Христианину не может не нравиться делать дела милосердия

В воскресенье, 26 мая, празднуется неделя 5-я по Пасхе о самаряныне. Мы не будем на этот раз ничего толковать, обратимся к уже готовым толкованиям. Митрополит Климент, глава Издательского отдела Московского патриархата, буквально на днях написал по случаю воскресного евангельского чтения проповедь и опубликовал ее. Прочтем ее, процитируем наиболее выдающиеся места.

«Человек с виду может быть очень хорошим. Много работать, причем не только ради собственного блага. Помогать нуждающимся — родным, друзьям, незнакомым людям. А была ли евангельская самарянка, которую Христос встретил у колодца Иакова, «хорошим человеком»? Человека, расположенного помогать людям, мы не назовем жадным, скаредным. Напротив, видя, что он открыт, готов отдать последнее, почувствуем к нему расположение, желание общаться, быть в орбите его жизни. Но нередко случается так, что этот добрый и хороший человек в храм — ни ногой. Он не будет отрицать Бога, не будет воевать с Ним, потому что он вообще не настроен с кем-либо воевать. Но подумать о вере, помолиться он тоже не захочет. И человек православный всегда озадачивается общением с такими людьми: вот он и без веры во Христа добр, отзывчив на чужую беду, зачем такому храм, зачем ему спасаться так, как спасаемся мы, немощные духом. Может быть, у него свой путь спасения, «внеевангельский»? Нет, такого не бывает… И святые отцы поясняют нам, что добродетель, творимая не ради Христа, не во Христе, не является добродетелью. Потому что человеку может нравиться так жить, доставляет удовольствие помогать другим, быть в центре внимания, нужным, востребованным, чувствовать, что многие рассчитывают на его помощь. С точки зрения окружающих людей такое жизненное устроение смотрится хорошо, а с точки зрения отцов — не очень, как ни парадоксально это звучит. Если человек не любит помогать ближним, но ради Христа заставляет себя сделать в этом направлении хоть что-то — это принесет ему больше пользы, чем тому, кто любит помогать ближним, постоянно это делает, но — просто по личной склонности, а не ради исполнения заповеди Господней».

Вот сердцевина премудрости. «Ради Христа» это надо делать, потому что если не «ради», то исключительно ради получения сильнейшего удовольствия, причем греховного, ибо все удовольствия — греховны. Но что значит «ради Христа»? Хочется узнать, как это через силу, с отвращением, глаза бы на это не глядели, на калек этих, но «ради Христа»? Как не свалиться в адскую пропасть, помогая ближним, при ощущении от этого всего посещения бомжатников сильнейшего удовольствия? Что это за люди, что за некий «человек добрый и благотворительный», который «не верует в Бога, не ходит на службы, не молится, потому что ему достаточно его природной доброты». Ведь «это может затруднить ему путь к Христу, потому что он видит себя хорошим. Он не видит себя больным, не видит нужды в Спасителе, в Христе». Наверное, исходя из напоминания о «хождении на службы», надо «ради Христа» в храм почаще ходить? Кстати, сразу напрашивается вопрос: а в храм, на службы ходить — тоже без удовольствия? Или некоторое удовольствие от раздачи нищим консервы можно перекинуть на удовольствие усердно молиться? Вопрос об удовольствии при посещении храма тут не раскрыт, хотя неплохо бы иметь ответ и на него, потому что, как следует из дальнейшего, на храме еще ничего не заканчивается.

«Самарянка же понимает, что нельзя просить многого, надо сосредоточиться на чем-то самом важном, пока Христос тут, пока Он не ушел, пока не закончилась беседа. И она задает Христу богословский вопрос! Здесь и обнаруживается «внутренний залог человека». Значит, ей важнее спастись, чем разбираться с мужьями».

Не будем придираться к «богословскому вопросу», найденному где-то в беседе Христа с самарянкой. Не важно, что там ничего этого нет, да и уходить Иисус никуда не собирался, Он только пришел. Это всё, повторим, совершенно неважно, ибо тут духовное, как обычно, понимание важнее всех прочих, мы уже приближаемся к самому центру, ответу на то, как это без удовольствия, но «ради Христа» всё делать: «Даже если мы уже пришли к вере, ходим в храм, молимся утром, днем и вечером — не будем обольщаться, что этого достаточно. Потому что главное, что человек должен искать в православии — Духа Святого».Так. В храм ходить без удовольствия — тоже недостаточно, этого мало. А что надо? Надо вот это: «Когда Господь говорит самарянке, следовательно, и каждому из нас: если ты получишь эту воду, вовеки не будешь жаждать, Он говорит об обожении. Когда Дух Святой будет внутри человека постоянно, ему уже нечего будет искать».

Вот оно в чём дело. Самарянке было преподано прямо на месте учение Григория Паламы. Об обожении. Но получим ли мы обожение, когда начнем всё делать без удовольствия? Тоже не факт, поскольку «в этой жизни обожения достигают единицы. Большинство верующих, если идет таким же путем, полагает начало этому состоянию, а продолжится и разовьется оно уже после смерти, в вечности». Можно подытожить. «Ради Христа» делать всё это — стремиться к обожению. Пока не обожился, все твои действия не ради Христа, а ради «удовольствия». Обоживаются — единицы. Следовательно, эти единицы и пусть раздают нищим одежду и консервы, а прочим всем надо, как самарянке, усвоить православное учение о спасении. Давайте теперь представим себя на месте Святого Духа, к которому постоянно идет отсылка. Летит Дух, видит доброго, отзывчивого человека, детей воспитывает добрыми, с соседями беззлобен, к людям внимателен, на чужую нужду отзывчив. Нравится Духу Святому такой человек? Нет! Мало того, Дух понимает, что у него трудности очевидные на пути ко Христу. Полетели дальше. Залетаем в храм. Стоят и молятся без удовольствия, чтобы потом без удовольствия пойти опять кому-нибудь чем-нибудь помочь. Без всякого уже, повторим, удовольствия, ибо отшибло в храме. Нравятся такие? Тоже нет. К обожению потому что не стремятся.

Ладно, залетаем в келью. В одну, другую. Явно хотят обожиться. Дух понимает, что не каждый из них сумеет, надо выбрать одного усердного, дабы не возомнили о себе, что это так просто, «ради Христа» что-либо исполнять. Тут целая наука. И этой науке время от времени «обучают», напоминают, что это — самое главное, что требуется христианам. Присутствует ли Святой Дух в помощи ближним во всякой нужде согласно этой науке? Нет, Он летит мимо. Братолюбие, милосердие — это, как говорил один бойкий проповедник, «детский садик христианства». Но сколько можно сидеть в «садике»? Христиане должны стремиться сразу очутиться в «доме престарелых христианства». В нём находить себе занятие и утешение, там стяжать Святого Духа. И в этой обители, может быть, кому-нибудь и когда-нибудь случится заполучить желаемое. А может быть, и нет. Даже, скорее, нет. Ибо Святой Дух, в согласии с Благой Вестью, обитает совсем не там, куда указывают наши проповедники, а там, где они полагают Его присутствие недостойным — в делах милосердия, которые и должно нравиться исполнять, ибо когда это «нравится», то тогда это и есть искомая любовь. Найденная там, где ее мало кто ищет.