборов в Мосгордуму так называемых «независимых кандидатов». На фоне незаконных уличных акций и перманентной медийной «накачки» собственного актива как-то стала забываться непосредственная подоплека всей «движухи», а именно выборы в Московскую городскую думу. Точнее — процедура регистрации «независимых кандидатов», которую оппозиционеры с треском провалили, нарушив ее неоднократно и системно. Да и анализ динамики численности митингов, если брать оппозиционные прикидки, оставляет слишком много вопросов. Прежде чем перейти непосредственно к вопросу о качестве собранных подписей, следует задаться именно этими общими концептуальными вопросами.

Во-первых, и в ходе беспорядков 27 июля, и в ходе акции 3 августа, и, тем более, во время мероприятия на Сахарова на улицу, по словам представителей несистемной оппозиции, выходили суммарно десятки тысяч человек. Однако при наличии такой вроде бы мощной массовой базы поддержки мы видим, что оппозиционеры не смогли мобилизовать даже 5 тысяч сторонников и собрать у них необходимые по законы для регистрации подписи. Или попросить каждого их них поработать волонтёрами и принести хотя бы по одной подписи. Почему?

Ответ на этот парадоксальный вопрос кроется в возрастном и географическом составе участников акций. Как уже писали неоднократно СМИ, а также сообщали правоохранительные органы, значительную часть протестующих составляли иногородние граждане, которые вряд ли отличают Таганку от Арбата и у которых вообще нет права голосовать на региональных выборах в Москве. Еще одним фактором является возраст — оппозиция традиционно делает ставку на молодежь, зачастую вообще несовершеннолетних. Эти граждане по закону голосовать еще права не имеют. В итоге получается, что массовость акций вообще не имеет никакого отношения к вопросу об интересах москвичей, их нуждах и выгодном им депутатском корпусе. Эти «движухи» не про электоральные процессы и процедуры, они про организацию провокаций и получение политических и медийных выгод узкой группой лидеров несистемной оппозиции.

А теперь давайте посмотрим и непосредственно на факты, касающиеся подписей и феномена «мертвых душ». Так, по данным Мосгоризбиркома, проверявшего подписи так называемых «независимых» кандидатов, основными нарушениями, допущенными при заполнении подписных листов, стали так называемые «задвоенные» подписи (внесение паспортных данных человека несколько раз в пользу одного и того же кандидата), а также «рисовка» подписей самим сборщиком.

К числу распространённых нарушений можно отнести и несоответствие ФИО и паспортных данных реальной информации об избирателях — такое часто бывает при «рисовке» подписных листов по купленным на черном рынке базам. Сюда же примыкают и вопиющие случаи обнаружения в подписных листах оппозиционных кандидатов подписей уже умерших людей. Следует отметить, что Леонид Волков (довольно опрометчиво, как потом выяснилось) указывал на то, что если в подписных листах обнаруживаются данные мертвых людей — это однозначный довод в пользу «рисовки» и недопуска таких кандидатов до выборов. А теперь давайте посмотрим на подписные листы тех самых «независимых» кандидатов, что призывают москвичей выходить на улицы столицы в поддержку их допуска.

Так, к примеру, в подписных листах кандидата Кирилла Гончарова каким-то образом обнаружились паспортные данные ушедшего в 2017 году из жизни Александра Кукояки — отца музыканта популярной в молодежной среде группы «Хлеб» Дениса Кукояки. Этот кейс широко обсуждался в средствах массовой информации. Однако появление «мертвых душ», а также граждан с несуществующими или недействительными данными в подписных листах «независимых кандидатов» является проблемой более системной. У Ильи Яшина, к примеру, таковых обнаружилось 185, у Любови Соболь — 268, у Ивана Жданова — 458, у Геннадия Гудкова — 1051, а у кандидата от «Яблока» Андрея Бабушкина таковых подписей оказалось и вовсе 2845 штук.

В связи с этим нет вообще никаких причин, по которым избирательные комиссии должны были бы в соответствии с законом зарегистрировать этих кандидатов. Они превысили допустимый порог недействительных подписей, насовали туда данные мертвых людей, что прямо говорит об отсутствии реальной полевой подписной кампании и о заполнении подписных листов по купленным базам, не выходя из офиса. При этом в качестве доказательств своей правоты Любовь Соболь представляет опять-таки недостоверные сведения — к примеру, заявив в ЦИК о том, что подписи Михаила Ширвиндта и Ильи Азара были признаны недействительными. На самом же деле это не так, их подписи никто под сомнения не ставил, и они фигурируют в признанных подлинными подписных листах.

Мало того, сам Алексей Навальный говорил о том, что для полноценной организации честной кампании по сбору подписей необходимо потратить не менее 1 миллиона рублей. Однако Илья Яшин потратил на подписную кампанию всего 551,8 тысяч рублей, Дмитрий Гудков уложился в 593,2 тысяч рублей. Юристу ФБК Ивану Жданову вся подписная кампания и вовсе обошлась чуть более чем в 194 тысячи рублей. По логике Навального, все эти люди (его ближайшие политические союзники или прямые подчиненные) по-настоящему сбором подписей не занимались, пользуясь выборами в МГД в качестве прикрытия. И тут с Навальным можно даже согласиться.

Если посмотреть хронологию начала митингов и несогласованных уличных акций несистемной оппозиции, становится понятным, что истинной их целью является вовсе не допуск к выборам в МГД (на которых у них, по всем социологическим данным, шансов пройти в городской парламент не было), а формирование политической напряженности в столице страны, раскачивание митинговой активности, формирование соответствующей негативной атмосферы в медиа и для западных СМИ, а также подготовка и мобилизация актива в преддверии старта большого федерального электорального цикла. Судите сами — митинги начались до завершения всех юридических процедур обжалования решений избиркомов. На акциях оппозиции оперативно начали появляться явно заранее закупленные палатки. Очевидцы сообщали об организации подвоза питания, СМИ писали о биотуалетах для протестующих — всё это свидетельствует о высокой степени организации именно митинговой активности.

У оппозиции и их лидеров нет цели соблюсти требования закона и пройти всю процедуру честно и открыто. А ведь примеры такие есть. Сделав всё в соответствии с нормами законодательства, были зарегистрированы кандидаты Конев от ПАРНАСа в округе № 45, Дарья Митина от «Коммунистов России» в округе №4. По округу №2 получил регистрацию выдвиженец «Пиратской партии» Павел Рассудов. Был восстановлен в качестве кандидата Сергей Митрохин. Да и в целом на выборы зарегистрированы 62 независимых кандидата, а количество отказов — почти в два раза меньше, чем в 2014 году. Кто хотел быть зарегистрированным, прилагал к этому усилия и следил за своими сборщиками — тот спокойно преодолевал подписной барьер.

Таким образом, простой анализ качественного состава представленных оппозиционными кандидатами подписей, а также сопоставление хронологи событий позволяет сделать вывод о том, что «мертвые души» в списках Соболь или Яшина — явление неслучайное. Это часть плана по дестабилизации социально-политической обстановки в Москве, с попыткой навязывания обществу крайне радикальной повестки и делегитимизации властных институтов как таковых.