Амур и Психея. Бездна эгоизма, бедность и красота
Эта книга долго создавалась. Клайв Стейплс Льюис (1898−1963) будучи школьником натолкнулся в знаменитом «Мифологическом словаре» Уильяма Смита на статью о Психее и Амуре. Легенда поразила будущего писателя. Он неоднократно возвращался к этой истории, но задуманные им в разное время стихотворение, поэма и пьеса так и не были завершены. Всякий раз мэтр прерывал работу над ними на середине. И лишь в конце жизни Льюис вновь обратился к любимому мифу, а точнее его версии, созданной Апулеем в «Метаморфозах», сочинив на его основе свое последнее художественное произведение: роман «Пока мы лиц не обрели» (1956).
Повествование в романе ведётся от имени сестры Психеи Оруали, «старшей дочери Трома, царя Гломского», которая на старости лет вспоминает свою жизнь. Несмотря на свое уродство («ночное страшилище») Оруаль была привязана к прекрасной Психее, и очень переживала, когда её принесли в жертву Чудищу. В дальнейшем, как и в классическом мифе, Психея оказывается спасена неизвестным существом (в книге это «бог Горы»), с которым живет во дворце, но куда тот является только по ночам. Оруаль, встретив Психею, высказывает сомнение, не разбойник или Чудище таинственный визитер. В итоге Психея, нарушив запрет, включила в темноте масляную лампу, и рассерженный бог выгоняет ее. Теперь сестра Оруали была обречена скитаться по свету нищенкой. Правда, в итоге всё кончается хорошо. Психея сама становится богиней и превращает свою родственницу в такую же прекрасную женщину, какой была сама. Раскаявшаяся Оруаль, про которую теперь говорят, что она «самая мудрая, доблестная и милостивая властительница в наших краях» умирает.
Чем роман Льюиса отличается от многочисленных интерпретаций древнего мифа (Джон Китс, Жан Лафонтен, Эдгар По)?
Не будем говорить о стилистических особенностях романа, блестяще сохраненных переводчиком Ильей Кормильцевым.
Льюис дает христианское прочтение античного мифа. Оруаль обретает гармонию лишь после покаяния:
— О, Психея, богиня, никогда более не назову я тебя своей, но все, что считала моим, отдаю тебе. Увы, теперь тебе все ведомо. Я никогда не желала тебе истинного добра, никогда не думала о тебе так, чтобы не думать в первую очередь о себе. Я была алчущей бездной.
Одновременно, в книге присутствуют отсылки к современной Льюису литературе. Например, читатель найдет аллюзии на «диалог с отсутствующим Богом» Жана-Поля Сартра.
Такое вот интересное прочтение древнего мифа. Античные герои разыгрывают знакомый нам по классике сюжет, но одновременно кажется, что в нем есть не только родное им наследие Афин и Рима, но и последующей культуры. А потому они кажутся нашими современниками, прочитавшими Достоевского, Камю, или всё того же Лафонтена. И в этом заслуга Льюиса.