Составитель сборников мемуаров всегда рискует. Есть опасность нарушить баланс объективности, не быть в равной степени удаленным от защитников и противников героя книги.

Игорь Лукоянов (Санкт-Петербургский Институт истории) избежал подобного риска, в полной мере давая «высказаться» всем сторонам конфликта.

А впасть в одну из крайностей было не так уж сложно. Премьер-министр граф Сергей Витте (1849−1915) нередко порождал вокруг себя скандалы, которые проистекали во многом из-за его невысокой оценки окружающих политика людей:

«Большинство наших дворян представляет собой кучку дегенератов, которые, кроме своих личных интересов и удовлетворения личных похотей, ничего не признают, а потому и направляют все усилия на получение тех или иных милостей за счет народных денег, взыскиваемых с обедневшего русского народа для государственного блага».

Неудивительно, что такие во многом противоположные люди, как юрист Анатолий Кони и император Николай II рано или поздно из поклонников политика превратились в его критиков. Известный адвокат выпустил небольшую книгу, в которой отмечал ошибки, допущенные премьером в его воспоминаниях, а государь с сожалением писал вдовствующей императрице Марии Федоровне, между прочим, симпатизировавшей Витте:

«Я никогда не видел такого хамелеона или человека, меняющего свои убеждения, как он. Благодаря этому свойству почти никто больше ему не верит; он окончательно потопил самого себя в глазах всех».

Тем не менее, несмотря на столь критические (и во многом справедливые) оценки и отзывы, премьер остался в русской истории эффективным реформатором. Проведенная при его участии денежная реформа 1897 года сделала стабильными валюту и, следовательно, ценообразование до 1914 г.; также при его участии успешно развивалась транспортная инфраструктура. Во главе правительственной делегации в Портсмуте (1905 г.) Витте удалось существенно смягчить условия мирного договора с Японией.

Это вынуждены были признать даже не расположенные к нему лица. Так, корреспондент Александра III князь Владимир Мещерский, завершая в своих воспоминаниях портрет Витте, сдержанно отмечал:

«Больше ничего не могу сказать об этом крупном государственном человеке, коего главное несчастье заключалось в том, что он не сумел остаться самородком, а захотел украшаться мишурой vanitatum (тщеславия)».

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».