Архангельск, Красная пристань: «Святой Георгий» и поход в 5000 миль

Интересное совпадение: Северодвинск, колыбель российского океанского подводного флота, — на Белом море. Сюда же в 1917 году совершила первый в истории океанский переход русская подводная лодка «Святой Георгий». Поход начался в итальянском порту Специя, закончился в Архангельске.

Уникальный по тем временам поход был связан с ошибкой русских адмиралов в оценке подводных лодок. К началу Перовой мировой войны Российский императорский флот подошел с большой программой строительства линкоров, линейных и легких крейсеров и эскадренных миноносцев. Правда, все они были в начальной стадии выполнения. Подводных лодок в программе было немного, и ввод в строй был отнесен на поздние сроки. Флотские начальники и представители ВПК находились под сильным влиянием линейного английского флота, вроде бы логично считая, что целей для русских подводных лодок у немцев не имеется. Но это была ошибка.

Они ошиблись лет за 10 до Первой мировой, когда после Цусимы и Порт-Артура восстанавливать флот решили с минимумом подводных лодок. Офицер морского корпуса Генштаба и будущий адмирал А. В. Колчак заявлял: «Специальный подводный или минный флот — фиктивная сила», а адмирал З. П. Рожественский, проигравший Цусиму, призывал «отказаться от 20 подводных лодок, которые навсегда останутся слепыми и беспомощными». В дискуссии участвовал и будущий командир «Святого Георгия» Иван Иванович Ризнич, не побоявшийся столкнуться с адмиралами: «Насколько японцы боялись подводных лодок, видно из случая гибели японского броненосца «Хатсусе», во время которой прекрасно дисциплинированные экипажи японской эскадры устроили бешеную стрельбу в воду, думая, что мина, утопившая один из японских броненосцев, пущена с русской подводной лодки. Моральное действие подводных лодок страшно велико… Еще лорд Гошен (в 1803 году) сказал, что подводная лодка есть оружие бедных на море государств. К сожаления, в данное время нам приходится причислить себя к последним» (1).

Смелость И. И. Ризнича объяснялась его обширным опытом службы и независимым характером. Молодой офицер с броненосца, он перевелся на водолазную службу, затем закончил штурманские курсы, поступил в Александровскую военно-юридическую академию. С началом Русско-японской войны стал командиром лодок «Стерлядь», «Щука» и «Белуга», начальником отряда подводных лодок Балтийского флота. И. И. Ризнич — талантливый преподаватель и автор сборника «О подводном плавании» изданном в 1908 году. После дискуссии о роли подводного флота был уволен в запас и до 1914 году неизвестно чем занимался. В 1914 году назначен командиром подводной лодки № 2 на Балтике, а с августа 1915 года — начальником дивизиона подводных лодок Северной флотилии (2). Из Александровска его и направили, вместе с набранным на Севере экипажем, в Италию.

Дело в том, что в 1914 году фирма «Фиат» предложила России купить подводную лодку типа «Арганаут», познакомила с ней русскую комиссию. Но начавшаяся Первая мировая война и нейтралитет Италии помешали сделке. Когда в 1915 году Италия встала на сторону Антанты, заказ восстановили, и лодку, построенную для России, назвали «Святой Георгий». Ее водоизмещение составляло 260 (надводное) — 313 (подводное) тонн, длина — 45,1 м, ширина — 4,2 м, осадка — 3.2 м, лодка имела два дизеля мощностью по 360 л. с., обеспечивавших надводную скорость 14 узлов, подводную — 9,5 узлов и дальность плавания 800 миль. Глубина погружения составляла 45 метров, вооружение — 2 торпедных аппарата и одно 47-мм орудие. Экипаж состоял из 17 человек (3).

