Румынский евроатлантизм имени Чаушеску

В рамках курса «История холодной войны», который я читаю магистрантам-историкам в Санкт-Петербургском госуниверситете, я говорю о том, что сколь бы одиозной и деспотичной ни была в 1970-е и 1980-е гг. прошлого столетия диктатура Николае Чаушеску, но всё-таки по сравнению с другими восточноевропейскими странами — союзницами СССР по Варшавскому блоку в эти последние десятилетия холодной войны именно «социалистическая» Румыния проводила на практике наиболее своеобразную и самостоятельную политику. Главу Румынии дружелюбно принимали в Вашингтоне и Лондоне, Румыния, единственная из стран «соцлагеря» сохраняла дипломатические отношения с Израилем, имела вполне дружелюбные отношения с маоистским Китаем…

Недавно посетив эту балканскую страну и имея возможность пообщаться с рядом политических деятелей и учёных в Бухаресте, я пришёл для себя к твёрдому выводу о том, что ныне о былой «автономии» Румынии на международной арене говорить особенно не приходится. Для всех ведущих политических сил страны (социал-демократов, национал-либералов, Союза спасения Румынии) заявленные ещё в конце ХХ в. цели евроатлантической интеграции остаются стратегическими приоритетами румынской внешней политики. Как отметил в недавнем выступлении президент Клаус Йоханнис, «мои цели, как и цели Румынии, — это углубление интеграции, укрепление нашей позиции в НАТО».

Несмотря на периодические нападки и упрёки друг друга между президентом и социал-либеральным правительством, оба «крыла» исполнительной власти, в общем-то, под вопрос эти приоритеты не ставят. Как бы то ни было, но заявленные приоритеты начавшегося с 1 января румынского председательства в ЕС («Европа конвергенции» роста и солидарности, Европа безопасности, ЕС как мировой актор и продвижение общих ценностей) были сформулированы, конечно, правительством, но на практике эту линию проводит и К. Йоханнис, представляющий страну в Европейском совете.

Даже для румынских социал-демократов НАТО является, выражаясь словами сенатора Адриана Тутуиану, «важнейшим и главенствующим фактором национальной безопасности». И после начала «украинского кризиса» атлантистский вектор в международной политике Бухареста акцентируется ещё сильнее. В Румынии было расположено командование многонациональной дивизии «Юго-Восток», в Крайове — бригада Североатлантического альянса, через Румынию НАТО более активно проникает в Чёрное море. Наконец, то, что в южной части страны разместили систему противоракетной обороны, всё это в совокупности делает Бухарест одним из главных «столпов» атлантизма в Балканском регионе.

Вместе с тем имеются и определённые нюансы. Так, правоцентрист К. Йоханнис являет пример «классического» евроатлантизма. А вот фактический лидер парламентского большинства, председатель СДП Ливиу Драгня, сторонник концепта «иллиберализма», может позволить себе весьма «специфические» отклонения. Поэтому когда из Вашингтона и Брюсселя на румынское правительство начался накат, связанный с критикой за то, что оно свёртывает антикоррупционную борьбу, последовал достаточно жёсткий ответ американскому Госдепартаменту и даже… иск против Европейской Комиссии.

Но в том, что касается «постсоветской» проблематики, официальный Бухарест очень серьёзно привязан к своим «евроатлантическим» союзникам; более того, на фоне таких стран, как например, Германия или Франция, позиции румынской стороны могут восприниматься у нас как явно менее конструктивные. Например, это касается установки, разделяемой как правительственными партиями, так и оппозицией, насчёт «благотворности» для гарантий безопасности Румынии членства Украины в натовском пакте. При том, что многие политики в Румынии не очень довольны тем, как обстоит дело с защитой прав румынского нацменьшинства на Украине, жёсткая позиция Бухареста по Крыму и Донбассу хорошо известна. Практически во всех международных организациях Киев вполне может полагаться на поддержку со стороны западного соседа.

Не работает на улучшение российско-румынских отношений и молдавская тематика. Все ведущие партии Румынии в той или иной степени ставят вопрос о том, что в будущем необходимо «повторное объединение» с Молдовой, хотя, по словам профессора Бухарестского университета, доктора политических наук Раду Карпа, румынские политики «отдают себе отчёт в том, что на нынешнем этапе Европейский союз не готов солидаризироваться с Румынией в этом вопросе», что делает данную тему перспективной. Но это как раз та перспектива, которая делается на каждодневной практике. Я имею в виду заметное расширение торгово-экономических и гуманитарных контактов между Румынией и Молдавией, заметное усиление межгосударственных институциональных связей между ними, взаимодействие в сфере безопасности и т. д. Да что говорить, если все ведущие партии Румынии в той или иной степени вовлечены в ведущуюся сейчас предвыборную кампанию в Республике Молдова, хотя и на «молдавском» направлении конкуренция между ними идёт нешуточная. Так, социал-демократы уже давно поддерживают теснейшие связи с Демократической партией Молдовы, а национал-либералы, ввиду практического схода с политической сцены «старых» унионистов, теперь готовы выступать опекунами ориентированной на Румынию политической силы — Платформы «Достоинство и правда». Не забудем также, что Румыния занимает весьма жёсткие позиции относительно вывода российских военнослужащих из Приднестровья.

При всём при этом, к слову сказать, во время своих бесед в Бухаресте я всякий раз слышал слова своих собеседников о «ненормальности» нынешнего состояния румыно-российских отношений. Как отметила, в частности, заместитель председателя СДП Доина Панэ, «необходимо искать возможности для взаимного сотрудничества». Увы, нынешний контекст и мировой политики, и ситуации в Восточной Европе вряд ли способствует воплощению таких надежд в жизнь…