Справка: Вазген Манукян родился в 1946 году. Окончив школу, в 1963 году поступил на механико-математический факультет Ереванского государственного университета. В 1966 году был переведен в Московский государственный университет, где, организовав митинг возле посольства Турции в день памяти жертв Геноцида армян 24-го апреля, был отправлен в Ереван. После окончания университета поступил в аспирантуру Новосибирского филиала Союзной академии. Кандидат физико-математических наук. До 1988 года являлся членом и организатором нескольких политических организаций. С 1988 года являлся членом и координатором комитета "Карабах". В декабре 1988 года вместе с несколькими членами комитета был задержан и осужден на 6 месяцев тюрьмы в Матросской тишине. В 1990 году был избран депутатом Верховного Совета (ВС) Армении. В августе 1990 года стал премьер-министром Армении. В сентябре 1991 года подал в отставку. В ноябре 1992 года назначен и.о. госминистра обороны, затем министра обороны, вместе с тем являлся руководителем военно-промышленного комплекса. В 1993 году освобожден от должности министра. В 1995 году по мажоритарной системе избран депутатом Национального Собрания. В 1996 году на президентских выборах был выдвинут единым кандидатом от оппозиции, смог получить вотум доверия народа, однако правящему режиму путем фальсификаций и силы удалось удержать власть. В 1998 году вновь принимал участие в президентской гонке. В 1999 году переизбран депутатом НС. В настоящее время Вазген Манукян является председателем Национально-Демократического Союза, депутат НС, руководитель Центра стратегических исследований. Женат, трое детей.

Г-н Манукян, наладившийся было диалог между армянской оппозицией и властью, вновь прерван. Стороны пришли к тому с чего, собственно, и начали. Оппозиция готовится к следующему митингу, а партии коалиции власти (АРФ "Дашнакцутюн", партия "Оринац Еркир", Республиканская партия - ред.) вновь призывают протестные силы вернуться в парламент. Как Вы думаете, исчерпан ли потенциал к диалогу?

В сложившейся ситуации существуют две трудности. Первая заключается в том, что в ходе консультаций одна сторона (партии коалиции власти - ред.) стоит на легитимности президента и старается удержать его у власти любой ценой, другая же (оппозиция - ред.) утверждает, что глава Армении избран не легитимно, предлагая провести референдум о доверии. Как результат, сторонам очень трудно прийти к общему знаменателю. Вторая и основная причина, из-за которой были на время заморожены переговоры, состоит в том, что многие оппозиционные активисты сидят в тюрьмах. Важно отметить - сидят они не за конкретные поступки, а за участие в деятельности оппозиции. Таким образом, оппозиция считает, что переговоры, которые ведутся или должны были вестись, фактически, проходят в условиях наличия заложников. Требование оппозиции об освобождении этих лиц трудно считать предусловием к диалогу - они должны быть освобождены - как исходя из требований СЕ, так и согласно букве армянского законодательства.

И все-таки, Вы не отрицаете возможность возобновления переговоров?

Думаю, они обязательно возобновятся. Большая часть этих заложников будет выпущена за отсутствием причин к их удержанию. После этого останется лишь недовольство оппозиции методами управления страной, и, в этом случае, переговоры могут вестись в самых различных плоскостях. Пока же, намерение сторон отказаться от своих предварительных позиций не прослеживается.

Как Вы прокомментируете заявления о том, что оппозиция финансируется российскими коммерческими структурами?

Я не считаю, что какие-либо иностранные структуры участвуют во внутриполитических процессах Армении. Более того, я являюсь категоричным противником такого участия. Вместе с тем, вне Армении живут миллионы армян, большая часть которых эмигрировала из страны в последние годы. Естественно, они, так или иначе, своими помыслами или пассивным участием влияют на процессы внутри республики. Если это считается участием коммерческих структур - то это лишь вопрос терминологии.

Основная цель армянской оппозиции - смена власти. В процессе достижения этой цели не раз делались ссылки и на грузинский "успех". Как, по-вашему, почему все-таки в Армении сместить президента оппозиции пока не удается?