«Основная конструктивная особенность всех ПЛ типа «Лауренти» — наличие двойного прочного корпуса, занимавшего две трети длины. Водяной балласт располагался в междукорпусном пространстве… Расстояние между корпусами одинаковой «миноносной» формы составляло 0,15−0,3 м, толщина наружной обшивки — 8,5−11 мм… Корпус разделялся поперечными водонепроницаемыми переборками на 9 отсеков, что обеспечивало одноотсечную непотопляемость ПЛ при надводной аварии или на глубине до 10 м. Две переборки «высокого давления» выдерживали напор воды на глубине до 20 м. В отсеке, образованном этими переборками, находилась в подводном положении вся команда, кроме двух торпедистов в носовом отсеке… Дифферентные цистерны в носу и в корме (вне прочного корпуса)… вода из цистерн удалялась посредством сжатого воздуха или помп. Энергетическая установка — двухвальная, на каждый вал работал свой электродвигатель и дизель… Аккумуляторные батареи размещались двумя изолированными группами в оконечностях, вне прочного корпуса. Центральный пост во время плавания занимали командир, рулевые, минно-машинный старшина. Отсюда продувались цистерны, велось наблюдение из двух перископов, здесь же находились электрический лаг, гирокомпас системы «Сперри», два магнитных компаса, аппаратура подводной сигнализации и радиостанция.

В центральной части (0,65 длины ПЛ) над корпусом простиралась проницаемая надстройка, склепанная из 4−5-мм стальных листов. …Кормовые и носовые горизонтальные рули убирались в надводном положении в надстройку… двойной корпус продлили в корму…, в целях повышения дальности плавания часть главных балластных цистерн приспособили для приема добавочного топлива. Установили <…> дизели мощностью по 360 л. с. и 4 главных электромотора по 125 л. с. каждый. <…> Вооружение дополнили 47-мм орудием, торпедные аппараты оставили итальянские. Суммарная стоимость ПЛ с артиллерией, четырьмя торпедами, дополнительным снаряжением и снабжением составила чуть менее 1 млн рублей». Лодка имела трубопроводы, обмерзающие в условиях Севера, что не позволяло ей в холодную погоду погружаться. Профессионалам вроде И. И. Ризнича это было ясно уже в Италии. Еще раньше, в 1914 году, это не было тайной для русской комиссии знакомившейся с «Аргонаутом» (4). Непригодность лодки для северных морей документально была установлена комиссией в Архангельске осенью 1917 года.

Для сравнения — в это же время русские строили серию подводных лодок «Нарвал» по проекту фирмы «Электрик Боат» с водоизмещением 900 тонн, 8 торпедными аппаратами и надводной скоростью 13 узлов. Немцы развернули массовое строительство подводных лодок, тип U-43 с водоизмещением 900 тонн, 4 торпедными аппаратами и двумя 88-мм орудиями они построили в числе 22 кораблей (5). То есть «Святой Георгий» не соответствовал ни северному театру боевых действий, ни современным ему образцам ПЛ. Единственно, что от него ожидалось, — отгонять своим присутствием корабли противника от Архангельского порта. А так как надводных кораблей немцы отправлять сюда и не планировали, то лодку приобрели «на всякий случай». Удивительно, но планировалось приобретение еще двух таких же лодок. Ряд исследователей не исключают материальной заинтересованности кого-то из русских чиновников в приобретении дорогой и малоэффективной лодки. Но все эти темные пятна биографии затмеваются походом лодки из Специи в Архангельск и подвигом экипажа.

С 7 мая по 26 июня 1917 года лодку принимала в Специи русская команда во главе с лейтенантом И. И. Ризничем. Проводились погружения, дифферентовка, проверка контрактной скорости на мерной миле, стрельба торпедами в надводном положении. Одновременно шли банкеты и приемы с участием командира порта Специи, администрации фирмы и итальянских военных офицеров.

26 июня 1917 года лодка начала свой океанский поход. После захода в Геную для осмотра механизмов и отдыха 1 июля в сопровождении дозорного судна продолжили поход. 7 июля вошли в гавань Гибралтара, где находились 10 суток. Англичане устроили экипажу баню и отдых в городе. 17 июля в сопровождении английского тральщика № 172 лодка вышла в Плимут. В Атлантике начался шторм, который выявил конструктивный недостаток лодки — дизель на полном ходу требовал притока воздуха, для чего приходилось открывать рубочный люк. Из-за открытого люка в корпус прибывала вода, ее откачивали, экипаж нес вахту в сырой одежде, помпы не справлялись с откачкой воды.

