Зачем Христос намеренно творил дела в субботу

Сегодня, 16 марта, евангельский рассказ о довольно обычном происшествии, случившимся с Иисусом Христом, а именно об очередном обвинении Его в нарушении субботы:

«И случилось Ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его дорогою начали срывать колосья. И фарисеи сказали Ему: смотри, что́ они делают в субботу, чего не должно делать? Он сказал им: неужели вы не читали никогда, что́ сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? как вошел он в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним? И сказал им: суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы. И пришел опять в синагогу; там был человек, имевший иссохшую руку. И наблюдали за Ним, не исцелит ли его в субботу, чтобы обвинить Его. Он же говорит человеку, имевшему иссохшую руку: стань на средину. А им говорит: должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить? Но они молчали. И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою. Он протянул, и стала рука его здорова, как другая».

Почему, спрашивается, суббота, отчего ее так яростно отстаивали ревнители? «Шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его», — так написано в Законе. Можно легко видеть, что из всех заповедей заповедь соблюдать день субботний поддается наиболее простому контролю, в ней проще всего выявить нарушителей и, к прочему, ее исполнение включено в недельный цикл, что делает исполнение заповеди регулярным мероприятием.

В исконном значении заповедь предписывала, да и поныне предписывает, определенного рода праздность, точнее, приостановление заботы о своем пропитании, переходящее обычно у людей в заботу об обогащении. Рекомендует не надрываться всю жизнь ради приобретения благ ради себя, а остановиться порой, «оторваться от дел» и обратить внимание на мир вокруг себя. Если он относительно благополучен, то и слава Богу, если же по каким-то причинам нет, то доставить Богу славу требуется своим участием. Христос же, кажется, довольно намеренно «делал дела» в субботу, возвращая заповеди о хранении субботы ее исконный смысл. Не менее важным был и богословский контекст, вкладываемый Им в Свое «делание дел в субботу»: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю». Исключая грубое, поверхностное понимание слов о том, что Бог «в день седьмой почил», Иисус благословенный Богом день проживает так же, как и Отец.

Не оставляет заботу обо всем творении. Но религия переиначила. Для нее удобство от цикличного и регулярного исполнения заповеди была очевидной. Помимо хождения в храм или на собрание, люди целый день были религиозно озабочены, «помнили о Боге». И исполняли Его «повеление» ничего не делать. Поскольку совсем ничего не делать, то есть не совершать вообще никаких действий, человек не может, то возникли списки с содержащимися там предписаниями, какой предел положен деятельности. Христианская Церковь заменила день субботний на день воскресный, «день восьмой», что символизировало и наступление новой эры, где следующий за седьмым, восьмой день, становится началом ее.

Прежде всякое воскресное собрание отмечало христианскую Пасху, подтверждая тем самым свою веру в грядущее воскресение. Такое собрание стало называться Литургией, то есть «общим делом», это сделалось традицией воспоминания всей священной истории, которые люди переживали не только ради воспоминания прошлого, но и для того, чтобы очевидной делать достижимую цель. Цель же — создание, укрепление и умножение в жизни тех братских отношений, которые присущи людям в собрании. Ибо понимали, что созданная Христом Церковь — это «зерно горчичное» (Мк 4:31−32), «которое когда сеется в землю, есть меньше всех семян на земле; а когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков, и пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрываться птицы небесные». То есть положенное в землю мира, должно возрасти, окрепнуть и тогда под сень его соберется все живое.

Как и в Ветхом Завете, в заповеди хранения дня субботнего литургия подразумевала то же самое. Оставление всякого эгоизма, свойственного людям «занятым» в пользу выстраивания братских отношений со всеми людьми, к каким бы социальным слоям те ни принадлежали. На практике, к сожалению, «день воскресный» перестал служить цели собрания, как объединения людей под «общее дело». Не потому, что дела этого общего никакого нет или «молитва не совершается». Все совершается пока еще, собираются, но в этом собрании цель его лишь условно соответствует назначению. «Общим» такое собрание является лишь по признаку нахождения в одном месте в одно время. И поэтому братским отношениям развиваться в мир некуда, поскольку нет образца таких отношений.

Если Павел осуждал своих корреспондентов, что они в своих собраниях разбиваются на кучки или вовсе по одиночке «воспоминают», увещевая их не делать этого («братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите»), то сейчас воспоминание по одиночке происходит не внешне, а по внутреннему строю на заботу о собственном спасении. Это и причина неэффективности миссии, поскольку обличаемая нашим духовенством «вера вне Церкви», у людей, которые полагают, что «Бог в душе» у них, принципиально ничем неотличима от веры в ограде Церкви, где Бог тоже в душе, но иногда это дело надо завизировать участием в таинствах. Однако лишь когда душа становится одна общая для всех, тогда образуется Тело Христово, то самое, к осуществлению к чему Он Своих последователей призывал и ядро чего создало христианскую Церковь в те времена, когда «у множества уверовавших было одно сердце и одна душа» (Деян 4:32).