Вы знаете, я бы не стал сравнивать ситуацию в Армении и Грузии. Подобные грузинским событиям произошли у нас в 1996 году, когда после выборов народ захватил здание парламента, власти использовали военную силу, развязав стрельбу. В Грузии произошло то же самое, только с той гарантией, что власти стрелять не будут. Это было связано со многими причинами - и с личным мнением Шеварднадзе, и с теми требованиями, которые перед ним ставили европейские страны. Помимо этого, вопрос властных структур в Армении и Грузии резко отличается друг от друга. Армения прошла через войну с победой, Грузия - с потерями. Одним словом, властные структуры в Армении и Грузии - разной силы.

Многие говорят, что в Аджарии также произошла революция. Я бы воздержался от такой формулировки. Аджарские события стали провинциальным продолжением столичной революции. Такое продолжение невозможно в Абхазии поскольку, во-первых, это разные народы, во-вторых, Аджария никогда не заявляла о своем желании выйти из состава Грузии. Абхазия объявила об этом, провела соответствующий политический, а затем и вынужденный военный курс. Между Грузией и Абхазией произошла война, пролилась кровь, что очень трудно забыть.

Сами грузинские события, безусловно, подействовали на Армению в том аспекте, что на Южном Кавказе как будто все смирились с тем, что власть не должна быть демократически избрана, меняться не народом, а внутри себя - в результате переворота и закулисных договоренностей. В этом контексте пример Грузии был заразителен - народ выступил как самостоятельная сила, независимо от того, с поддержкой из вне или нет. Таким образом, грузинские события имели больше воздействия не на оппозицию, а на народ.

Очередной митинг оппозиции назначен на 21 мая. По какому сценарию он пройдет?

Вы сами сказали - очередной митинг. Большая часть населения Армении выступает против президентства Роберта Кочаряна, почти все считают, что он избран незаконно. Но этого мало, чтобы добиться его отставки. Оппозиции так и не удалось выставить альтернативы Кочаряну. Мало того, не предложив альтернативного лидера, оппозиция не сформулировала четкой политической программы, которая бы убедила всех противников Кочаряна, а также его команду, что после смены власти пойдет процесс, выгодный всем. Вот этого - нет. Поэтому и нет зацепки с народом.

Значит ли это, что смена власти в Армении в таких условиях нереальна?

Лично я считаю, что проблема остается в любом случае. Оппозиция должна выдвинуть программу действий, которая будет адекватно воспринята народом. Но здесь важно иное - в этой борьбе между оппозицией и властью незаметно происходят более важные процессы, чем смена власти. Возникают новые структуры общества. Когда-то я сравнил Роберта Кочаряна с крышкой чайника. Здесь в роли пара будет выступать не оппозиция, а общество - общественное кипение, подгоняемое процессами формирования ткани общественных структур. В таких условиях и при таких полномочиях он не сможет удержать власть. Все, что сейчас происходит это внешнее проявление глубинного внутреннего процесса, и мне этот процесс больше по нраву, чем тот, в котором я участвую.

Тем не менее, не обречены ли на данном этапе действия радикальной оппозиции?

Для меня важна и очевидна обреченность нашей конституции, такого способа управления страной. Уйдет ли X от власти, придет на его место Y, в оппозиции увеличится доверие к Z, а к кому-то упадет - не суть важно. Оппозиция поставила четкие задачи, и я не хочу вдаваться в описание всех подробностей. Напомню лишь основные моменты, предложенного мною, двухлетнего переходного периода. В течение этого времени управление страной, оставаясь конституционным, будет все же, более или менее, коллегиально. Произойдут изменения в Конституции, законе о Совете Национальной безопасности, о выборах и т.д. После этого будут проведены нормальные выборы нового президента. Это тот процесс, за которым может стоять убеждение народа. Такой вариант способен мобилизовать отрицательную эмоцию народа по отношению к власти в положительную энергию будущих преобразований.