Из дневника одного из участников похода:

«Даже в холодные зимние дни в отсеках не могло быть искусственной теплоты, так как драгоценное электричество не могло быть выделено для обогрева, и температура внутри лодки была температурой воды, в которой она плавала. Спёртый воздух, насыщенный маслом от работающих машин, запахом камбуза, необходимость хода, целые дни без ванны и даже без умывания — всё это было слишком неудобно.

Корабль постоянно качало, и некоторое число команды, даже испытанных людей, часто болело морской болезнью. Постоянная качка делала почти невозможным стоять или спать, и хотя бедный моряк мог бы выспаться, но качка выбрасывала его из койки на палубу. Едва можно было писать (слишком холодно) и читать, так как было мало света, и главным образом потому, что от качки глаза не могли держать в фокусе написанное.

Но наиболее раздражающим явлением в жизни подводной лодки была сырость. Над матросом, лежавшим в койке, зачастую капала вода, подобно дождю. Несколько часов плавания под водой приводили к тому, что умственное состояние определялось как «обалдевание». Но физические страдания почти ничто в сравнении с мыслью, что лодка в любую минуту могла натолкнуться на германские мины» (6).

19 июля вынужденно зашли в Лиссабон для разгрузки запасных торпед Уйатхеда и запасных частей, которые отправили на другом судне.

19 июля в сопровождении французского патрульного судна «Шифоню» вышли из Лиссабона и проследовали в порт Лейхосс.

1 августа лодка вышла с рейда Лейхосса и вошла в Бискайский залив, славящийся своими штормами.

2 и 3 августа штормило, вышел из строя гирокомпас Сперри.

4 августа лодка вошла на рейд Плимута и встала рядом с русскими эсминцами «Лейтенант Сергеев», «Бесстрашный» и «Бесшумный». К этому времени в Плимут доставили запчасти, и лодка получила текущий ремонт. Экипаж, наконец, получил жалование в валюте.

26 августа лодка вышла на рейд для дальнейшего похода с заряженными торпедными аппаратами, так как возможна была встреча с немецкими кораблями. В сопровождении английского тральщика «Айсленд», на который погрузили запасные торпеды и запчасти, лодка направилась в Ирландское море, между Англией и Ирландией. Здесь навигационная обстановка была сложнее, чем в Северном море, но опасность встречи с противником была ниже.

5 сентября в море вышел из строя правый дизель. В связи с туманом и опасностью встречи с противником объявили боевую тревогу. С тральщика передали: «Наблюдал след мины Уайтхеда». Торпеду с лодки не видели, но на всякий случай посетили бухту Терсо и переночевали.

6 сентября лодка вошла в английскую военно-морскую базу Скапа-Флоу, где отремонтировали правый дизель.

10 сентября в сопровождении «Айсленда» направились в Иокаганьку. Шли не более 7 узлов — на тральщике оказался некачественный уголь. У Норвежского побережья на «Святом Георгии» вышел из строя левый дизель.

17 сентября прошли мыс Нордкап. Начался шторм, вышел из строя рулевой привод. Шли самым малым на правом дизеле, каким-то образом удерживая лодку против волны.

19 сентября прибыли в Иокаганьку.

21 сентября вошли в горло Белого моря.

22 сентября в 16:30 пришвартовались у Соборной пристани в Архангельске.

23 сентября на борт лодки командующий флотилией Северного Ледовитого океана контр-адмирал Викорст для передачи приказа военно-морского министра Вердеревского с поздравлением личного состава лодки «Святой Георгий» и благодарностью. В приказе говорилось: «Этот блестящий, исключительный по усилиям плавания переход лодкою малого водоизмещения в осеннее время, выше 5000 иль, через целый ряд зон расположения германских подводных лодок и минных заграждений и т. д. наглядно показывает, что офицерам и матросам, сплоченным взаимным уважением и преданным своему делу, не страшны не только подготовленные врагом всевозможные преграды, но и сама стихия. От души поздравляем весь личный состав лодки во главе с ее командиром старшим лейтенантом Ризничем с благополучным приходом в Россию… Морской министр контр-адмирал Вердеревский» (7). В это же время командир Ризнич написал рапорт о награждении старшего офицера Роппа и лейтенанта Мычелкина, а начальник отдела Подводного плавания капитан 1-го ранга Быков представил весь экипаж к награждению орденами Святого Георгия. Обнаружен только документ о награждении барона Роппа орденом Святого Станислава 2-й степени с мечами.

