На днях глава американского Объединенного комитета начальников штабов генерал Джозеф Данфорд после встреч с исполняющим министра обороны Марком Эспером и государственным секретарем Майком Помпео сообщил, что подготовлен план создания коалиции, которая «будет обеспечивать свободу судоходства как в Ормузском проливе, так и в Баб-эль-Мандебском проливе». Американцы обещают этой коалиции предоставить свои ноу-хау и средства наблюдения за судоходством. Потенциальные союзники должны будут патрулировать воды вблизи американских штабных кораблей и сопровождать торговые суда, ходящие под флагами своих стран.

Иван Шилов ИА REGNUM

Но при этом Данфорд уточнил, что «мы работаем с несколькими странами, чтобы понять, сможем ли мы собрать коалицию» и «в ближайшие пару недель мы поймем, у каких стран есть политическая воля для поддержки этой инициативы, после чего мы будем работать непосредственно с военными для определения конкретных сил и средств для поддержки этой инициативы». Словосочетание «сможем или не сможем», используемое генералом в процессе политического употребления — это не игра слов. Здесь предполагается использование определенных эвфемизмов, таких свойств языка, как оценочность и способность, а также отсутствие точности в системе вводимого понятия. Что делается не случайно. Хорошо известно, чем завершилась широко разрекламированная американцами идея создания направленного против Ирана так называемого «арабского НАТО», альянса MESA (Middle East Strategic Alliance), членами которого должны были стать шесть участников Совета сотрудничества арабских стран Персидского залива — Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн, Кувейт, Катар и Оман, и помимо них Египет и Иордания.

Проект не был запущен, прежде всего, в силу раскола, существующего внутри стран арабского мира, и разногласий между ними в отношении выстраивания отношений с Тегераном. Арабы понимают, что Вашингтон, выступая с проектами разных коалиций, стремится перенести на своих арабских союзников не только ответственность за принятие решений по Ирану, но и заставить их выполнять «грязную работу» в регионе. А что сейчас? Помпео заявляет о возможном участии в предполагаемой коалиции около 20 стран. Однако эксперт Германского общества внешней политики (DGAP) Себастиан Зонс считает, что предложение американцев может вызвать позитивный отклик лишь у ключевых игроков в Персидском заливе и то не у всех, что точно, никак не у 20 стран. Возможно, госсекретарь рассчитывает, что к участию в антииранской коалиции удастся привлечь кого-то из европейских союзников, но это маловероятно даже после инцидентов с танкерами.

Centcom.mil
Кадр из видео на котором, как утверждают американцы, снят момент, как военные Ирана убирают несработавшую мину с атакованного танкера в Оманском заливе

Поэтому напомним слова Данфорда, «масштабы кампании будут зависеть от количества стран, которые примут в ней участие — с небольшим числом участников у нас будет небольшая миссия». При этом он предполагает, что «мы будем расширять коалицию по мере увеличения количества стран, которые захотят принять в ней участие». Но есть ли и будут ли такие желающие? Тем более что в отношении Европы американцы стали всё больше и больше использовать иранскую тактику. Как сообщает агентство Bloomberg, Трамп заявил, что США намерены бороться с INSTEX, инструментом, созданным Францией, Великобританией и Германией в качестве способа обойти запрет Вашингтона на торговлю с Ираном, и пригрозил им исключением из американской финансовой системы. В этой связи еврокомиссар по внешней политике Федерика Могерини сообщила, что «она энергично работает вместе с главами МИД Франции, Великобритании и ФРГ над тем, как обходить американские санкции против Ирана». По ее словам, результат может быть уже через считаные недели.

Пять оставшихся участников соглашения призывают Тегерана не нарушать условия договоренности, чтобы создать условия европейским союзникам США уладить вопросы, связанные с выходом Вашингтона из соглашения. Напомним, что 7 июля представитель иранского правительства Али Рабей объявил, что его страна снимает с себя обязательство по Венскому ядерному соглашению, предусматривающее запрет на обогащение урана до уровня выше, чем 3,67 процента. В свою очередь, представитель Организации по атомной энергии Ирана Бехруз Камальванди сообщил, что Тегеран собирается приступить к поэтапному повышению степени обогащения урана до 20 процентов. При этом иранцы заявляют, что остаются открытыми для дипломатических усилий по спасению ядерной сделки, хотя европейские страны-подписанты затрудняются предложить какое-либо решение проблемы. Но может ли этот кризис в данный момент перерасти в открытый конфликт между США и Ираном?

Вряд ли. Тем более что Тегеран объявил, что не будет принимать меры против судов, проходящих через Ормузский пролив, узкое устье Персидского залива, через которое транспортируется около 20% всей нефти. Вашингтон, грозя Ирану «существенно ужесточить санкции», не знает, что делать дальше, и подчеркивает готовность к новым переговорам с Тегераном без предварительных условий, даже допускает «возможность полной нормализации отношений». Более того, выдвинутый Трампом на пост нового председателя Объединенного комитета начальников штабов генерал Марк Милли, выступая на слушаниях в Сенате, отрицательно ответил на вопрос о том, изучает ли американское правительство идею отправки в Иран 150 тысяч солдат, как это было в случае с Ираком. Наконец, Белый дом решил пока не вводить санкции в отношении министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа.

Марк Милли

Точные причины отказа от введения санкций против главы иранского МИД неизвестны. Однако, по мнению Reuters, такой шаг может сигнализировать о готовности американской администрации к поискам дипломатического решения на фоне напряженности вокруг иранской ядерной программы. Одним словом, отношения между Вашингтоном и Тегераном приобретают амбивалентный характер, всё больше скатываются исключительно в плоскость широкого политико-психологического противостояния. Видимо, прав сотрудник DGAP Хеннинг Рике, который считает, что «для американцев никогда не был важен сам по себе вопрос ядерной программы Ирана — их претензии к Тегерану всегда были комплексными». Конкретных результатов такая политика в отношении Тегерана не дает, но она держит в напряжении не только весь Ближний Восток.

Однако, возможно, большего на данном этапе США и не нужно.