26 сентября 1917 года лодку посетил начальник штаба флотилии Северного Ледовитого океана с главноначальствующим Беломорским водным районом Н. П. Савицким. Лодка проследовала на глубокое место Северной Двины напротив Михайло-Архангельского монастыря и погрузилась вместе с гостями, легла на дно, затем всплыла и вернулась к Соборной пристани.

«По приходу в Архангельск <…> обнаружилась невозможность использования ПЛ в холодных северных водах. Специальная комиссия МГШ единодушно признала лодку небоеспособной и предложила отправить ее на Балтику. Объяснялось такое решение следующим: по конструктивным особенностям она не могла действовать при температуре ниже ноля градусов, т. к. часть трубопроводов находилась в надстройке выше ватерлинии, там же — и два масляных холодильника. При обмерзании (обледенении) заглушек шпигатов надстройки погружение становилось невозможным. Во внутренних помещениях отсутствовала не только теплоизоляция, но и действенная система отопления. Специалисты рекомендовали использовать ПЛ исключительно на Балтийском или Черном море в летнее время и вблизи баз. Выводы комиссии послужили основанием для окончательного отказа Морского министерства от приобретения еще двух ПЛ типа «Лауренти» (8).

27 сентября лодку пытались поставить в док в Соломбале, но из-за отсутствия дистилированной воды для аккумуляторов, мероприятие сорвалось.

4 октября экипаж нашел дистилированную воду, зарядил аккумуляторы, но док заняло другое судно. Зато из Александровска привезли личные вещи экипажа, доставленные из Италии и забытые там. Экипаж, продолжавший ютиться на лодке, переселился в каюты дозорного судна «Колгуев».

18 октября началась выгрузка торпед, снарядов, демонтаж пушки и пулеметов для захода в док.

12 ноября лодка вошла в док.

В конце ноября начались увольнения в запас членов экипажа «Святого Георгия».

До конца декабря командиром «Святого Георгия» являлся лейтенант И. И. Ризнич.

Весной 1918 года лодку стали готовить к переводу по внутренним речным путям на Балтику. Но 2 августа 1918 года высадились интервенты, и экипаж по приказу советских властей увел ее вверх по Северной Двине и выбросил на мель — то ли с целью передачи таким хитрым образом белым, то ли по навигационной неграмотности. Осенью 1918 года ее сняли с мели и зимой 1918−1919 гг. отремонтировали. Новый командир «Святого Георгия» лейтенант П. И. Лазаревич предлагал использовать имевшую большую дальность плавания лодку для охраны морских промыслов на Мурмане, но мероприятие требовало затрат, и идею оставили. На Мурмане лодка и перешла в руки Красной армии. В мае 1920 года лодку отремонтировали, переименовали в «Коммунар» и включили в состав Северной флотилии. В 1920 году она дважды совершала походы в южную часть Белого моря, а на зиму уходила на Мурман. Летом 1921 года снова встал вопрос о переводе «Коммунара» на Балтику, но подготовить ее не смогли и законсервировали в Исакогорском затоне. В июне 1923 года корабль снова обследовали, обнаружили значительные повреждения и пропажу части механизмов. Многострадальную лодку 5 июня 1923 года списали, но она еще несколько лет работала понтоном для подъема затонувших кораблей в ЭПРОНЕ, после чего ее разрезали на металл в Архангельском порту.

И. И. Ризнич, по некоторым данным, получил капитана 2 ранга и служил в конце 1919 года на станции Кандалакша, в начале 1920 года оказался в Северном (Холмогорском) лагере особого назначения вместе с офицерами армии Северной области, где и погиб.

Примечания: